Танкер и сухогруз уже давно не мои, а государственные. И что они привезли, в подробностях меня не интересует. В моём подчинении фрегат, и конечно же я поспешил на него подняться и принял доклад кавторанга Скокова о том, что на корабле всё в порядке. Затем мы расположились на ходовом мостике и за кружечкой чая начали обсуждение наших дел.

– Ну что, Максим Сергеевич, – посмотрев на командира фрегата, лысого загорелого крепыша в шортах, майке и войлочных тапочках на босу ногу, произнёс я, – хвались успехами.

– Я бы похвалился, – усмехнулся Скоков, – но особо нечем. На испанский берег высадиться не могу, десантной партии нет. А на африканском три раза прибрежных жителей отлавливал и в Алжире продавал. Но ты сам понимаешь, это прибыток небольшой, и хорошо ещё, что нас Семёнов снабжает да конвоирование транспортов на Балтику неплохо оплачивают, а то бы мы совсем затосковали.

– Когда Ла-Манш и Зундский пролив проходил, проблемы были?

– Ни разу. Скандинавы нас не трогают, и мы в них не шмаляем. К Вильгельмсхафену не приближаемся, а в Ла-Манше несколько раз ловили зашифрованные радиопереговоры англичан.

– Как состояние фрегата?

– Хорошее. Машины не насилуем, а мелкий ремонт сразу делаем, запчасти и оборудование есть.

– Что с боеприпасами?

– Полные артпогреба.

– Мою радиограмму из Краснодара получил?

– Да, полтора месяца назад, как раз перед тем, как с конвоем уйти.

– И что?

– На обратном пути из Балтийского моря отклонился от курса и прошёлся от Сантандера до Ла-Коруньи. На берегу не заметил ни единой живой души, хотя пару раз мы наблюдали дымы, то ли от костров, то ли от печей. В гавани не заходил, но из того, что увидел, могу сказать: места в Галисии для поселения такие, что лучше не придумаешь. Рай на земле, много зелени, красивые пейзажи, реки, горы и большое количество заброшенных поселений.

– Вот и я так подумал.

Скоков одним большим глотком допил чай и сам задал вопрос:

– Когда в поиск выходим?

– Если экипаж фрегата после конвоя не устал, то завтра с утра и пойдём.

– С экипажем норма. Никто не перетрудился, реального дела давно не было. Так что сегодня в ночь мои моряки с бабами оттянутся, и в десять часов утра все как огурчики будут. За ночь как раз проведу бункеровку топливом и продовольствие загружу, так что после полудня уже в океан выскочим.

– Тогда решено. В десять утра выходим в поиск.

После соединения с экипажем «Ветрогона» мой отряд, без учёта женщин и детей, стал насчитывать четыреста сорок два человека. И перед тем как отправиться в первый поиск, в течение ночи я провёл разбивку всего личного состава на боевые группы и службы. Планы на это в голове давно крутились, и имелся опыт предыдущего нашего похода по морям и океану, так что ничего нового не выдумывал и управился с этим делом быстро, а офицеры уже были готовы к новым перестановкам и восприняли их с пониманием.

В итоге сложилась следующая структура отряда. В экипаже фрегата, вместе с людьми Скокова, Игначом и его артиллеристами, Кумом и связистами, а также семью механиками и пятью штурманами, выпускниками НГМА, – сто пятьдесят четыре человека. Все штаты были забиты под завязку, и после этого «Ветрогон» был готов к выполнению практически любых поставленных перед ним задач.

Службу тыла возглавили мои жёны, благо опыт управленца у каждой имелся. Одна долгое время военным отрядом командовала, а другая, по мере сил, целый год за компанией «Мечников и сын» присматривала. Под их совместной командой – три медика, сорок пять мастеров разных специальностей, преимущественно строители и механики, пара компьютерщиков, три оружейника, два агронома и десять бойцов охраны. Всего же в этом отрядном сегменте шестьдесят шесть человек.

При перестановках в боевой части отряда в ней, вместе со мной, осталось двести двадцать два бойца. Посовещавшись с наиболее авторитетными и близкими ко мне офицерами, я разделил воинов на две части. Первая составила группу огневой поддержки, вобравшую в себя все минометы и автоматические гранатомёты. Вторая конечно же – разведка из десяти групп по пятнадцать человек в каждой, которая была разделена на две условные роты, одна под командой Серого, а другая под руководством Крепыша.

Так были решены первичные организационные вопросы, и, погрузив на борт фрегата половину тяжёлых огневых средств, роту Серого и нескольких спецов из строителей и оружейников, «Ветрогон» вышел в поиск. Мы никуда не торопились, шли всё время вдоль береговой черты, изучали обстановку, и вчера легли в дрейф на траверзе города Ла-Корунья, точнее, безлюдных развалин этого провинциального центра, в котором пятьдесят три года назад жило более двухсот тысяч человек.

Надо сказать, что зрелище заросших деревьями и густым кустарником руин не впечатляло. Пейзаж воспринимался совершенно обычно, и, глядя на изломанный каменный клык, торчащий на мысу, полукруглую стену маяка Геркулес, я сравнивал то, что видел, с моими старыми картами. Пока всё совпадало. Город находился именно там, где он и должен был находиться, а океанские пляжи с чистым песком в самом деле выглядели просто восхитительно.

Первое моё желание было естественным – отдать приказание на немедленную высадку разведки. Однако пришлось повременить, так как вдоль всего побережья под водой находилось множество металлических объектов, остовы погибших рядом с берегом кораблей. Значит, на фрегате в гавань не войдёшь, по крайней мере до тех пор, пока фарватер не очистишь. И хотя можно было попробовать высадить десант на мотоботах, мы со Скоковым решили пока повременить и двинулись дальше, к следующему мысу, на котором раскинулся город Ла-Ферроль, между прочим, родина такого одиозного и неоднозначного человека, как диктатор Испании Франсиско Франко.

Фрегат проскочил через залив на северо-восток и замер возле узкой горловины, которая вела в длинную просторную гавань. И снова прохода нет, из воды торчат поросшие ракушками и водорослями корпуса крупнотоннажных судов. Рисковать своим единственным кораблём, чтобы проникнуть в Ла-Ферроль по морю, мы, конечно, не могли, и поэтому последовали команды Скокова: «Полборта влево!», «Малый вперёд!».

«Ветрогон» продолжил своё движение вдоль береговой черты. Мы обогнули мыс, и третья остановка произошла через несколько миль, в трёх кабельтовых от развалин очередного маяка, который находился на мысе Приор. Там произвели высадку десанта, который пройдёт к Ла-Ферролю по суше чуть меньше десяти километров, войдёт в него с тыла и проверит город на наличие жителей и потенциальных опасностей, таких, например, как радиация или химическое отравление воздуха, воды и земли.

Разведывательную партию я решил возглавить лично, хотя, как командир всего отряда, должен был находиться на борту фрегата. Однако имелось огромнейшее желание первым посмотреть на место предстоящей колонизации. Дождавшись утра, в два рейса, на двух мотоботах, больших шлюпках с движком, четыре группы разведки высадились на пляжи мыса Приор. Всё происходит очень быстро, народ у нас бывалый, и в седьмом часу утра начинается продвижение от берега в сторону Ла-Ферроля.

Кругом заросли и молодой тисовый подлесок. Вокруг никаких следов присутствия человека, тропки, по которым мы двигались, сплошь звериные, а следы на них принадлежат оленям, косулям и диким кабанам. Это то, что видят и подмечают люди, но помимо нас в разведке принимают участие два разумных пса-мутанта, которые не чуют рядом запаха человека. Для нас это очень хороший признак, и уже через два часа, выйдя на относительно неплохо сохранившуюся дорогу, километрах в полутора от города, я был почти уверен, что людей мы в ближайшее время не обнаружим. Но только я об этом подумал, как вдалеке, дальше по дороге, которая уходила в глубь материка, вспыхнула стрельба.

Как и положено, разведгруппы сразу же рассредоточились и приготовились к отражению возможной атаки. Но бой, в котором участвовало от семи до десяти автоматов, шёл далеко, на нас никто не нападал, и я подозвал к себе Серого.