Литмир - Электронная Библиотека

Ведущий аналитик АНБ замялась с продолжением.

– Есть новая тенденция. Очень опасная. Использование при террористических актах смертников.

– Смертников? Сударыня, это далеко не новость. В Северной Индии существуют несколько центров по промыванию мозгов, в свое время мы их накрыли ракетными ударами – или решили, что накрыли. Если нужны смертники, обращайтесь к вашим партнерам по атлантической коалиции. Они у них есть, причем в любом количестве.

– По нашим данным, центры по подготовке смертников-шиитов есть и в Персии. Персия – центр шиизма, крайне опасного течения в исламе. Любой шиит – потенциальный смертник, они с готовностью отвергают жизнь ради загробного воздаяния.

– Откуда эти данные?

Вачовски замялась:

– Агентурная информация. Большего сказать не могу, да и не знаю. Нам дают информацию в готовом виде.

– Это несерьезно. Любой оперативник на линии, подкупленный теми людьми, о которых вы говорите, придумает десяток таких источников, и проконтролировать это будет сложно. Нужно все-таки оценивать реальность получаемых разведданных.

Я поворошил снимки, выбрал снимок всего этого района, начал его просматривать. Пикеринг и Вачовски внимательно наблюдали за мной.

– Не могу понять...

– Что именно?

– Что здесь за объект. Этот объект не может быть крупным.

– Почему?

– Любой крупный объект требует большого объема перевозок как людей, так и грузов. Скорее всего, здесь понадобится железнодорожная ветка. Где она? Я ее не вижу.

– Но ограждение вы заметили?

– Заметил. Хитро поступили – на тридцать километров отнесли.

– Вот именно. Они огородили огромную пустынную территорию. Я уверен, здесь есть и минные поля, и датчики движения. Была проделана огромная работа. Туда же ведет подземный кабель высокого напряжения от ЛЭП.

– Да я увидел... – Я положил снимки на стол. – И чего же вы от меня хотите?

– Мы хотим, чтобы вы выяснили, что это за объект. И только.

– И только? Вы сами себя слышите?! То, что вы мне предложили, называется «шпионаж», «измена Родине».

– Это не ваша Родина.

– Это наше вассальное государство. Забыли? Мы отвечаем за его безопасность. Выяснять что-либо для североамериканской разведки я не буду.

– Мы не представляем...

– Послушайте меня, господа. Вы пригласили меня сюда, чтобы рассказать о том, что вас беспокоит, – и я выслушал вас. Но если вы ищете человека, который предаст – не по адресу. Я русский офицер и дворянин. В нашем роду нет и не будет предателей. Я выясню, что это за объект. И поступлю так, как сочту в этом случае нужным. Перед вами же я никаких обязательств не беру. Честь имею.

Мисс Вачовски хотела что-то сказать, но посол перебил:

– Господин Воронцов, я понимаю вашу позицию и уважаю ее. Но я хочу взять с вас слово, слово офицера и дворянина. Дайте мне слово, что сделаете все, чтобы не допустить войны между нашими народами. Тогда я буду спокоен.

Я утвердительно кивнул:

– Такое слово я могу дать. Война никому не нужна.

Ночь на 3 июля 2002 года

Великая Хорватия

Пожаревац

Наверное, это и в самом деле безумие. Позднее сотник, чудом выживший в мясорубке, вспоминал о том, что они тогда сделали, и удивлялся, как им хватило ума сотворить такое? Впятером, без поддержки, в чужой стране, с которой Россия даже не воюет... Это Австро-Венгрия воевала... готовилась воевать, а Россия не воевала.

Но все-таки они это сделали. Безумству храбрых поем мы песню...

Четверо просто залегли рядом с полотном, накрывшись накидками – два автомата и два пулемета. Пятый – от него зависело все, смогут они сделать то, что задумали, или им придется штурмовать Пожаревац впятером против всех – находился на позиции двумястами метрами ближе к городу. Снайперская винтовка Steyr, неавтоматическая, но с отличной оптикой и глушителем. Нужно было сделать, как минимум, два выстрела во время прохождения состава. Выстрел, перезарядка – затвором, а не автоматически, как привыкли русские казаки-снайперы, – и снова выстрел. Все это почти в темноте, можно сказать, наугад. Если хоть один выстрел окажется неточным – привет. Приехали... воевать впятером против целой части. Ну не части... но рота тут точно есть, скорее даже усиленная рота.

Соболь сказал, что он и четыре раза выстрелит и попадет. А Соболь ни разу не обманывал...

На эту мысль сотника натолкнуло расположение вагонов в составе. Первыми шли пассажирские вагоны с личным составом. Вторыми – крытые полувагоны, совсем такие, как на русских железных дорогах. Третьими – платформы с техникой. Вот и пришел в голову вопрос: а что, если эти платформы отцепить?

По идее, на каждой платформе должен быть стрелок. Охранник. Обязанный следить, чтобы этого не произошло. Но будет ли? Европа все-таки. Пусть и южная, где все не как в «правильной Европе».

Если будет охранник – он умрет. Если нет – значит, все поживут. Пока. Если, наконец, охранник будет, но Соболь не сумеет его чисто снять – тогда умрут они.

Вот такая головоломка.

Божедар, сильно нервничающий, – лучше бы его вообще в стороне оставить, но нужен был буквально каждый – в который уже раз полез к рельсам, положил на них ладонь, чтобы понять, едет ли по ним состав.

– Гудят, аж страшно! – сообщил он.

Сильная рука стащила его с полотна, отвесила добрую оплеуху...

– За что?

– Говорил тебе, не суйся наперед!

Сам сотник думал, что они будут делать, если первой пойдет дрезина. Самая обыкновенная дрезина или автомотриса[13], несколько автоматчиков, возможно, пулемет и прожектор. Этого уже хватит, не говоря о том, если будут использовать тепловизор или радар. А что – запросто, ситуация здесь далека от нормальной, может быть и то, и другое. Если пустят такой авангард перед основным поездом – им опять-таки хана.

Божедар обиделся, засопел, но ничего не сказал...

– Кажись, и в самом деле идет... – подтвердил Чебак.

– И ты зараз туда же!

Сотник был просто на нервах, но он четко слышал: и в самом деле, идет. Точно идет, такой глухой гул, едва заметная вибрация рельсов, возникающая при передвижении по ним многотысячетонного состава.

– Плюс! – донеслось из рации. Дело сделано.

– Готовность! – Велехов говорил в полный голос, опасаться было уже нечего...

Первым появился тепловоз – большая, темная, неудержимо надвигающаяся масса, он шел по рельсам, как призрак, не включая головного прожектора, лишь тускло светилась в темноте кабина, подтверждая, что это не призрак, это и в самом деле состав. Ни один дурак не стал бы лежать на насыпи рядом с самыми рельсами, если бы не нужда... через их Вешенскую теперь тоже ходили поезда, они пацанами шуровали на путях, на грузовом дворе станции, но такого, лечь к рельсам, им и в голову не приходило...

Грозный лязг, гул накатывал на них, лежащих и прячущихся, и не было от него никакого спасения.

Тепловозов было четыре, прицепленные цугом, они вытаскивали огромный, почти на семьдесят вагонов состав, земля стонала от его тяжести. Сразу за ними пошли вагоны пассажирские, с наглухо задраенными черной материей окнами, с закрытыми тамбурными дверьми. Похоже, здесь озабочены больше не безопасностью, а скрытностью, потому и пошли ночью, потому и задрапированы все окна до единого, потому и нет в открытых тамбурных дверях часовых с фонариками и автоматами. Сами себя обхитрили.

Сотник приподнял голову. Перед ним проплывали колесные пары, одна за другой...

Километров сорок в час. Больше?

– Готовность!

Вагоны прошли, теперь пошли теплушки, крытые полувагоны. Темные, как ночь... и снова никакой охраны.

Тот ли это состав?! А как насчет условного знака Соболя?

Платформы! То, что им нужно... Что-то темное, бесформенное на них... кажется, замаскировали... масксетями завесили, точно.

– Подъем!

Состав, казалось, увеличивал скорость – а может быть, так оно и было.

вернуться

13

Наподобие железнодорожного автобуса с дизельным двигателем, применяется на малозагруженных рейсах.

8
{"b":"541810","o":1}