Поток иссяк. Будто оборвался.

Я сидела молча, пришибленная всплеском эмоций.

– И ведь, главное, не посадили мерзавца! – дополнила Карина. – Сунул в милиции взятку. Мохнатую лапу имеет… всегда такие откупаются.

– Да…

Я вздрогнула от звука собственного голоса, будто облитая холодной водой. Представила, как мужик наваливается, давит всем телом, бьёт головой о камни, душит. Дыхание перехватило, пробежали мурашки, кожа на затылке заледенела.

"Сдохну, а добьюсь правосудия! Посажу этого… недочеловека".

*

В китайском языке присутствует определение: лаовай. Этим словом китайцы помечают иноземцев.

Поскольку слово для европейского уха благозвучное, долгое время оно воспринималось, как… уважительное. Я говорю о временах, когда Китай "открывался" Миру. Во всяком случае, оно казалось приличным. Голландский посол был лаоваем, английский лаовай, португальский… В бумагах, отправляемых королям-императорам писалось: "Дикари сих далёких мест лица имеют лукавые; они необразованы и молитвы относят к различным идолам и буддам. Письменность имеют убогую, ибо букв и символов не разумеют, рисуют знаки, напоминающие клинопись. Однако к просвещению тянутся, обучаемы, и трепет в душах имеют (несмотря на уверение Франциска IV что душ туземцы лишены и царства Господня достигнуть не имеют возможности). Всякого взрослого европейца китайцы учтиво величают лаоваем и кланяются".

…Не отвечаю за точность цитирования, передаю суть.

Много позже (китайский язык труден для обучения, плюс китайцы скрытны) выяснилось, что слово "лаовай" имеет исключительно уничижительный оттенок. Если отбросить политесы и корректность, китайцы называли иностранцев недочеловеками. А чего? Есть логика: языка не знают, моются изредка, бельё меняют ещё реже… и чаю не пьют.

Недочеловеки.

Я шла – точнее летела над улицами Илавецка, – как птица и думала, что…

"Что это за скотство такое?! Двадцать первый век на дворе! Все более или менее устроены, никто не голодает, не замерзает в подворотне, как в Великую Отечественную… Почему обязательно нужно быть животным? Почему человек не может жить без грязи? ПОЧЕМУ?!"

Эмоции наполняли меня до краёв, как бутылку с кефиром – до горлышка.

Мало того, что Плотников натворил делов, так он ещё мою веру в людей попрал…

Хотелось схватить этого негодяя за грудки и встряхнуть, так чтобы дух вон! Перевернуть, раз десять… а потом… потом сделать с ним то же самое, что он сотворил с Насоновой!

Унизить! Убить! Изнасиловать!

"Ведь взрослый же человек! Врач! – Я невольно возводила глаза к небесам. – ВРАЧ! Как такому можно доверить жизнь? Его нужно гнать из больницы немедленно! Гнать поганой метлой!"

На бумажке, написанной следователем, был адрес.

Больницу я отыскала довольно быстро. Сталинское двухэтажное здание в форме буквы "П". Три этажа, облупившийся фасад, строительные леса (позабывшие, когда и зачем их поставили). Бюст настырного пионера с горном в руке – памятник жизнелюбию наших отцов и дедов.

У подъезда курил фельдшер (прикрывал цигарку характерным образом – полуприкрытой ладонью, чтобы "вражеский снайпер" не заметил). Поглядывал украдкой на УАЗик скорой помощи, что пригорюнился неподалёку. Мужик он оказался говорливый, на подначку податливый. Рассказал, что приехал "с района", привёз больного. Я попросила прикурить, фельдшер сломал пару спичек, прежде чем "поддал огню". Сказал, что в армии служил артиллеристом.

У него были широкие круглые ногти. Большой и указательный палец прокурены до коричневой добротной желтизны.

Ещё он посетовал, что хорошо бы больного сразу на операцию: "Шибко хворый… его бы сразу на стол… болеет, я те говорю!" Но хирург теперь занят.

Я машинально кивнула, спросила, кто доктор? Фельдшер ответил не сразу, прежде что-то промямлил про долгий путь, про разбитую дорогу. Дескать, ему просто велели ехать – там разберутся. Я поняла, что фамилии он не знает.

Несколько раз глубоко вздохнула, потом задержала дыхание. Чтобы унять сердцебиение медленно выдохнула. Вспомнила старый приём – сосчитать до двадцати. Сосчитала. Не помогло. Сосчитала ещё раз.

Журналист, как судья, должен быть беспристрастен – так я понимаю свою профессию.

"Какая тут к чёрту беспристрастность? – опять "завелась" с полоборота. – Откуда ей взяться, когда такие дела творятся?"

Кабинет Плотникова состоял из двух неравных частей – его разделяла ширма. В большей части стояла кушетка, письменный стол, шкаф с книгами, рядом вешалка для одежды, белый допотопный сейф, огромный, как мамонт. В маленьком переднем кутке сидела девушка в бирюзовом халате, что-то писала. Посмотрела на меня приветливо:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.