В памяти всплыл момент загона того злосчастного оленя. Соплеменников было полдюжины, а спас его один, четырнадцати лет отроду, разглядевший беду и проявивший смекалку. Побросав мешавшие в беге дротики и лук, он один бросился не за оленем, а наперерез сквозь кусты в обход скалы. Это дало ему возможность выскочить в тот самый момент, когда олень, находясь к Проклу боком, уже был готов проткнуть Птолемея своими рогами.
Вот такая сложилась картина. Два врага и связывающий их случай. От этого ситуация еще страшней и нелепей. Как уберечь Прокла от своих 'оленей' Птолемей не знал. Как найти тот спасительный дротик, которым можно остановить неминуемую смерть старого друга. Если бы этот случай был не с ним, а с Манишей, он бы и не думал. Кинул бы пленного на расправу македонцам. По другому никак. Но эта, лежавшая в пыли кость - часть его памяти. Что делать?
- Как ты оказался здесь? Почему седой? ...Почему не пришел ко мне до того, как поступил на службу к Дарию? Или переметнулся бы к нам перед боем, когда увидел наше присутствие? - тихо, без нажима в голосе, спросил Птолемей. - Я уверен, что у тебя есть этому объяснение.
Грек покачнулся едва не выронив меч.
- Не молчи. Скажи, почему я должен тебя убить. Ты же был среди нас самый лучший. Твое место в строю рядом со мной! С Александром!
Персидский воин терял силы. Это было заметно по тому, как он всем телом навалился на рукоять меча, вдавливая конец лезвия в щель каменной плиты дороги. Рука, закрывавшая глубокую рану на левом боку, скользнула вниз, и на полу стала собираться лужица крови. Казалось, что вот-вот тело завалится на пол. Но, придя в сознание, пленный, демонстрируя силу духа, попытался выпрямить спину.
Вспомнив про пайсу, Птолемей стал вытирать с медальона кровь, но так и не переборов отвращения, кинул его в самый дальний угол грота.
- Ну, посмотри же на меня! - Птолемей рывком схватил грязные волосы Прокла. Он встряхнул тело воина и, подняв голову грека за подбородок, заглянул в глаза. - Почему ты не рядом со мной?
Грек улыбнулся.
- Ответ прост, как сама жизнь. Ты меня знаешь, я не мог поступить иначе. А верующие в тебя воины? Да мало ли, чего нельзя купить за золото...
- О чем ты говоришь? А я? - в недоумении спросил Птолемей. - С каких это пор я стал твоим врагом?
Слова Птолемея не коснулись ушей грека. Тот задумался.
- Той весной, когда Александр двинулся в поход на северных соседей, мы проводили тебя и еще дюжину наших соплеменников. Вы должны были соединиться в один отряд у моря, где-то у Красной Скалы, что в трех стадиях от нашего поселения. Ты помнишь этот день? - спросил раненый грек.
Он поднял голову и только теперь, Птолемей, сквозь бороду и шрамы, смог различить знакомые черты лица. Тот же открытый и честный взгляд голубых глаз, сломанный с горбинкой нос.
- ... Был праздник. В тот день прилетели первые ласточки, а поля уже покрывала высокая сочная трава. Я выгнал скот на пастбище и отправился за вами. Мы выпили немало вина у храма Аполлона. Все были веселы, ты, обняв меня за плечи, звал меня идти с тобой, помнишь? Твоя возлюбленная, эта рыжая бестия, красавица Ирина, надела на тебя венок с жасмином... Это был добрый день. Ты его помнишь?
Птолемей помог греку облокотиться на камень, сам же присел рядом на корточки.
- Ирина! Ну как же! ...Как она? - Птолемей не мог не вспомнить свою первую любовь. Добрая улыбка, веснушки и медная копна волос, большие и всегда испуганные карие раскосые глаза. - Она наверное, уже давно нянчит свою ребятню. За кого она вышла замуж, где живет?
Прокл невесело усмехнулся.
- У меня скоро будет возможность передать ей от тебя привет.
- Что ты сказал? - растеряно спросил Птолемей.
- В тот роковой день, когда вы ушли к Александру, она вышла замуж за ангела смерти. И брат мой погиб. И сестры твои. И я, должен был быть вместе с ними, но почему-то выжил после ранения. Беспамятным попал в плен. Жил долгих три года в рабстве. А поседел, увидев мертвыми родных и близких. - Прокл убрал с лица волосы. - Эти шрамы я прячу в космах. Они, от плети надсмотрщика за гребцами на галере. А вот где был ты, когда резали, насиловали и убивали наших женщин? ...И ты меня еще спрашиваешь, почему я не с тобой? Чем твой Александр лучше Дария? Раньше персы охраняли Шелковый Путь, теперь эта дорога отошла Риму. Где смысл? Где ты видишь свое оправдание, наемник?
Птолемей удивленно смотрел на пленного.
- Как только за поворотом скрылся наш последний рекрут, на берег высадилась банда пиратов. Они были одеты в одежды купцов. Как они были добры! Помню, подарили старикам бочонок вина. Их приняли. Накормили. А ночью, они вырезали всех, кто оказал им сопротивление. Меня пленили, ударив спящего по голове дубиной. Три долгих года я был прикован к веслу. Сбежал, как только появилась первая возможность. Эти ублюдки, атаковали торговый корабль финикийцев. Подло подкрались ночью и обстреляли из луков. Морское течение загнало неуправляемую купеческую галеру на мель и пиратам пришлось расковать рабов, чтобы они столкнули корабль на чистую воду. Было темно, а до берега рукой подать... После побега я работал в помощниках у кузнеца. Окреп. По ночам ковал себе меч и броню. Заработав немного денег, купил одежду солдата и нанялся на сторожевую триеру. Я денно молил всех богов, чтобы они дали нам возможность встретиться с морскими разбойниками. Но не судьба.
Птолемей, сжав кулаки, молча слушал. Он не мог поверить через какие испытания прошел его давний друг.
- Я хотел быть рядом с тобой, но ты с Александром. А знаешь ли ты, что я его проклял и возненавидел за то, что он забрал лучших людей нашего селения. О, если бы вы тогда были с нами, а не с ним! Тогда, может быть, Ирина бы и нянчила своих детишек. А твои племянники, уже были бы в том возрасте, когда я тебя спас.
Птолемей закрыл лицо руками.
Он слышал о нападении на родное селение. По его просьбе римский Сенат объявил этих пиратов - вне закона. Сказать было нечего...Ком горечи подкатил к самому горлу. День выдался на славу. Потерял треть воинов, но встретил старого друга.
- Не ломай голову. Ты мне ничего не должен. Твой брат там, на галере, выходил меня. Он умер на моих руках от ран, - прочитал мысли полководца пленный грек. - У тебя нет выхода. Убей меня.
Птолемей ничего не ответил.
- Сможешь мне помочь добраться до края пропасти, а дальше я сам справлюсь? - спросил Прокл с надеждой в голосе.
Стратег вытянул из-за пояса кусок полотняной материи, служивший ему платком и полотенцем, и сказал:
- Возьми, приложи к ране.
Грек сунул ткань под панцирь. Птолемей с тревогой посмотрел на слугу, но тот был занят золотыми бляхами на панцире стратега и не слушал их.
- Сделаем так. Ты должен притвориться мертвым, а я, когда стемнеет, отнесу тебя в селение неподалеку. Выкарабкаешься - твое счастье. Ничего путного в голову больше не приходит, - Птолемей с сожалением развел руками.
- И на том спасибо, - пробормотал раненый, - думаю, что хлопотно это. Увидят тебя, что потом? У тебя есть враги, которые будут рады твоей смерти. А что здесь начнется, когда станут делить золото?!
Птолемей усмехнулся.
- Поубивают друг-друга. Знаю. Страшно это, готовлюсь. Вспомнил кое-что. Я тут среди своих воинов, видел одного местного жителя. Он приносит воду для питья и омовения ран. Думаю, этот старик сможет помочь нашему горю. Подарю ему меч и пару дротиков. Их вон сколько валяется. Подарок будет для него просто царский. А вот и он, с бурдюком идет.
Военачальник поднял руку, чтобы привлечь внимание старика, который ходил между воинами и предлагал им воду.
Старик тотчас оказался рядом и услужливо протянул кожаную бутыль.
Птолемей показал на грека. Старик осторожно наклонил бутыль к губам раненого. Прокл сделал пару глотков и как смог умылся одной рукой.
Тем временем, Птолемей поднял лежащий на каменном полу меч и протянул его старику. С трудом поняв, что это подарок, старик радостно заговорил на непонятном языке. На его глазах появились слезы радости. Но Птолемей убрал гладий за себя, показав взглядом на раненого грека и на руку с татуировкой. После красноречивых жестов, старик с трудом, но понял, чего от него хочет этот белый эфенди и нерешительно затоптался на месте. Поняв, что за работу получит еще несколько железных наконечников для дротиков, местный согласился. Он показал знаками, что ему придется сбегать за подмогой, а ближе к утру он придет за раненым.
