Симон вопросительно посмотрел на незнакомца. Тот понял, что не был узнан. Это озадачило его. Незнакомец, теряя терпение, стал говорить с повышенной интонацией.

- Вы не узнали человека, имя которого все время было на слуху? Оно было на устах всякого, кто видел казнь! Все кричали: "Мы, хотим Варавву!"

С этими словами он раскинул полы плаща и взгляду Симона предстала изрезанная, в свежих шрамах, грудь незнакомца.

Варавва поднес палец к центру груди и сказал:

- Это мой крест, - и он, ткнул в шрам в виде креста. - Вот тут, висел мой друг, который должен был остаться в живых.

И он ткнул в крест из шрамов на правом плече.

- А это - крест того Асхаза, который всегда немногого стоил.

Палец Вараввы указал на левое плечо с таким же крестом.

Потрясенный рассказом и, наконец, узнав великого бандита, Симон спросил, о чем они говорили с учителем в последние перед смертью минуты. Варавва молча поправил плащ и, успокоившись, взял кружку в руки, но пить не стал.

- Иисус сказал, что мой друг будет прощен Богом. Он будет принят в Рай.

Симон кивнул и допил вино.

- Если учитель сказал это, то верь, твой друг спасен. И я не вижу причин для волнения. Учитель говорил только Истину. Ты не виноват в смерти Геста, как и народ израилев - в смерти сына Господа! Не печалься, отвлекись от этих мыслей. Поверь, если ты направишь свою силу на доброе дело для людей, то времени на горькие слезы у тебя не будет. Ты смог донести свой крест и ты, видел смерть наравне с другими.

Варавва с надеждой посмотрел на Симона.

- У меня есть товар, который я хочу продать далеко отсюда. Завтра я ухожу с караваном. А сегодня, я пойду на женскую половину. Может это отвлечет меня от горестей?

Симон кивнул.

Варавва безразлично отхлебнул вина и с удивлением посмотрел на Симона.

- Что-то не так?

- Оно пахнет! - Варавва с удовольствием вдыхал запах вина. - У вина прекраснейший вкус! Я чувствую это, добрый человек!!!

Симон улыбнулся и поднялся со скамьи.

- Мне пора.

Они расстались и каждый пошел своей дорогой.

________________________________________________________

... Фауст, не мигая, смотрел в одну точку.

Магистр, сидя в кресле напротив, улыбался, глядя на Доктора. Насладившись эффектом, он спросил:

- Почему первосвященники не опасались, что народ не станет выбирать Иисуса и что с креста живым снимут совсем другого человека? Человека, а не Сына Бога?

Фауст на минуту задумался. Было заметно, что вопрос для него был не простым.

- Раньше я не знал, в какой последовательности стояли кресты на Голгофе, но догадался. Самым сильным из трех казнимых, был Гест. У него не болели ноги от ударов палками и он не подвергался пыткам, через которые прошел Иисус. Гест был более сильным, поэтому поднял на гору свой крест первым. Следовательно, он и положил свою ношу ближе к началу определенного римлянами места. Варавва поднялся вторым, несмотря на разбитые ноги. Крепкий молодой организм, помог ему найти в себе силы и донести крест. Естественно, он положил его рядом с крестом своего друга. Иисус был очень слаб от перенесенных истязаний и поднялся на Голгофу последним. Вот причина того, что он установил свою ношу последним в ряду, справа от Вараввы. Но почему выбран был и спасен от казни именно Варавва, я затрудняюсь ответить однозначно. По моим понятиям, расчет первосвященников был примерно таким. Пускай это были преступники, но какие? Среди людей, свидетелей казни, вряд ли был хоть один человек, который пострадал от их преступлений. Они попали на Голгофу по воле случая. Их дружба вызывала у людей уважение. Эти воры и убийцы, которые сами раньше наказывали богачей, да что богачей, самого Ирода - были знакомы народу. Они были такими же, как они. Их частью. А Иисус? Кем был он для людей? Его знали всего несколько дней. Первосвященники обвиняли Иисуса в лжепророчестве. Фарисеи, узнав о том, что Иисуса называют сыном Бога, Мессией, решили, что если он является таковым, то и переживать за него не стоит. Бог, своего сына в обиду никому не даст. Каким будет его спасение было интересно каждому. По этой причине был избран самый, по мнению толпы, незаслуженно пострадавший - Варавва. Выходит, не приди он на помощь к другу, который попал в тюрьму по собственной глупости и не было бы с ним этого случая. А верно ли мое предположение, известно только вам. Как я помню из литературы, вы видели все это с Лысой Горы?

Мефистофель, до этого слушавший речь Доктора с закрытыми глазами, теперь внимательно смотрел на собеседника.

- Все так и было. В точности так, как вы сказали. Я там был, вот только не на горе, а совсем в другом месте, - Магистр достал из нагрудного кармана бронзовый колокольчик и позвонив, распорядился готовить спальни ко сну.

Когда слуга покинул кабинет, Магистр вновь обратился к Фаусту:

- Все так. Вот только, сделав ставку на воров и, осуществив замысел с убийством Иисуса, первосвященники не учли того, что посеянное семя знаний в умах учеников, уже начало давать первые всходы. И если раньше Иисус выглядел как организатор новой никому неизвестной секты, то теперь христианство приобрело стихийный характер. Остановить его, было уже невозможно.

Глава X

Библус. Ранняя осень. Начало I - века до Р.Х.

Сплошная стена из колючих кустов как будто специально для наблюдателей прерывалась небольшой площадкой в пологой нише, на склоне единственной на острове горы. Прохлада раннего утра заставила Фауста застегнуть прогулочное пальто на все пуговицы. Он сидел на камне, застеленном свернутой вчетверо плащевой тканью, и разглядывал полость ниши. Всюду мягкое покрывало мха, местами с просветом серого камня. Мефистофель был рядом. Разместившись на холщовой подушке, он деловито настраивал оптику подзорной трубы.

- Корабли уже вяжутся к пристани. Скоро царевич и компания будут здесь. Мы незаметны. Добраться до нас можно, если обойти остров с запада вдоль скал. Все остальные подходы закрыты кустарником.

Поеживаясь от утренней прохлады, Фауст слушал Магистра и разглядывал стены каменной ниши, которую они выбрали под наблюдательный пункт. Отсюда, сверху, им открывался весь простор острова. В двухстах шагах, чуть ниже линии горизонта, на вершине невысокого холма стоял старинный греческий храм, под сенью которого, мраморная античная богиня, замерев, тянула руки навстречу солнцу. Восход ожидался с минуты на минуту.

Ниже холма, в просвете скал у каменной пристани, показалась вереница людей. Чтобы лучше видеть происходящее, Доктор подвинулся к самому краю.

- Здесь во впадине, стояла каменная глыба. Землетрясение выбило ее с куском скалы и переместило на место будущего храма, - Магистр передал трубу Фаусту и показал куда ее направить, - Вы видите постамент под богиней серого цвета?

- Вижу! Что постамент отличался от камня из которого сложен был храм, зрение напрягаться не стоило. Белый мрамор и серый базальт имели яркий цветовой и рельефный контраст.

- Этот камень отсюда, - продолжил Мефистофель, - помните наш разговор по поводу названия острова? Здесь хранились древние письмена.

- Понятно, - Фауст внимательно разглядывал храм, - но мы далеко от них Едва ли мы услышим разговор.

Мефистофель возразил.

- Ветер в нашу сторону и мы, с Божьей помощью, будем слышать каждое громко сказанное слово.

- Но они могут говорить и негромко, - возразил Доктор.

Магистр посмотрел на Фауста и, увидев сомнение в глазах Доктора, достал из кармана коробочку. Покрутив ее в руках, он нашел откидную панель управления, нажал на ней одну из многочисленных кнопок. Из коробочки послышался звук, похожий на шум ветра.

- Ладно, помощь Бога оставим на крайний случай. Это приемник израильского производства. Говорят, что он может уловить дыхание человека. Там, в щели между статуей и пьедесталом находятся два передатчика. Приборы замаскированы под коконы бабочки.