Лорд Сейчас же проводить их до буфетной И как возможно лучше угостить, Чтобы ни в чем не знали недостатка. Один из слуг уводит актеров. Сходите за пажом Барталомью, Его вы в платье женское оденьте И в спальню к пьянице тому ведите. Сударыней зовите, все по чести. Скажи ему, коль хочет угодить мне, Пускай с достоинством себя ведет, Как видел он у благородных леди, Когда те объясняются с мужьями. Пускай он так ведет себя и с пьяным, Смиренно на словах и в обращенье; Пусть скажет: «Что угодно приказать, Чтоб я, послушная жена, могла Исполнить долг свой, доказать любовь?» Тут, нежно обнимая и целуя, Пусть склонит голову ему на грудь И радостные слезы льет о том, Что муж освободился от недуга, Которым уж семь лет был одержим, Несчастным бедняком себя считая. А если, свойства женского лишенный, Не сможет мальчик плакать на заказ, Поправить дело луковица может: В платок ее припрятать незаметно – И поневоле станешь мокроглазым. Исполни поскорей как только можешь, Потом дальнейшие дам указанья. Уходит слуга.
Уверен, мальчику легко удастся Походку, голос женский передать. Послушать бы, как будет звать супругом, Как слуги со смеху давиться будут, Прислуживая мужику простому. Наставлю их. Присутствие мое Умерит черезмерность их проказ, А то хватить ведь могут через край. Уходит. Сцена 2 Спальня в доме лорда. Входят наверху Слай со слугами, кто с платьем, кто с тазом, с кувшином и другими принадлежностями, и лорд. Слай Ради бога, кружку легкого пива! Первый слуга Угодно ль вашей милости? Вот херес. Второй слуга Угодно ль вашей чести? Вот компот. Третий слуга Какой костюм прикажете подать? Слай Я Кристофер Слай; не зовите меня ни вашей милостью, ни вашей честью. Хересу я отродясь не пил, а если вы мне компот хотите дать, то дайте компот из говядины. И не спрашивайте меня, какой костюм мне подавать. Ведь у меня сколько спин, столько и камзолов, сколько ляжек, столько и чулок, сколько ног, столько и башмаков, да и то ног иногда бывает больше, чем башмаков, или башмаки такие, что из головок пальцы высовываются. Лорд Пускай вас вздорные покинут мысли. Такой высокий муж, такого рода, Такой владетельный и всеми чтимый, Столь грязным духом ныне одержим! Слай Что? Вы хотите выдать меня за сумасшедшего? Разве я не Кристофер Слай, не сын старика Слая из Бертон-Хита? Разве я по рождению не разносчик, по воспитанию не шерстобит, по превратностям судьбы не медвежатник и по теперешней профессии не медник? Спросите Мериан Хеккет, толстую трактирщицу из Уиикота, знает ли она меня. Если она отопрется, что у нее есть отметка на четырнадцать пенсов долгу за светлое пиво, то отметьте меня за самого отъявленного лгуна во всем христианском мире. Как? Я же не одержимый! Вот… Третий слуга Вот отчего грустна супруга ваша. Второй слуга Вот отчего и чахнут ваши слуги. Лорд Вот отчего родня вас избегает, – Отвадило ее безумье ваше. О, вспомни, господин, свой знатный род, Былой ход мыслей кликни из изгнанья И изгони позорящие сны. Смотри: вот слуги ждут твоих приказов; Лишь сделай знак – они служить готовы. Ждешь музыки? чу! Аполлон играет. Музыка. И двадцать соловьев запели в клетках. Спать захотел? Постель уже готова, Пышней и мягче сладостного ложа, На коем нежилась Семирамида. Гулять решил? Цветами путь усыплем. Кататься вздумал? Лошади готовы; Горит камнями золотая сбруя. Охота с соколом? Взлетел уж сокол, Как жаворонок. Хочешь взять собак? Их лай ответ в лазури вызывает И будит эхо звонкое в пещерах. Первый слуга Облавы хочешь? Так борзые мчатся, Быстрей оленя в беге, легче лани. Второй слуга Художество ты любишь? Вот картина: Изображен Адонис у ручья, И Цитерея скрыта тростником, Что от ее дыханья нежно гнется, Как будто с ним играет ветерок. Лорд А может, показать вам деву Ио, Когда была застигнута врасплох, И на картине вышла, как живая. Третий слуга Иль Дафну, что в тернистой бродит чаще И кровью ноги, присягнешь, сочатся, И Аполлон глядит, до слез печален: Так кровь и слезы переданы ловко. Лорд Ты лорд, и можешь быть ты только лордом; Есть у тебя жена, что краше всех В наш век, когда все клонится к упадку. Первый слуга Пока тех слез, что о тебе лила, Поток не орошал лица зловредно, Была прекраснейшим созданьем в свете. Да не уступит и теперь любой. |
