Мы стремимся избежать поведения, нарушающего запрет, а если он все же нарушен, то мы можем организовать себе наказание сами, потому что должны быть за это наказаны.

Иногда запреты также можно услышать в форме слов. Например, человек может вспомнить, как родители говорили ему нечто вроде: «И зачем только я тебя родила!», «Чтоб ты сдох!» или «Убила бы тебя за это!» Такие воспоминания могут служить подтверждением, что запрет на жизнь нам давался, однако усвоили мы его на основе невербальных сигналов и в гораздо более раннем возрасте. Это может показаться странным, но при анализе сценария запрет на жизнь обнаруживается довольно часто. Однако если принять во внимание, что младенец легко усматривает угрозу смерти в ситуациях, которые взрослому представляются совершенно безобидными, распространенность этого запрета не будет казаться столь удивительной. Спрашивается, однако, почему – если запрет на жизнь налагается сплошь и рядом – большинство людей не кончают жизнь самоубийством? К счастью, люди в высшей степени изобретательны по части поводов остаться в живых. Ребенок, получивший запрет на жизнь, как правило, очень рано принимает компромиссные решения, чтобы защитить себя от фатального исхода. Это решения типа: «Я вполне могу жить и дальше до тех пор, пока…» Многоточие может быть заполнено чем угодно, например: «… буду много работать» или «… буду жить не для себя». Среди других наиболее важных запретов есть и запрет быть собой. Этот запрет может налагаться на ребенка родителями, у которых родился мальчик, а они хотели девочку, или наоборот. Во взрослой жизни человек с таким запретом может демонстрировать черты, свойственные лицам противоположного пола.

Достаточно часто дети получают запрет быть ребенком, то есть вести себя в соответствии с возрастом. Это может выражаться в посланиях типа: «Ты уже большой, чтобы…». Такой запрет налагается обычно родителями, которым в детстве самим не разрешали вести себя по-детски и которые поэтому чувствуют угрозу в детском поведении.

Не менее распространенным в наше время является запрет взрослеть – то есть от ребенка требуют, чтобы он оставался «маленьким». Он должен оставаться беспомощным, зависимым от родителей, несамостоятельным, потому что родители, боясь пустоты собственной жизни, которую заполняет ребенок, могут бессознательно сопротивляться тому, чтобы в семье не осталось никого маленького.

Вариантом запрета на взросление служит запрет на сексуальность. Нередко такой запрет налагается отцом на дочь в возрасте, когда тело ее начинает обретать явно женские черты. Отец может быть испуган своим сексуальным откликом и, чтобы избежать смущающих его собственных реакций, физически отстраняется от нее. А дочь может воспринять это как запрет на то, чтобы становиться сексуально привлекательной женщиной. Но и мать, несущая в себе запрет на сексуальность потому, что ее мать боялась того, что дочь «в подоле принесет», передает дочери этот запрет своим иррациональным страхом перед сексуальной стороной жизни.

Запреты действовать, проявлять инициативу, просить того, что хочешь, – также встречаются очень часто.

Запрет на близость может предполагать как физическую близость, так и эмоциональную. Часто такой запрет усваивается путем подражания родителям, которые редко прикасаются друг к другу или к ребенку. Или передаваться из поколения в поколение в семьях, где не принято говорить о своих чувствах.

Но ребенок может наложить запрет на близость и сам – в ответ на постоянный отказ родителей от физического контакта. Не встречая вновь и вновь взаимности, он может решить, что желанная близость не стоит боли отверженности. Запрет чувствовать – испытывать чувства или открыто их проявлять – может выражаться в разных формах. Например, такой:

Мама кричит из окна сыну, гуляющему во дворе:

– Сема, домой!

– Что, мама, – я замерз?

– Нет, ты проголодался!

Сценарное послание матери в этом случае таково: «Чувствуй то, что, я считаю, ты должен чувствовать». Или таким – «Чувствуй то, что чувствую Я». В этом случае мать может сказать сыну или дочери: «Что-то мне холодно стало, пойди, оденься».

Стоит повторить, что родительские запреты и сценарные послания не могут заставить ребенка написать какой-то определенный сценарий. Ребенок сам решает, что делать с налагаемыми на него запретами. Один ребенок может принять запрет в его исходном виде, другой может творчески преобразовать наложенный запрет, чтобы смягчить его воздействие. Третий может просто отказаться принимать его.

Бывает и так, что ребенок, получивший запрет на существование, в силах осознать: «Это послание о проблеме моей матери, и касается оно не меня». Дети, которые приходят к подобным решениям, исследуют свою семью и пытаются ее исцелить, спасая свою жизнь осознанием того факта, что эта патология не имеет к ним отношения. Многие из них становятся психиатрами или священниками.

У ребенка всегда есть возможность обратить запрет себе на пользу так, чтобы он принес ему положительные, а не отрицательные результаты. Например, девочка, которая получала послания «Не будь лицом своего пола», может вырасти женщиной, обладающей качествами, традиционно считающимися мужскими – смелостью и предприимчивостью, которые очень помогают ей делать карьеру и добиваться поставленных целей.

Некоторые люди могут брать какое-то из своих сценарных посланий и обращать его в собственную противоположность. По обыкновению антисценарий разыгрывается в подростковом возрасте. Типичный пример – девочка, которая всё детство следовала предписанию «Веди себя тихо и делай то, что говорят папа с мамой», в четырнадцать лет вдруг меняется, становится дерзкой и развязной, домой приходит поздно и, по словам родителей, водится с «плохой компанией». На первый взгляд может показаться, что она освободилась от своего сценария. В действительности она следует ему, как и прежде, просто «вывернув наизнанку».

Каким бы ни был жизненный сценарий, существует всего шесть основных схем его развития, не зависящих ни от пола, ни от возраста, ни от образования – древних как мир, и, видимо, являющихся архетипическими. Древние греки запечатлели их в мифах.

Геракл, например, проживал свою жизнь по схеме прежде – прежде чем стать полубогом, он должен был выполнить целый ряд трудных задач. И если человек думает, что отдыхать он может только на пенсии, скорее всего, это сценарий его.

Дамокл же, проводивший свою жизнь в пирах и развлечениях под висящим над его головой на конском волоске мечом, жил под лозунгом схемы после – «Сегодня я могу веселиться, но завтра мне придется за это заплатить». Схема никогда звучит так: «Я никогда не могу получить то, чего мне хочется больше всего». Как Тантал, обреченный стоять в центре бассейна, по одну сторону которого блюдо с яствами, по другую – кувшин с водой. Он мог бы получить то, что ему нужно, сделав шаг в этом направлении. Но он его не делает. А потому вечно страдает от голода и жажды.

Человек, действующий по схеме всегда, задается вопросом: «Почему со мной всегда это случается?» Люди, которые живут по этой схеме, могут всё время менять одни неудовлетворяющие их отношения, работу, место жительства на другие – такие же неудовлетворительные.

Схему почти иллюстрирует миф о Сизифе, который был навечно обречен вкатывать на гору огромный камень. Каждый раз, когда он почти достигал вершины, камень выскальзывал у него из рук и катился вниз, к подножью. Вариант этой схемы – случай, когда человек действительно достигает вершины, но вместо того, чтобы поставить свой камень, сесть и насладиться видом, он отыскивает взором гору повыше и тут же начинает толкать камень на нее. А затолкав его туда, озирается в поисках новой вершины.

Еще одна схема такова: в ней, как в схемах прежде и после, также присутствует поворотный пункт, после которого всё меняется. Но для человека с неопределенным сценарием после этого поворотного пункта ничего нет. Неопределенный сценарий может проигрываться многократно на коротких временных дистанциях. Некоторые люди вообще ставят перед собой только краткосрочные цели. Достигнув их, они не знают, что делать дальше, и мечутся, пока не подвернется новый ориентир. Тогда они ставят перед собой следующую краткосрочную цель, и все повторяется.