Весь следующий день Каморра занимался вышедшими из повиновения уттаками. Огромное войско превратилось в толпу и мародерствовало в Келанге, растаскивая добро и пожирая трупы горожан. Маг закрылся в кабинете правителя и, сосредотачиваясь на своем белом диске, отыскивал уттакских вождей и внушал им мысли убраться из города. Диски вождей, как и диски помощников, имели свойство подчинять их волю владельцу его собственного диска.

К полудню уттаки, унося награбленное и предназначенные для съедения трупы, покинули Келангу и встали лагерем на берегу Тиона. Каморра приказал подать вороного и побывал в каждом племени, чтобы воодушевить дикарей и подсчитать потери. К его радости, потери оказались ничтожными. План Госсара оправдал себя.

Вечером маг послал за Госсаром. Он дождался своего союзника в зале, где прежде Берсерен принимал советников.

— Хорошие новости, Госсар, — объявил он. — Мы взяли город почти без потерь.

— Зато у меня — плохие, — резко ответил тот. — Треть моих воинов тайком ушла в Босхан — и это из-за жестокости ваших дикарей, Каморра!

— Сколько их ушло?

— Не менее полутора сотен.

— Только и всего? — пренебрежительно хмыкнул маг. — У меня счет идет на тысячи, а ты дергаешься из-за полутора сотен? Глупо, Госсар.

— Это были не дикари, а хорошо обученные и вооруженные воины.

Теперь они выступят на стороне Норрена.

— Если им нравится подохнуть за Норрена, я не могу им запретить.

Перевес на нашей стороне, и какой перевес, Госсар! Брось мелочиться, в нашем деле это — помеха. Где бы я был, если бы считал каждого уттака?!

Госсар промолчал. Не мог же он сказать Каморре, что для его собственных планов нужна поддержка людей, а не уттаков. Но тот и не предполагал, что у его союзника могут быть какие-то свои намерения. На Госсаре был белый диск, а Каморра полностью доверял и силе магии Белого алтаря, и своему умению. Имея дело с уттаками и мелким келадским жульем, он не сталкивался вплотную с людьми, способными противостоять чужому влиянию, и не знал, что магия белого диска не может подчинить такую сильную личность, как Госсар. Поэтому ни раздражительность, ни независимый тон союзника не показались магу подозрительными.

— Твой последний план был хорош, — сказал он Госсару. — Я хочу посоветоваться с тобой насчет того, как воевать дальше. У тебя есть еще планы?

Планы у Госсара были, и время для их осуществления выглядело удобным.

— Теперь нам нужно идти одновременно и в Босхан, и в Оккаду, — сказал он. — На Зеленый алтарь ушло войско Вальборна, нам нельзя оставлять его сзади. Имейте в виду, что и Вальборн, и Норрен — хорошие военачальники. Будет лучше, если вы передадите все руководство уттаками мне.

— Тебе? — переспросил маг. — Ты с ними не справишься. Да и какая в том нужда? Ты будешь рядом со мной, я отдам приказы по твоему совету.

— Мы уже не в лесу, Каморра. Здесь люди, обжитые места, опасные противники. И передвижения войск, и бои — все имеет свои тонкости, которые трудно передать на словах. Пусть у нас большое войско, но неточные действия могут свести на нет все наше преимущество. Не забывайте, что из нас двоих я лучше разбираюсь в военной тактике.

— Верю, Госсар, но в управлении уттаками тоже есть свои тонкости, которым нелегко обучить другого. Я еще на первой встрече говорил тебе, что маг и воин — это хороший союз. Мы добьемся всего, если каждый из нас сделает свое дело. Ты в магии — то же самое, что я в войне, и даже меньше. Не суйся туда, где ты ничего не смыслишь.

Госсар проглотил досаду.

— Хорошо, Каморра, — согласился он, оставив свои намерения до более удобного случая. — А как быть с оккадским войском? Я бы хотел, чтобы поход на Оккаду возглавил мой младший брат Урменар.

— Его возглавит мой человек, Кайдек.

— Уттак?!

— Нет, он из Тимая, хотя его имя похоже на уттакское. Дикари так и зовут его — Большой Кайдак. Он умеет их подчинять. Да ты не хмурься, найдется дело и твоему брату, — добавил маг, заметив, как изменилось лицо Госсара. — Он останется в Келанге наместником.

Взгляд Госсара прояснился.

— Хорошая мысль, — одобрил он. — Это дело как раз для моего брата.

Мы выступим завтра, три тысячи — в Оккаду, остальные — на Босхан.

— Дикари не двинутся с места, пока не съедят добычу, — заявил маг.

— Нельзя, чтобы наши противники имели лишние дни для подготовки обороны.

— Я уже говорил тебе — дикари есть дикари, — поморщился Каморра. Чтобы управлять ими, я вынужден потакать некоторым их слабостям. Да и куда в Оккаду три тысячи? Двух хватит за глаза!

— Там мы не сумеем напасть внезапно. Кроме жителей и магов, там еще и Вальборн с тремя сотнями воинов, — напомнил Госсар.

— Три сотни — и три тысячи? Многовато.

— Он отважный правитель, с ним — Лаункар, опытнейший военачальник, и прекрасное войско. С нашей стороны — всего-навсего толпа уттаков с секирами и Большим Кайдаком во главе. Вы, я смотрю, уже забыли свои потери у Бетлинка.

— Двух тысяч хватит, — отрезал Каморра. — Выступим через неделю, когда дикари оголодают. Сытые, они невозможно ленивы. Но ты говоришь мне не то, о чем я спрашиваю. Я хочу знать, нет ли у тебя плана по взятию Босхана?

— Я со дня на день жду известий от моих людей из армии Норрена, — сухо сказал Госсар. — Когда у меня будут планы босханских укреплений и точные сведения о численности и размещении южных войск, тогда я сумею найти их слабое место. А пока мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.

— Когда приедут твои люди?

— Должны уже быть здесь, но задерживаются. — Когда появятся, пришлешь их ко мне. Я сам хочу выслушать их донесения.

Отпустив Госсара, Каморра вернулся в кабинет и раскинулся в широком кресле Берсерена. Теперь, когда город был взят, а за насытившимися дикарями не требовался непрерывный контроль, напряжение последних дней отпустило его. Мысли мага вяло и путано скользили по событиям прошлого и будущего. Три рубежа он прошел, и самым крепким оказался первый — Бетлинк.

Конечно, если бы не Госсар, и с Келангой пришлось бы повозиться. Оранжевый алтарь достался, как и ожидалось, легко, но тут на голову свалился этот Вальборн…