— От этого никто не защищен, — спокойно ответила она. — Я считаю себя свободной, потому что знаю, что могу сказать «нет», если это потребуется.

— Откуда тебе знать, что такое свобода?

— Посмотри в небо, и ты тоже узнаешь, что это такое.

Ромбар сделал последние три шага, разделявшие его и женщину, и встал рядом с ней.

Лиле было восемь лет, когда Маветан, проезжавший через ее родную деревню в поисках девочек для пополнения группы танцовщиц, остановился посмотреть, как деревенские дети играют в догонялки. Он сумел углядеть будущее украшение дворцовых праздников в этой тощей, вертлявой девчонке, стремительно зыркающей по сторонам огромными, как у совенка, глазами, отыскал ее родителей и предложил им такую цену, от которой у них не хватило духу отказаться. Лила не плакала, как другие купленные в этой поездке девочки, когда ее усаживали в огромную неуклюжую карету. Любопытство при мысли о новой судьбе, новых людях и землях пересиливало в ней страх.

Она была прирожденной танцовщицей и сразу же полюбила занятие, для которого ее купили. Хотя девушек заставляли много упражняться, а за провинности секли мягкой плеткой, чтобы не испортить тела, Лила никогда не жаловалась на это. «Маветан справедлив, — говорила она. — Он велит наказывать только грязнуль и лентяек». Трудно было не заметить ее свободолюбивый и упрямый нрав, поэтому Ромбар не раз задумывался о том, как же она предана своему искусству, если ради него мирится с положением рабыни. Он стал оставаться на праздники, чтобы чаще видеть ее. Когда Лила выходила в центр полукруга, образованного остальными танцовщицами, и, метнув в него молнию взгляда, начинала главную партию…

Что-то большое и темное мелькнуло совсем рядом. Ромбар вздрогнул и приподнялся, но тут же узнал приблизившееся существо.

— Вайк, — сказал он, положив руку на тяжелую как воинский башмак, голову клыкана, ткнувшуюся ему в плечо. — Ну как охота?

Вайк без лишних церемоний пристроился на плаще рядом с хозяином.

Появление пса избавило Ромбара от воспоминаний об этом куске жизни длиной в полгода и вернуло его мысли к предстоящему делу.

День склонялся к закату, но нужно было дождаться полной темноты.

Ромбар вновь откинулся на спину, припоминая расположение подземных ходов Бетлинка и его внутреннее устройство. Он в детстве излазил и замок и окрестности, так что и теперь, наверное, мог бы с закрытыми глазами пробраться в любую его часть. Судя по рассказам Вальборна, с тех пор в замке мало что изменилось.

Подземный ход, скрываемый каменной стеной, вел с поляны в юго-западную башню, выводя из нее на просторный, вымощенный гранитом двор замка. На этом дворе Ромбар когда-то провел немало учебных боев, привыкая владеть мечом. Его учителем был Лаункар, молодой, но ловкий и отважный воин.

Уже тогда было видно, что Лаункара ожидает блестящая воинская карьера, и действительно оказалось, что теперь он в военачальниках у Вальборна. Ромбар узнал своего бывшего наставника, лишь услышав его имя, а сам, к своей радости, остался неузнанным. Время немало поработало над внешностью обоих.

Пробираться внутрь по двору, где наверняка патрулировала ночная стража, казалось слишком рискованным. Но был и другой ход, который вел прямо в замок — через глубокое подземелье, через тайную усыпальницу правителей Бетлинка. Этот ход, являвшийся ответвлением первого, был известен только правителям замка.

Дождавшись ночи, Ромбар позвал клыкана и при свете луны подошел к каменной стене, укреплявшей крутой склон оврага. Там он отыскал щель с открывающим ход рычагом и с усилием опустил вниз массивный, холодный на ощупь стержень. Кусок стены пополз вбок, открывая широкое отверстие, встретившее Ромбара непроглядной тьмой.

Ромбар произнес заклинание для видения в темноте. Наступившая тишина заставила его почувствовать, что ночной лес только что был полон звуками и шорохами, зато его зрение обострилось. Черная тьма сменилась серым, будто в пасмурный вечер, освещением, в котором четко виделся каждый куст и камень, каждая трещина и неровность стенной кладки. Ромбар пошел по подземному коридору, клыкан последовал за ним.

Высмотрев на стене потайную отметку, Ромбар отсчитал два блока вниз и нажал каменный выступ.

В стене открылся ход, начинавшийся ведущей вниз лестницей.

Ромбар спустился по лестнице и пошел по узкому туннелю, заполненному густой нетронутой паутиной. Туннель закончился крохотным помещением, где в нише у двери стояла серая из-за плотного слоя пыли, давно опустевшая лампада. Ромбар вновь нашел знак и надавил камень. Перед ним открылся потайной проход в подземную усыпальницу правителей Бетлинка.

Традиция хоронить правителей в подземелье замка возникла со времен основания Бетлинка. В те времена уттаки были еще сильны, могло случиться всякое, поэтому Эмбар приказал построить подземную усыпальницу для себя и своих потомков, чтобы избежать осквернения могил в случае захвата замка. Когда отец был жив, Ромбар бывал здесь вместе с ним однажды в году, в день поминания предков. Главный вход в усыпальницу знали лишь доверенные слуги, а про тайный ход, которым пришел Ромбар, не знал никто, кроме него.

Его взгляду открылся продолговатый зал с двумя рядами толстых колонн, которые расширялись кверху четырьмя гранями, образуя низкие полукруглые своды усыпальницы. Здесь не было ни росписей, ни картин — потолок и колонны были отделаны строгим каменным узором, по стенам в одном ритме с колоннами шли барельефы, изображающие сцены охоты или битвы с уттаками. Проход между двумя рядами колонн вел к главному входу в усыпальницу. Правая половина зала пустовала, слева тянулся ряд гробниц, не слишком длинный — история Бетлинка насчитывала не более полутора веков. Ромбар шагнул к ближайшей гробнице и остановил взгляд на прикрывавшей ее плите с гербом Бетлинка. Он знал, что под ней лежит основатель Бетлинка, но прочитал надпись — Эмбар, сын Вескарна, из рода Кельварна.

Ромбар на мгновение задержался у гробницы, затем пошел вдоль траурного ряда, выхватывая взглядом надписи. У двух дальних гробниц он вновь остановился, вспоминая, как подростком сопровождал тело отца на его последнем пути в родовой замок, как участвовал в обряде опускания тела в могилу, последнюю в ряду. Время не стояло на месте — за могилой его отца появилась еще одна. Паландар, сын Канемара, и Кревирен, сын Эронара… его отец и отец Вальборна лежали рядом, будто бы подводя итог прихотливым изгибам судьбы, распорядившейся ими при жизни.