Лейтенант присел рядом со мной и спросил:

– Да, Мечник?

– Со своей группой выдвигайся на шум стрельбы. Посмотри, что там происходит. В драку не ввязывайся. Как только будет информация, сразу же сообщай.

– Понял.

– Рация у тебя нормальная?

– Да.

– Тогда, – я кивнул на мощного волкодава, который крутился неподалеку, – бери с собой Лихого, и вперёд.

Разведчики Серого и белый в рыжих подпалинах пёс растворились в зелени подлеска. А мы, двигаясь вдоль остатков автомагистрали, которая на моих картах была отмечена как С642, направились в сторону неутихающего боя. Основные силы поисковой партии, преодолев расстояние до окраин городка, вошли на его территорию и, держа под прицелом руины, из которых неизвестно что могло появиться, продираясь сквозь густой кустарник, с возвышенности, стали спускаться к порту.

Кругом запустение. Мы идём осторожно, и из того, что вижу, я делаю для себя некоторые выводы. Первый очевиден: в городе никто не живёт уже минимум лет двадцать пять, а то и больше. Второй: когда-то на этих руинах шли ожесточённые бои. Кто и с кем рубился, понять нельзя, но почти все уцелевшие стены побиты осколками снарядов небольшого калибра, минами и попятнаны пулями. Третье: найти на развалинах Ла-Ферроля что-то стоящее будет проблематично, здесь мародёрничали до нас, причём неоднократно, видны старые раскопы, взломанные подвалы, и в нескольких местах из черепов умерших во время чумы людей сложены небольшие пирамидки.

Осматривая близлежащие дома, мы спустились к океану. Причалы почти все разбиты, а изломанные временем и ржавчиной стрелы грузовых кранов перекошены и напоминали колодезные журавли в какой-нибудь позабытой богами деревне. На берегу валялись корпуса нескольких военных кораблей, судя по всему, корветов, водоизмещением около двух тысяч тонн, и патрульных океанских кораблей. Портовые постройки, как и городские здания, порушены, и в общем-то ловить здесь нечего.

Но всё равно по какой-то причине это место мне нравится, я хотел бы здесь жить и уже начинаю прикидывать, как промерить глубины по фарватеру и расчистить порт. Видимо, слишком много в последнее время я думал об этом городке и теперь признать тот факт, что это, может, не самое лучшее место для форпоста ККФ на берегах Атлантики, просто не хочу. Впрочем, а где сейчас лучше? По всему побережью такая же разруха, так что выбирать особо не из чего.

– Командир, – с «Багульником» за спиной ко мне подходит связист из ветеранов отряда, – Серый на связи.

Взяв гарнитуру радиостанции, говорю:

– Мечник на связи!

– Это Серый, – слышу я чёткий голос своего лейтенанта. – Нахожусь примерно в шести с половиной километрах от города. В трёхстах метрах от себя наблюдаю бой. Человек семь местных мужичков, по виду нормальных, с автоматическими огнестрелами прикрывают около полусотни гражданских, женщин и детишек. Те сидят в придорожных развалинах, видимо какой-то бывший кемпинг с автозаправкой. Против них больше сотни дикарей, натуральные зверьки в лохмотьях, кричат по-своему «мумба-юмба», трясут кулаками и огненными стрелами собираются руины поджечь.

– С дикарями собаки есть?

– Всего пара.

– А с оружием что?

– Только сабли, мечи, ножи и луки.

– Как думаешь, кто победит?

– «Зверьё», конечно.

Прикинув, что к чему, и подумав, что рано или поздно мне всё равно придётся собирать сведения об окрестных землях и племенах, которые их населяют, я спросил:

«Серый, ты одной своей группой дикарей сработать сможешь?»

Короткое молчание и ответ:

«Да. Они беспечные, меня не видят и кучкуются в двух местах. По лесу могу вплотную подойти и всех за пару минут положить».

– Действуй. Выручи местных жителей, пока их не спалили к такой-то маме, и на всякий случай блокируй, чтобы не разбежались, а мы через два-три часа подойдём.

– Понял. Начинаю работу. Отбой связи!

Лейтенант отключается, а я поворачиваюсь к связисту и отдаю приказ:

– Сбрось координаты местонахождения Серого на фрегат. Пускай высылают резервную группу и переводчика.

– Есть!

Выстрелов не слышно, океанский прибой, лес и развалины гасят шумы идущего за городом боя. Но я и так знаю, что Серый справится, слишком опытен лейтенант и его воины, прошедшие поход в Калмыкию, Средиземное море, рейд на Кипр и беготню по Сицилии. Так что дикарей прихлопнут, а местных жителей осадят на месте, и вскоре у меня появится возможность потолковать с ними по душам. И наш Серый выполняет поставленную перед ним задачу, а с «Ветрогона» высаживается ещё одна разведгруппа, вместе с переводчиком из жителей Альхесираса, которого мне предоставил Семёнов, основные силы отряда продолжают осмотр порта и города.

Внутри выброшенных на берег кораблей запустение и груды ржавчины. Топливные резервуары порта пусты, от нефтепродуктов даже запаха не осталось. Постройки несут на себе отметины минувших сражений и пожаров, но кое-что всё же уцелело. Например, казармы Северного полка береговой обороны и учебные корпуса военно-морского училища выглядят неплохо. Причалы битые, но пара из них сможет принять на себя тушу фрегата. А значит, не всё так плохо, как мне показалось вначале, и если разобрать развалины, то можно начинать строительство форпоста.

После осмотра порта возвращаемся в город по соседнему району и двигаемся к окраинам. Вокруг всё та же самая неприглядная картина запустения и разрухи. И вдруг идущий рядом со мной Умный ощерился, шерсть на его загривке встала дыбом, и он глухо зарычал. Воины насторожились, стволы автоматов и пулемётов стали обшаривать местность, и вскоре метрах в ста от нас, в просвете между улочками мелькнула быстрая чёрная тень, того, из-за кого волкодав забеспокоился. Это была большая пантера, неизвестно как оказавшаяся на развалинах. Всего на миг она застыла на месте, оскалила свою клыкастую пасть, лениво зевнула и, прежде чем кто-то успел в неё выстрелить, юркнула в заросли и исчезла.

Больше в Ла-Ферроле ничего не произошло. Отряд вышел в лес, по окраине обогнул развалины, встал на след группы Серого, и через час мы были на поле боя, где всё оказалось именно так, как докладывал лейтенант. Изрытая ямами и промоинами щебёнка старой автомагистрали, извилистой лентой уходящая на восток. Слева большой овраг с отвесными склонами, а перед ним несколько ветхих строений, с местными жителями в од ном из них. Немного в стороне валяются разбросанные по траве, нелепо изломанные тела дикарей. А дальше по дороге, перекрывая её, вдоль обочины сидят воины Серого.

Полуденное летнее солнышко катится своим чередом по безоблачному синему небу. В придорожных зарослях птички поют, а в густой зелёной траве шуршат мелкие животные. В развалинах ни одного движения, а мои верные помощники, разумные псы, ведут разведку и беды для нас не чуют. Воины отряда рассредоточились вокруг кемпинга. Мы никуда не торопимся, ждём подхода подкреплений и переводчика. И когда вскоре появляется резервная группа, я вызываю к себе Диего Миронеса, чернявого паренька лет восемнадцати, который уже год вместе с женой живёт на базе «Гибралтар» и русский язык знает не хуже родного.

Моя инструкция для переводчика проста: белый флаг над головой и сто пятьдесят шагов прямо по дороге в сторону развалин. Пусть потолкует со своими сородичами и даст им информацию о нас. На всё про всё ему сорок минут. Условия наши элементарны: полное разоружение и подчинение. В этом случае испанцы остаются жить. В случае отказа отряд предпринимает ночной штурм, берёт для допроса пару пленных, а остальных пускает в расход.

Диего понял меня правильно. Из РД за спиной он торопливо достал белую рубаху, намотал её на длинную палку и, что-то выкрикивая на родном языке, поспешил к развалинам. В него не стреляли, и парламентёр беспрепятственно вошёл в кемпинг. А спустя тридцать восемь минут всё так же с импровизированным флагом над головой, словно настоящий миротворец, Миронес снова вышел на дорогу. Следом за ним показались люди, шесть молодых мужчин, скорее даже юношей, с поднятыми вверх руками и длинными складными ножами на поясе, три десятка женщин и девушек и тридцать два ребёнка в возрасте до двенадцати лет. Одеты все, включая самых маленьких детей, примерно одинаково: перетянутые портупеями серые брезентовые штаны, такие же куртки, высокие кожаные сапоги, а на головах зелёные или чёрные банданы. Татуировок замечено не было, взгляды, конечно, настороженные, но осмысленные. Для меня это показатель того, что люди передо мной адекватные, и потому я встречаю их с миром.