Достав из внутреннего кармана своей куртки электронный пропуск, Александр вручил его Ксюше.
– Как закончишь, позвони мне – сказал он, – Даже если освободишься пораньше – просто чтоб я знал. Жди меня и никуда не уходи. Лады?
– Лады – кивнула ему девочка и получив на руки пропуск, приложила его к замку.
На пешеходных воротах школы загорелась зелёная лампа – путь свободен. Младшая сестра Саши тихо юркнула в приоткрывшуюся металлическую дверцу, оставив своего брата по другую сторону ограды. Помахав Ксю на прощание, Александр сразу поспешил в другую сторону – время было уже восемь и как раз должен был подъехать «компенсационный» автобус. Строго говоря, компенсационным его можно было назвать с большущей натяжкой: здоровенная громыхающая махина родом прямиком из девяностых годов прошлого века, весьма любезно прозванная самими жителями Северного Саратова «сараем», перемещалась по самым загруженным улицам города, не соответствуя уровню метро ни по скорости, ни по комфорту. Собирая собой по пути все возможные пробки, автобус следовал от «Стрелки» через станции «ЦКР» и «Университет» до самой «Кировской», куда и нужно было попасть Саше. Вот и сейчас, встав на уже порядком забитой остановке, старшеклассник терпеливо ждал, когда же подъедет заветная «М» -ка.
Ждать долго не пришлось – уже через пару минут, промахнувшись метра на три мимо отведённого ему места для стоянки, едва не чиркнув при этом бампером о фонарный столб, возле Саши остановилось неведомое нечто. Грязное, неказистое, родом прямиком из мест, где не боятся проехать разве что танки, поистине заслуживающий своего ужасного прозвища «сарай» с первых секунд отпугивал простого обывателя и только одна-единственная деталь заставляла людей в буквальном смысле бороться за место в его тесном, неудобном салоне – засаленная бумажка в углу ветрового стекла с нарисованной на ней синим маркером большой буквой «М». Пусть в нём до сих пор не ввели плату за проезд, пусть ходил он почти каждые пять минут, автобус еле выдерживал огромные стада людей, всякий раз осаждавшие его возле «Стрелки» – стремглав запрыгнув в переднюю дверь, Саша даже не успел пройти вглубь автобуса, как тут же со всех сторон был зажат телами ещё с десятка таких же экстремалов. За считанные секунды людей внутри стало столько, что двери попросту уже не могли закрыться. Поорав на своих пассажиров, толстый, с характерными кепкой и усами водитель с пятой попытки всё же захлопнул переднюю, с шестой среднюю и с одиннадцатой – заднюю двери, оставив при этом снаружи этак добрую половину жаждавших попасть в центр страдальцев, и ведомый им «сарай» со страшным скрипом тронулся с места.
Развернувшись на перекрёстке в обратную сторону, автобус поехал по своему избитому маршруту, но не успел проехать и метра, как встрял в бесконечной, тянущейся насколько хватало взгляда пробке. Спустя минуту чуть продвинувшись в длинной очереди к светофору, «сарай» недовольно взвизгнул изношенными тормозными колодками и снова остановился в паре миллиметров от впереди идущей «девятки». Зажатый со всех сторон, крепко стиснув зубы Саша изо всех сил молча цеплялся за единственную тростинку, за которую можно было ухватиться в этом живом месиве – поручень. Грязь, духота, запах немытых человеческих тел – картина для него уже в порядке вещей и жаловаться на неё бесполезно. Вот только – сколько ещё будут тридцать автобусов, из которых половина еле-еле на ходу, а каждый третий на бумаге давно списан, заменять своим существованием гораздо более удобную пересадку на метро? Ответ один – пока не построят объездную ветку через «ЦКР» и «Кировскую». Лет через десять – а пока жителям Северного Саратова придётся терпеть, что их везут в центр города федерального значения в прямом смысле как дрова.
Водил толстяк за рулём неважно: словно нарочно выбирая самую медленную полосу для движения, автобус тормозил буквально у каждого столба. А когда ехал, то проще было обогнать его пешком. Не нравится? Выходи и иди! Только кто здесь захочет тащиться почти пять километров своим ходом? То-то же. Несчастным пассажирам оставалось лишь терпеть то, что при каждом торможении весь салон чуть не падал стройным заборчиком на грязный и мокрый пол, что по их ногам то и дело кто-то топчется и при всём при этом неизвестно, когда они доедут до места назначения. Лениво переползая от светофора к светофору, пронзительно визжа стёртыми в пыль тормозами, пропуская каждую решившую перейти в неположенном месте бабку, автобус неспешно миновал сначала Колхозный рынок, а затем – Саратовский университет. Удерживая собой от падения ворчливую, ругающуюся, а иногда и орущую на весь автобус толпу, весь в мыле Саша уже из последних сил держался за скользкий поручень и мысленно молился всем ведомым и неведомым ему богам, чтобы этот филиал ада на Земле просто быстрее уже доехал до конечного пункта назначения.
Наконец, спустя почти сорок минут после отправления от Стрелки, «сарай» не спеша остановился у пересечения улицы Чапаева с проспектом Кирова, всего в паре метров от входа на станцию «Кировская» Московской линии. Хлипкие дверцы кое-как раскрылись и все сто двадцать пассажиров, из которых минимум половина прошла этот чудовищный по своей жестокости квест от начала и до конца, потирая руки, разминая отдавленные стопы, выбрались из автобуса. Отодрав от рюкзака приклеенную кем-то жвачку, Саша спрыгнул с подножки и сразу поспешил в школу – до начала занятий осталось уже меньше двадцати минут. Двигаясь быстрым шагом, щурясь от ярких лучей солнца, старшеклассник то и дело оглядывался по сторонам, ибо были на то сразу две причины. Во-первых, путь его лежал по центральной улице города – от парка Липки до площади Кирова протянулся одноимённый проспект, в широких кругах давно получивший звание «саратовского Арбата». Единственная пешеходная улица собрала на пути своём самые что ни на есть лакомые куски всего Северного Саратова: эстетично вписавшийся в городской архитектурный ансамбль цирк с апреля по октябрь привлекал к себе новых зрителей не только своим и без того приметным зданием, но и стоящим возле него фонтаном – идеальным местом для коротания времени в жаркую погоду. Тенистая, тихая, ещё пока совсем голая аллея и сейчас хорошо подходила для разного рода прогулок на свежем воздухе. По другую сторону улицы до самого конца её тянулись торговые ряды – здесь саратовцы всегда могли отыскать что-нибудь радующее глаз и не напрягающее кошелёк. А посередине, деля проспект на две части, уже вовсю расцветали цветочные клумбы с намерением радовать горожан до самой осени. По сути, самое сердце Саратова, не только Северного, но и всего в целом, лежало именно здесь и если хоть кто-то в этом и сомневался, то только не тот, кто до этого побывал на проспекте Кирова.
Однако другая причина была куда прозаичней и намного более неприятной – миновав мощёную непонятного бетонно-серого цвета плиткой площадь, Саша даже нарочно ускорил шаг, чтобы не встречаться с ней взглядом. В прежние времена он бы просто срезал путь через торговые ряды, дошёл до кинотеатра «Победа», прошёл вперёд и через трамвайный путь вышел бы напрямик к Мирному переулку. Теперь же Александр, и не он один, старался всячески избегать ставшего опасным места: с виду почти незаметно, после раздела города на северную и южную части проспект Кирова оказался всего лишь в двухстах метрах от самой настоящей государственной границы. А выйдя на пересечение Мирного переулка и улицы Вавилова, можно было ещё и разглядеть то, что окончательно отрезало Северный Саратов от Южного – огромная, высотой с приличный одноэтажный дом, стена из железобетона с непреодолимым цилиндрическим барьером на самой её вершине, тянулась от уже бывшей трамвайной остановки посередине улицы до самого конца, где поворачивала направо, на Советскую. Помимо этого, в арсенале у Стены, как довольно ёмко прозвали границу сами саратовцы, имелись также линия колючей проволоки, полоса с острыми как бритва шипами, заградительная сетка под напряжением, обустроенная прямо посреди улицы наблюдательная вышка, а также контрольно-следовая полоса из песка шириной почти во всю проезжую часть – все эти препятствия нужно было преодолеть, чтобы просто подобраться к ней. Но даже этого, видимо, было недостаточно, чтобы показать: черта, отделившая Россию от утраченной ею когда-то территорий, на замке – по всему Мирному переулку вдоль линии раздела можно было заметить с десяток-другой видеокамер, круглосуточно ведущих запись всего, что происходит на стыке городов.
