Дождь усилился.

Я смотрел на Троя, на его застывшее спокойное лицо, понимая, что никогда не прощу себе то, что на его месте был не тот, кому все это предназначалось. Прошептав короткое "Прости", я на несколько секунд закрыл глаза, чувствуя, как дождь смывает слезы с лица.

Двое мужчин аккуратно опустили гроб в глубокую черную пустоту. Я отошел в сторону, куда ветер доносил глухой звук ударяющейся о крышку гроба земли. Звук, который все нарастал и становился громче, как барабанная дробь.

Вытирая мокрые глаза, все медленно и бесшумно стали расходиться, оставляя после себя букеты мертвых цветов на сырой земле.

Я пытался найти взглядом Саймона. Но всякий раз натыкался на фотографию Троя, и мое сердце изнывало от боли при виде его улыбающегося и счастливого лица. Я смотрел в его застывшие глаза и, уже не сдерживая слез, снова умолял простить меня...

Саймона я так и не нашел, и сразу после похорон поехал домой. Не помню, как добрался, и как дошел до квартиры, где мне так и не удалось остаться одному. У себя в комнате я застал Эмили. Она сидела на краю кровати, и даже не подняла глаза, когда я вошел.

Я молча сел рядом и снова заплакал.

Впервые мне не хотелось ее выгонять и в чем-то обвинять.

Все с тем же отрешенным взглядом она провела рукой по моей голове и обняла. Несколько дней подряд я не выходил из дома и не отвечал на звонки и сообщения, которые вопреки моим ожиданиям, оказывались лишь спамом. Боль затыкала мне рот, я ни с кем не хотел говорить. Судя по молчащему телефону - со мной тоже.

Все это время несколько раз набирал номер Троя. Я надеялся, что все это мне приснилось. Что сейчас он возьмет трубку, и я снова услышу его голос. Мы договоримся о встрече, и отправимся втроем в ближайший бар, где будем пить с Саймоном до утра до такого состояния, что Трою придется тащить нас до такси.

Но вместо этого, беспощадный женский голос твердил одно и то же: телефон абонента выключен.

Только на третьи сутки бессонницы и самоуничтожения, обессиленный и измученный я так и уснул с телефоном в руке, проснувшись от ощущения чьего-то присутствия. Вздрогнув, я сразу же себя успокоил тем, что, наверняка, это была Эмили. Все эти дни она провела со мной. Мне даже стало казаться, что так было всегда, что мы знакомы всю жизнь, а, может, даже больше.

Я долго еще не открывал глаза, пытаясь понять по звукам, который час. Но, прислушиваясь, слышал только тишину. Значит, сейчас глубокая ночь.

Я снова попытался уснуть, но в голове резко пронеслась мысль и воспоминания прошедших дней. Боль в груди, словно разряд электрического тока, заставила резко открыть глаза. В освещенной ночником комнате я увидел силуэт еще одного человека, державшего за руку Эмили. Они оба сидели ко мне спиной и смотрели прямо перед собой. Испугавшись, я быстро встал с кровати.

- Трой? - дрожащим голосом произнес я, уверенный в том, что это действительно он.

Но он продолжал сидеть неподвижно.

Меня бросило в жар, а потом в холод, который, казалось, стал нарастать. Будто я стою зимой посреди улицы и не пытаюсь укрыться от мороза.

- Эмили, что происходит? - задыхаясь от страха, спросил я.

- Ничего, все в порядке. Не бойся, - ответила она, не поворачиваясь.

От ее слов стало еще хуже. Все поплыло перед глазами, тошнота подкатила к горлу, я не мог сдвинуться с места, боясь... даже не знаю, чего. Боясь, наверное, в своей комнате присутствия Троя, которого здесь быть не должно.

Не отрывая от него взгляда, я взял телефон, думая, кому же позвонить. Он, словно почувствовав это, медленно повернулся ко мне и что-то сказал. Но этого я не слышал. Его голос заглушил внезапно зазвонивший у меня в руках мобильник.

Я открыл глаза. В комнате было светло от слепящего летнего солнца, вломившегося в мою комнату. Я провел рукой по мокрому лицу. В июле жара начиналась с самого утра, и не спадала даже к ночи.

Тяжело дыша, я огляделся, но ни Эмили, ни Троя не было. Это был всего лишь кошмар. От которого меня спасло сообщение.

От Сары. Не успев его открыть, я услышал свой внутренний голос, который сначала кричал "Не открывай! Не открывай!", а потом умолял "Удали его, прошу удали!".

Но я и не думал обращать на него внимания, и тем более прислушиваться. О чем тут же пожалел.

Сара, 10:15 АМ: "Не хотела говорить тебе, но все же скажу. Это были мои друзья. Они приходили к тебе. Благодари Троя, что сейчас в земле лежишь не ты. За все нужно платить. Теперь живи с этим".

Я несколько раз перечитал сообщение, и мои пальцы сжались до боли в кулаки. Я набрал номер Саймона. Он должен это знать.

Долго слушал протяженные гудки, и когда уже собрался положить трубку, услышал его непривычно серьезный голос, и поначалу даже растерялся.

- Чего тебе? - я понял, что он снова пьян, но делал вид, что этого не заметил. Я знал, что он начинает пить, когда ему больно.

- Просто хотел поговорить... И, может, помочь, если смогу...

- Ты уже помог мне, спасибо.

- Сайм, но я же объяснил, что это вышло случайно. Я извинился.

- А что мне твои извинения? Что они изменят?

- Ничего, но...

- Вот именно. Так что давай сменим тему.

- Мне сегодня приснился Трой, совсем как живой... он был вместе с Эмили.

- С кем? - недовольно переспросил Саймон.

- С Эмили. Я тебе рассказывал о ней.

- А, опять твое больное воображение.

- Ее долгое время не было. А сейчас вот снова...

- Не знаю, чем помочь, - сказал он равнодушно.

- И еще вот, что... Это дружки Сары убили Троя, - я сделал паузу, но Саймон молчал. - Она написала сообщение с признанием. Не знаю, что теперь с этим делать.

- Троя это все равно не вернет. Так что делай, что хочешь.

Каждое слово Саймона врезалось мне в сердце, как брошенный нож. Он обвинял меня во всех несчастьях, хоть и не говорил об этом прямо.

Я решил оставить его на некоторое время в покое, пока он не переживет это внутри себя.

Во мне снова начало зарождаться чувство вины, болезненно спускающееся к сердцу. Я смотрел со стороны на свою жизнь и видел, что она похожа на непрерывную цепочку горя, смерти и разочарования. Разочарования в том, что даже со второй попытки, которую я получил, покинув операционную профессора Стоуна, не смог стать счастливым.

В глубине души я понимал, что счастье - это не внешние обстоятельства. Счастье - это то, что у тебя внутри. А внутри меня было пусто. Ни границ, ни света, ни тьмы.

Сейчас я понял, как человек может презирать самого себя. Это понимание приобретает четкие линии, когда начинаешь осознавать, что делаешь в жизни что-то не так, но уже не можешь остановиться. Тебя несет все дальше на огромной скорости, набирающей силу. А ты уже не сопротивляешься, принимая все, как есть.

- Может, родителям Троя нужна помощь? - не знаю, зачем я это спросил. Может, просто хотел продолжить разговор.

- Дэн, ты вообще понимаешь, что говоришь? - со злостью ответил Саймон. - Ты даже со своей жизнью справиться не смог, так еще и другим ее испортил. Сейчас родителям Троя нужен только Трой и ничего больше! Тем более от тебя. Ты притягиваешь боль не только к себе. Думаешь, до операции твоя жизнь была лучше? Так вот знай - нет! Она была точно такой же, а мы все лишь поддерживали тебя, надеясь, что ты изменишься и не загонишь себя снова в угол. Но именно этим ты и занимался все это время вместо того, чтобы жить и не разрушать мир вокруг себя. Ты уж прости, что я тебе все это говорю, но я устал утешать тебя, как ребенка и помогать вылезти из болота, в которое ты сам себя все глубже загоняешь. Мне надоело уговаривать тебя жить, когда ты сам этого не хочешь.

Я молча слушал. Мне нечего было сказать. Наверное, потому что он был прав.

Я почувствовал, как кто-то легко и аккуратно взял меня за руку. Это была Эмили. Я знал это, даже не видя ее.

- Спасибо, Сайм, - уже не слушая его, сказал я и нажал на красную кнопку, и с усилием вздохнул, но моя грудь не отозвалась, будто кто-то положил на нее тяжелый камень и не дает его сдвинуть с места.