Такая ужасающе сложная система на пути из одной страны в другую уже сама по себе вызывала мороз по коже своей неприступностью, а попытка преодолеть её и вовсе казалась настоящим безумием. И тем не менее, смельчаки были – правда, на памяти Саши ещё пока ни одному человеку не удалось преодолеть границу между Северным и Южным Саратовом. Любого, кто только пытался приблизиться к Стене хотя бы на десять метров или даже просто случайно наступал на контрольно-следовую полосу, тут же вязали люди в военной форме и в лучшем случае после профилактической беседы длиной в час отпускали. Тех же, кто упрямо направлялся к Стене или оказывал сопротивление, ждала очередь горячего свинца. Мужчин, женщин, северян, южан – железобетонная преграда не щадила никого. Подумать страшно, но за каких-то полтора года своего существования по Саратову граница России и Азовской Республики унесла жизни почти двухсот человек. Возведённая всего за неделю в сентябре 33-го, Стена быстро обрела славу «второй Берлинской» – пугающей и смертельно опасной. Смерть, разрушения, несчастья – эта по-настоящему страшная, кровопролитная война не пощадила никого, и с трудом успокоившись, бледный как смерть подросток бегом миновал пересечение Рахова и Вавилова.

Пройдя несколько домов, свернув во дворы, старшеклассник в два прыжка взобрался на созданный людьми холм – кооперативные гаражи, этакие катакомбы города подходили своими земляными стенами к самому забору, за которым начиналась территория школы. Просочившись через узкую дыру в металлической решётке, Александр поспешил выйти к парадному двору. Со стороны выглядело это очень странно, но собственно, таким макаром и заходило в школу подавляющее большинство учащихся – после того, как трёх школьников прямо у ворот застрелили снайперы, путь через Мирный переулок никем не использовался, а эвакуационные входы находились ещё дальше, с другой стороны здания, так что чтобы войти через них, пришлось бы делать ещё больший крюк.

Обойдя маленькую полулачугу-полуподсобку, Александр вывернул во двор. Тут-то ему и предстала во всей своей красе она – школа №1 города Саратова: трёхэтажное здание из кирпича, выкрашенное в приятный глазу вишнёво-красный цвет, укрыло под своими стенами от неустанного взора пограничных камер почти четыре сотни учащихся. От мала до велика, в прежние времена школа, по праву носящая свой первый номер, насчитывала в своих стенах более тысячи детей, стекавшихся сюда со всех концов Саратова и соседнего с ним Энгельса. В классах, оборудованных по последнему слову техники, у преподавателей, чей опыт ценили не только в области, но и по всей России, учились лучшие из лучших – дети, кто доказал своими знаниями и умениями, что достоин носить гордое звание учащегося «первой» школы. И снова всё перечеркнула война – после раздела города на две части около трети учащихся оказались в буквальном смысле за границей. Где-то десять процентов – пропало без вести, ещё четверть ушли, когда школа оказалась всего в тридцати метрах от Стены. Схожая судьба постигла и преподавательский состав. Вдобавок, здание серьёзно пострадало при штурме войсками НАТО – чего стоит только сеть трещин по всему фасаду и издырявленная пулями крыша. Теперь, когда от школы №1, по сути, остался лишь номер, менее сорока процентов школьников решили сохранить за собой гордое право называться её учениками. И Саша был одним из них: тем более, в этом году он заканчивал свой последний, двенадцатый класс, за которым следовали выпускные экзамены и менять что-либо в жизни в такой ответственный момент не хотелось ни ему, ни, наверное, его маме.

Зайдя внутрь, Саша первым делом свернул в дверь налево. За ней глазам его открылась уже привычных омерзительно салатовых цветов гардеробная. Скрипучие лавочки, вечно мокрый, в разводах грязи пол, затхлая пыль уныло висящей за железной решёткой на своих крюках одежды школьников – в общем-то, ничего нового, всё как обычно. Потоптавшись несколько секунд на резиновом коврике, «очищая» подошвы от остатков снега, сдав куртку в гардероб, Александр поспешил пройти в холл. Изнутри школа, где он отучился почти шесть лет, и после возведения Стены ничуть не изменилась: спокойные бледно-розовые с лёгким оттенком кремового стены, светло-серая гранитная плитка, стенд с историей школы напротив окна, металлодетектор на пути к расписанию – привычный порядок вещей не менялся здесь годами. А зачем, если всё и так хорошо? Всего одна деталь была способна потревожить привычный порядок вещей – в школе было непривычно пусто. Но не стоит беспокоиться раньше времени: тому есть весьма простое и главное, логичное объяснение – каникулы. Всю эту неделю с первого по девятый классы заслуженно отдыхали. Таким образом, на всю школу сегодня набиралось не более сотни учеников и то, что Саша на своём пути встретил всего пару человек – вахтёршу и охранника – было вполне нормально.

Поднявшись на третий этаж, Саша скинул с плеч сумку, достал оттуда свой учебный планшет, включил гаджет и немного устало пристроился в нише стены возле кабинета химии – сегодня в расписании двенадцатого «физико-математического» класса она стояла первым уроком. Зелёные стены коридора, бессменно хлипкое деревянное окно, заколоченное от греха подальше решёткой из досок, вид школьного двора в нём как бы намекали случайно забредшему сюда школьнику – это этаж естественных наук. И правда: прямо напротив, под номером 32, позолоченными буквами на торжественном бордово-красном фоне красовалась обветшалая надпись: «Кабинет физики». Чуть дальше по коридору, возле кабинета химии, пристроилось пристанище биологии и экологии. Лишь два кабинета английского языка возле выкрашенной в цвет стены пожарной дверью выбивались из этого ряда.

– Здаров, Сань!

Внезапно оторвав Александра от размышлений, возле него практически из ниоткуда материализовался невысокий мальчишка. Идеально прилизанные белобрысые волосы, строгий прямой нос, сидящая с иголочки спортивная форма и яркий, живой блеск в глазах наводили на него впечатление младшеклассника-переростка. Хорошо, что Саша уже знал его: несмотря на свою чудаковатую внешность, Лёша Писарев, а именно так звали того парнишу, был довольно приятным человеком. Неплох в учёбе, хорош в спорте, всегда уверенный в себе, этот славный малый был душой любой компании. Имея в корнях немцев Поволжья, Лёша также неплохо разбирался в языках. Одна досада: имея столько положительных качеств, все всё равно помнили его просто как «чувака в галстуке». Если в школе проходило какое-то мероприятие, мимо Писарева пройти это никак не могло. Пришедший в «физ-мат» на год позже Саши, поначалу Лёшу бесило, что учителя всё время норовят приодеть его в строгий костюм, но со временем парень привык и даже охотно начал участвовать в школьных делах.

Что касается «Сани», то с ним Лёша был в очень хороших отношениях – прямо сейчас хороший друг протянул ему свою красную, всю в мозолях после баскетбола руку, чтобы поздороваться. Однако сам Саша не торопился ответить взаимностью. В глазах Александра отчётливо читался испуг – подросток словно прирос к своему уютному уголку, не желая оттуда вылезать даже чтобы пожать руку.

– Проехали, – стремясь сгладить неловкость, парень убрал ладонь – Ты химию делал?

Александр тяжело вздохнул.

– Вопрос риторический. А что?

– Да так, – почесал голову этот проныра, – Просто спросил.

Не секунду в разговоре наступила неловкая тишина.

– Слушай, Сань – расслабленно пошатываясь на своих ногах, снова заговорил Лёша, – Завтра матч баскетбольный, с «соц-гумами» – человека не хватает. Пойдёшь?

Отложив планшет, Саша плотно сжал губы.

– Давай, Санёк! Ты ж классно играешь – в команде даже играл школьной! С тобой мы их точно порвём. Давай, чего ты в свой планшет уткнулся! – с задорным огоньком в глазах Лёша легонько ткнул кулаком друга в плечо.

– Спасибо, конечно, тебе за предложение – совершенно спокойно, с натянутой улыбкой ответил Александр, – Но ты же знаешь: я больше не играю.

– Ну вот, опять заладил – бросая в стену воображаемый баскетбольный мяч, обиделся его одноклассник – И так в классе мало людей осталось, а тут ещё ты сдулся!