Дитя мое, заботлив твой отец:

Чтобы тебя избавить от печали,

Он выбрал день для радости внезапной,

Нежданной для тебя и для меня.

Какой же день? Какая это радость?

Дитя мое, в четверг, поутру, в храме

Петра тебя прекрасный граф Парис,

Достойный, благородный, назовет

Счастливою своей женой.

Нет, храмом

Петра клянусь, святым Петром клянусь,

Что не назвать ему меня женою!

Да и притом, я так изумлена

Поспешностью такою. Как возможно,

Венчаться с тем, кто моего согласья

На этот брак не спрашивал? Синьора,

Пожалуйста, скажите вы отцу,

Что выходить я замуж не желаю

Покуда; а когда пойду, клянусь,

Я выберу скорее уж Ромео, –

Которого так ненавижу я, –

Чем графа. Да, действительно, сказали

Вы новость мне!

Вот твой отец идет.

Скажи ему сама, и ты увидишь –

Как примет он решение твое.

С закатом дня роса на землю сходит,

Но моего племянника закат

Принес нам дождь. Что, девочка-фонтан?

Ты все в слезах, не унялся их ливень?

Теперь в твоем миниатюрном теле

И море есть, и ветер, и ладья:

Твои глаза, что я назвал бы морем,

Вздымаются приливом горьких слез;

Средь этого соленого потока

Плывет ладья –  твое, Джульетта, тело;

А ветер, что с потоком этим спорит

Так бешено, изображают вздохи.

И если штиль внезапный не придет,

Твою ладью сломает эта буря.

Ну, что, жена, передала ль ты ей,

Что мы с тобой решили?

Да, синьор;

Но ничего она не хочет слышать,

И вас она благодарит. Уж лучше б

С могилой ей, безумной, повенчаться!

Постой, жена; дай мне понять, –  ужели

Ломается и нам неблагодарна?

Иль гордости не чувствует она?

Или себя счастливой не считает

Тем, что в мужья мы выбрали для ней

Достойного такого человека?

Я выбором подобным не горжусь,

Но за него я все ж вам благодарна.

Я не могу гордиться тем, что мне

Не нравится, но благодарной быть

Могу я и за ненавистный дар,

Придуманный любовью.

Что за вздор!

Ты чересчур мудришь. Что это значит?

То «я горжусь», и «вас благодарю»,

То «не горжусь» и «все же благодарна»,

Но, госпожа причудница, оставь, –

Не нужно мне твоих благодарений,

Ни гордости, –  а к четвергу готовь

Прекрасные суставчики свои,

Чтобы идти во храм Петра с Парисом,

Иль я тебя насильно потащу.

Прочь с глаз моих, зеленый ты стервенок!

Вон, сволочь, дрянь, с безжизненным лицом!

Ну, можно ль так? Иль ты сошел с ума?

Отец, молю вас выслушать меня

С терпением; сказать мне дайте слово.

Прочь от меня, негодная девчонка,

Упрямая ты тварь! знай наперед:

Или в четверг отправишься ты в церковь,

Иль никогда являться мне не смей.

Молчи, не возражай, не отвечай мне;

Мои уж руки чешутся… Жена,

Считали мы благословеньем Бога,

Что Он нам дал одну лишь эту дочь;

Но вижу я теперь, что и одна –

Излишний дар, что в ней проклятье наше.

Прочь, подлая!

Спаси ее, Господь!

Стыд вам, синьор, так девочку позорить.

А почему, моя синьора Мудрость?

Сдержи язык, благая Осторожность,

Ступай болтать с подобными себе.

Я ничего дурного не сказала.

Проваливай!

Иль говорить нельзя?

Молчи, молчи, бормочущая дура!

Побереги премудрость ты свою

Для болтовни за чаркою; а нам

Нужды в ней нет.

Ты слишком горячишься.

Но, Господи Владыка! это сводит

Меня с ума. Ведь я и днем и ночью,

Во всякий час, за делом, за игрой,

Наедине и в обществе –  все думал,

Как мужа ей найти –  и вот, нашел

Ей жениха из знатного семейства:

Он молод и воспитан, и богат,

Красив, умен; он обладает всем,

Чего желать возможно человеку; –

И вдруг теперь –  вот эта дура, плакса

Негодная, вот эта кукла, дрянь,

Когда само ей счастье лезет в руки,

Ломается и хнычет: «не пойду

Я замуж», «я еще так молода»,

«Я не могу любить его»; «простите,

Прошу я вас». Ну, хорошо, прощу;

Но если ты не выйдешь замуж, то

Питайся, где ты хочешь –  ты не будешь

Со мною жить. Подумай же об этом,

И вспомни, что шутить я не привык.

Коль ты мне дочь, то выходи за графа.

Не выйдешь –  так повесься, голодай,

Будь нищею, на улице подохни, –

Но никогда –  клянусь моей душой! –

Я дочерью тебя уж не признаю,

Мое твоим не будет никогда.

Подумай же и знай: сдержу я клятву.