– Да-да, – краснея, – есть много путей к сестринству. Что-то я отвлеклась. Итак, драгоценнейшая моя Кэтрин, похоже, ты настроена решительно против бедняги Джона, да?

– Я определенно не могу ответить взаимностью на его привязанность и с равной определенностью никогда не желала ее поощрять.

– Раз так, я, конечно, не стану долее тебя дразнить. Джон хотел, чтобы я с тобою побеседовала; я так и поступила. Но должна сознаться, едва прочтя его письмо, я подумала, как сие глупо и неблагоразумно; вряд ли пошло бы на пользу вам обоим, ибо на что вы стали бы жить, если бы, допустим, соединились в браке? Конечно, оба вы располагаете некими средствами, однако нынче содержать семью – не пустяк; и что бы там ни говорили романисты, без денег счастья не будет. Удивительно, что Джон мог такое надумать; очевидно, он не получил моего последнего письма.

– Так ты не винишь меня? Ты убедилась, что я никогда не желала ввести в заблужденье твоего брата, до сего момента и не подозревала, будто ему нравлюсь?

– Ах! В сем, – со смехом отвечала Изабелла, – я не стану делать вид, будто постигаю, каковы могли быть прежде мысли твои и планы. Тебе самой сие известно лучше. Случается крошечный безвредный флирт, не более, и человек нередко бывает понуждаем ободрить другого более, нежели готов признать. Однако уверяю тебя, я последняя в этом мире, кто сурово тебя осудит. Все сие дозволено юности и жизнерадостности. Не всегда сегодня думаешь то же, что и вчера. Преображаются обстоятельства, переменяются мненья.

– Но мое мненье о твоем брате никогда не переменялось; оно всегда было одинаково. Ты живописуешь то, чего не было.

– Драгоценнейшая моя Кэтрин, – отвечала Изабелла, вовсе не слушая. – Ни за что на свете я не стану подталкивать тебя к помолвке, прежде чем ты разберешься в себе. Не будет мне оправданья, пожелай я, чтобы ты принесла в жертву свое счастье, дабы только усладить моего брата, ибо он мой брат; к тому же он, знаешь ли, вполне может быть счастлив и без тебя; люди редко соображают, чего хотят, а особенно юноши – они так потрясающе переменчивы и непостоянны. Я вот что хочу сказать: отчего мне следует ценить счастье брата выше, нежели счастье подруги? Понятье о дружбе мне очень важно, ты сама знаешь. Но превыше всего, драгоценнейшая моя Кэтрин, не торопись. Поверь мне, если чересчур поспешишь, будешь расплачиваться всю жизнь. Тилни говорит, ни в чем так не заблуждаются люди, как в собственных чувствах, и я считаю, что он абсолютно прав. Ах. Вот и он; не беспокойся, наверняка он нас не увидит.

Кэтрин подняла голову и узрела капитана Тилни; Изабелла же, не успев договорить, пришпилила его взглядом и тем самым вскоре добилась вниманья. Капитан Тилни тотчас приблизился и уселся туда, куда его пригласила ее рука. От первой же фразы его Кэтрин содрогнулась. Говорил он тихо, однако она разобрала:

– Как? Вечно под наблюденьем – лично или же чрез посланцев!

– Пф-ф, ерунда! – отвечала Изабелла тем же полушепотом. – Зачем вы внушаете мне такое? Если я в сем уверюсь… дух мой, знаете ли, жаждет свободы.

– Жаль, что несвободно сердце. Сердца мне бы достало.

– Сердце! На что вам сердца? Вы, мужчины, вовсе лишены сердец.

– Пускай мы лишены сердец, однако обладаем глазами; и они терзают нас с лихвою.

– В самом деле? Мне жаль сие слышать; жаль узнать, что они во мне обнаруживают нечто столь неприятное. Я отвернусь. Сие вас утешит, надеюсь, – поворачиваясь к нему спиною. – Надеюсь, теперь глаза ваши не терзаемы.

– Напротив, они терзаемы как никогда; абрис цветущей ланиты виден по-прежнему – одновременно чрезмерно и недостаточно.

Все сие Кэтрин услышала и, лишившись самообладанья, слушать долее не могла. Поражаясь, как выносит сие Изабелла, и ревнуя за брата, Кэтрин поднялась, сказала, что ей следует поискать г-жу Аллен, и предложила прогуляться. К сему, однако, Изабелла склонности не выказала. Она так потрясающе устала, и парадировать по бювету столь отвратительно; она непременно пропустит сестер, если двинется с места; она ждет сестер с минуты на минуту; посему драгоценнейшая Кэтрин должна ее извинить и сесть обратно. Но Кэтрин тоже умела упрямиться; и поскольку г-жа Аллен как раз приблизилась и пожелала возвратиться домой, Кэтрин ушла с нею из бювета, оставив Изабеллу с капитаном Тилни. В великом беспокойстве покидала она этих двоих. Ей мнилось, будто капитан Тилни влюбляется в Изабеллу, а та бессознательно его ободряет; наверняка бессознательно, ибо привязанность Изабеллы к Джеймсу безусловна и общепризнанна, как ее помолвка. Невозможно усомниться в верности Изабеллы или доброте намерений; и все же на протяженьи их беседы Изабелла вела себя странно. Лучше бы она болтала как обычно, размышляла Кэтрин, лучше бы реже поминала о деньгах и не так радовалась появленью капитана Тилни. Как странно, что она не постигает его восхищенья. Кэтрин желала намекнуть о сем подруге, предостеречь, предотвратить всю боль, кою чрезмерное жизнелюбие Изабеллы рискует причинить и капитану, и Джеймсу.

Лестность чувств Джона Торпа не сгладила бездумности его сестры. В искренность его расположенья Кэтрин верила едва ли более, нежели сей искренности желала; ибо она помнила, что он умеет ошибаться, а его заявленья о предложении и ее ободреньи убедили ее, что ошибается он порою вопиюще. Таким образом, ее тщеславье потешилось мало – главным образом потешилось удивленье. Ее живо изумляло, что он полагает стоящим воображать, будто в нее влюблен. Изабелла говорила о его ухаживаньях; Кэтрин же таковых не замечала; однако Изабелла сказала много такого, что, надеялась Кэтрин, сказано было по неосмотрительности и повторено не будет; и на сем юная дева с радостью погрузилась в душевный покой.

Миновали несколько дней, и Кэтрин, хоть и не дозволяя себе заподозрить подругу, невольно наблюдала за оной со всею пристальностью. Результаты наблюдений не ласкали душу. Изабеллу словно подменили. Когда Кэтрин лицезрела ее в кругу ближайших друзей в Эдгарз-билдингз или на Палтни-стрит, перемена манер была столь мала, что осталась бы незамеченной, не заходи дело дальше. Порою Изабеллу охватывали отчасти томное безразличие или рассеянность, коей она так гордилась и о коей Кэтрин прежде слыхом не слыхивала; впрочем, не будь симптомов серьезнее, сие лишь наделило бы Изабеллу новым изяществом и разожгло к ней интерес. Но когда Кэтрин встречала Изабеллу в обществе – Изабеллу, что принимала авансы капитана Тилни с охотою, равной его охоте таковые делать, и дарила его вниманьем и улыбками едва ли менее, чем Джеймса, – перемена становилась чересчур явной и взгляда избегнуть не могла. Что означает сие шаткое поведенье, чего добивается подруга – сего Кэтрин была не в силах уразуметь. Не может быть, чтобы Изабелла сознавала, какую причиняет боль; но подобное своенравное недомыслие возмущало Кэтрин. Страдал Джеймс. Она видела, что он угрюм и беспокоен; и сколь бы невнимательна к его нынешнему душевному покою ни была женщина, отдавшая ему сердце, для Кэтрин покой сей был важен всегда. Кроме того, она всерьез тревожилась за капитана Тилни. Внешность его не услаждала взора Кэтрин, однако имя служило порукой ее благосклонности, и юная дева с искренним сочувствием воображала его грядущее разочарованье; невзирая на его речи, кои почудились ей в бювете, поведенье его было несовместно с осведомленностью о помолвке Изабеллы, и Кэтрин, поразмыслив, сочла, что он, конечно, о помолвке не осведомлен. Возможно, он ревнует к ее брату, сопернику; в остальном же, вероятно, Кэтрин все неверно поняла и ничего более не происходит. Она желала нежными увещеваньями напомнить Изабелле о ее положеньи, вынудить подругу узреть сию двойную недоброту; однако вечно лишена была возможности либо понятливости для увещеваний потребных. Если выдавался шанс намекнуть, Изабелла всякий раз не понимала намека. Посреди сих огорчений Кэтрин утешал один лишь отъезд семейства Тилни: путешествие в Глостершир состоится через несколько дней, и отъезд капитана Тилни по меньшей мере восстановит мир во всех душах, за вычетом его собственной. Капитан Тилни, однако, ныне уезжать не собирался; он не отправится в Нортэнгерское аббатство; он пребудет в Бате. Узнав сие, Кэтрин мгновенно приняла решение. Юная дева обратилась к Генри Тилни – она сожалела о явном неравнодушии капитана к юной г-же Торп и молила его брата сообщить капитану о помолвке.