Из-за статуи великой Саламандры вышли музыканты и уселись по бокам сцены, извлекая из своих инструментов протяжную, переливчатую музыку. Двое черных жрецов показались из боковых дверей и направились навстречу друг другу, магическими вспышками поджигая содержимое расставленных по сцене курильниц.

Воздух храма наполнился легким и терпким ароматом смолы кинии. Жрецы сошлись у статуи, вслед за ними появились жрицы в длинных черно-оранжевых накидках, символизирующие саламандр.

Женщины одна за другой прошли по боковым панелям, прекрасные и торжественные, блистающие украшениями, и встали в два симметричных ряда вдоль загибающихся полукругом краев сцены. Музыка стала громче и ритмичнее, жрицы запели вступительную хвалу богине. Праздник великой Саламандры начался.

Двести лет назад у подножия Ционских скал не было ни храма, ни поселка. На этом месте простиралась обширная проплешина в Иммарунском лесном массиве, поросшая густой луговой травой. Третий сын Тевилена, Альторн, возвращался из тяжелого похода на уттаков, потерпев поражение в случившейся накануне схватке. Воины угрюмо отступали, неся раненых, среди которых был и военачальник отряда, друг Альторна. Округлый зеленый холм выглядел подходящим местом для стоянки, и Альторн распорядился разбить здесь лагерь.

Ночью Альторну приснилось, что он оказался в просторной пещере, посреди которой сиял оранжевый шар. Вокруг шара поблескивала черная поверхность пруда, идущая кругами от шевеления в ней каких-то существ. Приглядевшись, Альторн увидел, что это саламандры — мифические подземные твари, о которых ходило много легенд, хотя никто не мог похвастаться тем, что когда-либо видел их.

Крупная саламандра вылезла из пруда по направлению к Альторну.

Оказавшись на суше, она превратилась в женщину небывалой, не виданной до сих пор внешности. Женщина была широка и приземиста, с короткими и толстыми ногами и мускулистыми, как у силача, руками. Волосы ей заменял короткий серый пух, крупные желтые глаза с кошачьими зрачками выпукло поблескивали на сероватом, без мимики, лице. Платье женщины, длинное и бесформенное, светилось в полутьме желто-розовым светом, осанка и взгляд выдавали привычку повелевать. Ее странный облик все же не казался уродливым, а, напротив, создавал впечатление мощи и целесообразности.

— Альторн! — сказала она. — Я, Мороб, владычица Лура, пришла сообщить тебе важную весть. Запомни, в этом холме скрыта магическая сила. Ты можешь и ты достоин ею владеть. Это сила огня и жизни — она может убить, а может и спасти от смерти. Когда ты проснешься, ты будешь знать, как ею пользоваться. Поселись здесь и употреби эту силу для помощи людям.

Альторн, проснувшись, был поражен красочностью и реальностью сна.

Когда он пришел проведать своего друга, то вдруг понял, что знает, как вылечить рану. Альторн неожиданно привычным жестом протянул руки над раной, и вскоре она закрылась. Он пошел от раненого к раненому и благодаря магической силе исцелил их всех.

Прошли годы. Уттаки были отброшены в глубь лесов, и Альторн поселился на холме. Он определил точку наибольшей силы и построил на ней алтарь, который назвал Оранжевым, а затем и храм в честь женщины-саламандры, научившей его магии. Обзаведясь учениками, он основал орден Саламандры и стал первым магистром первого ордена магов на Келаде.

Первый магистр запомнил ту ночь, когда он видел чудесный сон.

Тогда было полнолуние последнего месяца лета — и со времени основания алтаря оно отмечалось праздником, постепенно превратившимся в длительный и пышный ритуал. Появились оды и баллады, восхвалявшие женщину-саламандру, впоследствии объявленную богиней, и самого Альторна. Древнее событие обросло небывалыми подробностями, пышными, как хвост феникса. Забылся непривычный, страшноватый облик женщины и никому не известный Лур, который, по ее утверждению, принадлежал ей. Очередной магистр ордена Саламандры заменил неуклюжее изображение Мороб статуей безупречной красавицы с телом благородных пропорций и точеным лицом. Исчез из легенд оранжевый шар, мимоходом упомянутый Альторном, зато появилась история о том, что холм получил силу из капель крови Мороб.

Ритуал ежегодно представлял эту историю, приукрашенную многими поколениями жрецов.

Подготовка к празднику началась несколько дней назад. Жрицы повторяли под музыку баллады и движения, чтобы в день праздника не было досадных заминок, готовили светящиеся гирлянды для украшения храма, доставали из сундуков ритуальную одежду. Накануне, после вечерней хвалы богине, жрецы занялись украшением храма. Центральный зал озарился множеством эфилемовых светлячков всех размеров и оттенков, от золотисто-желтого до густо-красного, подцепленных к гирляндам. Стекла и настенные рисунки были протерты и выглядели яркими и свежими, вокруг статуи были расставлены серебряные треножники для курения ароматов, полные смолистых кусочков древесины кинии.

Утро праздника принесло приятные хлопоты участвующим в ритуале жрицам. Женщины готовили и надевали праздничную одежду, создавали прически немыслимой сложности, наносили на лица яркий грим и примеряли лучшие украшения.

Ближе к полудню они прошли по подземному ходу в храм и скрылись в комнатах для лечения, чтобы в положенное время во всей красе появиться перед богиней.

Лила не пошла в храм вместе с остальными женщинами. Ей предстояло изображать великую Саламандру, которая появлялась из-под пола перед статуей.

Для этого использовалась подъемная площадка, встроенная в пол посреди сцены. В конце первой половины ритуала черные жрецы падали ниц перед богиней, умоляя ее появиться и дать алтарю силу. При этом один из жрецов незаметно поворачивал рычаг, и площадка опускалась вниз. Лила должна была дождаться своего выхода в комнате под алтарем, встать на опустившуюся площадку и подняться на ней наверх.

Увидев процессию жрецов, потянувшуюся в храм, она пошла к себе в комнату одеваться в костюм богини. Сбросив накидку. Лила надела набедренную повязку и серебряный, украшенный рубинами лиф, пристегнула юбку из серебряных цепочек с нанизанными на них шариками красного эфилема. Удостоверившись, что все хорошо закреплено, она застегнула на шее ожерелье-нагрудник из золотого кружева и сделала несколько танцевальных движений, чтобы привыкнуть к наряду.