Да, у нее мозги замерзли, и не только от мороженого.

– Не нарушай личное пространство! – прохрипела Харли, и он послушно отступил, но ухитрился при этом зайти в квартиру, потому что он, что ни говори, скользкий и хитрый, как лис. Их предки создали Дикий-дикий – именно так: Дикий-дикий Запад. Ходили слухи, что благодаря Уайлдерам появилось это второе слово «дикий». Эта тенденция сохранялась в течение многих поколений, и каждый последующий Уайлдер делал все возможное, чтобы оправдать свое имя. Большинство заканчивали свои дни в тюрьме или в шести футах под землей, хотя нынешнее поколение избежало худших генов или по крайней мере их переросло.

По большей части.

Но это не означало, что при случае он не воспользуется ситуацией.

– Я не приглашала тебя, Ти Джей.

Он только улыбнулся.

Он был так же непоколебим, как горы, которые повлияли на его жизнь, и, откровенно говоря, отличался той же способностью подчинять себе все и вся. И хоть ты целуй его идеальный зад, он делал то, что хотел, и она это видела давно, в своей буйной, отчаянной юности.

Не то чтобы она любила вспоминать то время, когда от одного взгляда была готова растечься лужей у его ног – и растекалась, – но вспоминала.

К несчастью для ее растрепанных чувств, от него пахло дикими Сьеррами, сосной и свежим горным воздухом, а порой и чем-то настолько мужским, что она жадно втягивала ноздрями этот запах в поисках той искрящейся энергии самца, что окружала его.

Чтобы обуздать нестерпимое желание прижаться к нему, Харли сунула в рот очередную ложку мороженого.

– Как-то на шоу Опры говорили, что женщины едят мороженое, когда у них нет секса, – бросил он.

Она снова поперхнулась, и Ти Джей опять принялся гладить ее по спине своей большой теплой рукой.

– Ты смотришь Опру?

– Нет, это Энни. Как-то слышал, как она орет на телевизор, что у женщин должно быть и то и другое, и побольше.

Очень похоже на тетю Энни!

– Ну так мне не нужна замена!

– Нет? – Ти Джей хмыкнул, снова улыбаясь.

– Нет!

Одной рукой он все еще растирал спину, а другую прижимал к животу, удерживая ее на месте, но это было до того абсурдно, что она шлепнула по этой руке. Харли делала все, чтобы не замечать нервную дрожь и странную потребность схватить его за рубашку, прижать к себе и сделать с ним все, что душа пожелает.

Вот что бывает с женщиной, получившей последний оргазм от прибора на батарейках, а не от мужчины, – факт, который она никогда не признает.

– Я ожидала твоего брата.

– Стоун работает над списком Эммы в новой медицинской клинике, поэтому послал меня передать тебе это.

Ти Джей вытащил из заднего кармана несколько карт, которые понадобятся для полевой экспедиции, а когда она их взяла, сунул большие пальцы в передние карманы джинсов. На нем была футболка с надписью «Уайлдер эдвенчерз» на груди и джинсы, которые пусть и выцвели и потерлись, но великолепно обтягивали длинные мощные ноги и любовно обхватывали впечатляющий бугор.

Не то чтобы она смотрела… ладно, смотрела, но ничего не могла с собой поделать. Этот мужчина прямо-таки излучал сексуальность. Очевидно, некоторые представители его племени еще при рождении получают специальный учебник, в котором объясняется, как заставить женщину потерять от похоти разум, а у него была к тому же еще и немалая практика: сама не раз наблюдала, как он это проделывает.

Каждый из трех братьев Уайлдер едва выжил в юности, потому что росли они без матери, а отец был злобный сукин сын, и теперь они отдавали всю свою энергию «Уайлдер эдвенчерз», которая занималась организацией экстремального отдыха: отправляла клиентов в любое приключение, которое только можно было придумать: гонки на горном мотоцикле или горных лыжах, плавание на каяках, восхождение…

Хотя Ти Джей повзрослел и обрел успех, от него по-прежнему веяло атмосферой «со мной не шути». Даже сейчас, в четыре пополудни, он выглядел так, будто только сейчас покинул кровать и не прочь был туда вернуться.

Это раздражало, сбивало с толку, но и заводило: факт, который сводил ее с ума, потому что Ти Джей Уайлдер ее больше не мог интересовать!

Ни в коем случае!

Иначе это было бы просто самоубийством: разве можно вынести любовь, которая на протяжении пятнадцати лет оставалась без ответа…

А она вынесла и в глубине души знала правду: если он направит на нее луч своего ленивого сексуального обаяния, с нее сама собой спадет одежда.

Снова.

Но это только ее проблема – тот факт, что когда-то, давным-давно, на излете буйной юности Ти Джея, они провели ночь вместе. И были так близки, как только могут быть мужчина и женщина. Ее первый раз, но уж точно не его. Они тогда не были взрослыми, а уж трезвой была и вовсе она одна.

И это означало, что и помнила все только она.

Но не нужно об этом, никому не нужно.

– Спасибо за карты, – сказала Харли, ясно давая понять, что ему пора уйти.

А он, вместо того чтобы ее услышать, потянулся к ложке и стащил кусочек мороженого.

Подонок! Она бы прозакладывала свой последний доллар – будь у нее доллар, – что он не обходился без оргазмов.

– Я хотел поговорить с тобой.

Он лизнул ложку, показывая белые зубы, и она вспомнила, что еще любил делать этот рот.

Она отвела глаза от ложки и, подняв голову, спросила с подозрением:

– О чем?

– Не здесь. Я приглашаю тебя на обед.

– Я не хожу обедать с большими злыми волками.

– Сегодня, Харли, – ухмыльнулся Ти Джей, – придется рискнуть.

Она не любила рисковать. Риск всегда кончался для нее плохо. Например, скудным банковским балансом. Или двумя работами, ни одна из которых ей не нравилась. Или ожиданием, пока Ноулан потащит ее в постель, когда она будет так возбуждена, что, возможно, взорвется под душем.

Или когда прислонится к стиральной машине, когда работает центрифуга.

Не в силах объяснить все это, она повернулась и направилась на кухню, но Ти Джей успел зацепиться пальцем за лямку ее комбинезона и потянул на себя.

– Отпусти!

– Еще минуту. Ты на несколько недель отправляешься в Деселейшн Уайлдернис.

Ее спина касалась его груди. И это была чертовски приятная грудь. Сильная. Широкая и теплая.

– Мне нужно проверить все снаряжение, – пояснила Харли. – Несколько камер не работает. И я надеюсь увидеть три основные стаи койотов, которых мы отслеживаем. Красная, голубая и зеленая группы, рассеянные по Деселейшн…

– Надеешься увидеть?! – перебил ее Ти Джей.

– Если честно, они наловчились ускользать от меня даже с установленной системой Джи-пи-эс. Придется довольствоваться следами и образцами ДНК.

– Хочешь сказать, что будешь искать дерьмо койотов?

Она услышала улыбку в его голосе и вздохнула:

– Почему принято считать, что все связанное с функциями тела – предмет для шуток?

– Потому что так и есть.

Она так закатила глаза, что они едва не выпали на пол.

– Деселейшн, Харли? В это время года?

Его рот был тревожно близок к ее уху, а голос, низкий и хрипловатый, имел ужасную привычку пробуждать ее тело к жизни.

– Я должна впечатлить работодателей, – пояснила она. – Мне нужна эта исследовательская работа в Колорадо. И кроме того, сейчас сентябрь – лучшее время года для экспедиции. Вероятность снежных бурь сведена почти к нулю, и сейчас недостаточно жарко, чтобы жарить яичницу на камнях.

Он ничего не ответил, и она, чувствуя себя не в своей тарелке, вывернулась из его рук:

– Не знаю, что ты из себя строишь! Сам постоянно отправляешься в такие походы. Только сейчас вернулся после двух месяцев на Аляске.

– Это моя работа.

Верно. А она кто такая? Всего лишь механик и отчасти биолог-исследователь, место которого либо под машиной, либо за компьютером. Все предельно ясно.

Харли тоже хотела от жизни чего-то большего: хотела навсегда распрощаться с комбинезоном и необходимостью оттирать масло; хотела увлечься чем-то, страстно. Черт возьми, хотела перестать чувствовать себя белкой в колесе и просто жить!