В распоряжение "западных" руководство игры выделило, как мы видели, максимально предполагаемое количество войск для вспомогательной группировки, 60 дивизий. Однако по условиям предыстории к игре, которая не проигрывалась, немецкая группировка, отступив через две недели после своего вторжения на линию границы, и даже где-то на свою территорию, получила из непонятно откуда взявшихся резервов почти 20 дивизий, целых две свежие армии, одну из которых танковую. А ведь расчеты Генштаба указывали на сосредоточение в северной группе германских войск в случае их главного удара на юге, самое большее 60 дивизий с учетом всех возможных резервов. Получается, что руководство игры, Тимошенко и Мерецков, искуственно завысив силы "западных", Жукову явно подыграли.

На второй игре опять сложилась примерно такая же ситуация. Только здесь силы "западных", которыми командовал теперь генерал Павлов, были уже искусственно занижены. По условиям предыстории к игре, которая опять же не проигрывалась, их войска, отброшенные после вторжения снова на границу, а потом и за ее пределы, потеряли безвозвратно 20 дивизий.

Откуда взялись колоссальные потери у южной группировки немцев, которые они понесли еще до начала игры?

Маршал Советского Союза М.В. Захаров в своих воспоминаниях, рассказывая о ходе этой оперативной игры, написал следующее.

"...На играх были допущены просчеты и с созданием выгодного соотношения сторон - важным фактором в подготовке, ведении и успешном завершении любых операций. Перевес в силах по пехотным войскам как в первом, так и во втором случае оказался на стороне противника. В частности, в первой игре это обстоятельство позволило "западным" создать крупную группировку на своем левом фланге для нанесения удара в направлении Рига, Двинск, удачно решить эту задачу и выиграть операцию..."

Здесь маршал Захаров несколько смещает акценты в сторону традиционного объяснения главного недостатка условий игры, а именно, о перевесе сил немцев. Между тем, повторю, этот перевес был изобретен не в игре, он основывался на подлинных расчетах Генштаба того времени. Другое дело, и об этом маршал Захаров не пишет, немедленный удар "восточных" в первой игре на превосходящие силы противника, да еще и укрытые за мощными укреплениями, и не мог кончиться ничем хорошим.

И о перевесе сил во второй игре он написал без учета "уничтоженных" двадцати дивизий противника. После их "уничтожения" к началу игры, силы стали примерно равными, а по танкам у Жукова и вовсе был более чем двукратный перевес, 8840 танков у "восточных" против 3204 танков у "западных".

Но вот, объясняя все это, маршал Захаров объяснил заодно и то, откуда взяло руководство Наркомата обороны и Генерального штаба двадцать "уничтоженных" немецких дивизий.

"...Составители игры объясняли этот просчет следующим: при разработке задания они исходили из того, что наши дивизии якобы в полтора раза сильнее немецких, и поэтому при меньшем количестве соединений перевес в живой силе и технике был на их стороне. Таким образом, в Генштабе считали, что численного превосходства у противника не было. Такое предвзятое толкование этого важнейшего вопроса было осуждено как необоснованное..."

То есть по условиям руководства игры немцы понесли такие потери вследствие качественного превосходства советских дивизий. Кстати, при таком подходе непонятно, зачем надо было вообще затевать эти игры? Если так вот, играючи, еще до начала проигрываемого этапа, Красная Армия попросту вдребезги разносит десятки немецких дивизий. В силу своего качественного превосходства.

Маршал Захаров несколько загадочно написал, что кем-то такой подход был осужден как необоснованный. Кем? Ну, понятно, что маршал Захаров, хотя и был, на момент написания, маршалом, и начальником Генерального штаба, не обо всем мог писать открыто. И без того его воспоминания были в то время запрещены к изданию. В том числе и за слишком уж прозрачные заявления.

Кем могло быть осуждено это шапкозакидательство? Так Сталиным, кем же еще? Кто еще имел возможность "поправлять" высшее военное командование?

Между тем, подобные взгляды были характерны не только для Генштаба, но и для многих советских высших командиров. В частности, примерно те же мысли в своем докладе на декабрьском совещании излагал генерал Павлов.

Откуда были взяты эти представления? Из каких таких расчетов? Все ли в этих расчетах учитывалось? А самое главное, кто, где и когда эти расчеты проверял? Между тем, утверждения эти выдавались за категорическую истину. Вот так, просто, утверждалось и все. А какой будет действительность? Так если она будет иной, тогда и возражайте. А сейчас это самые передовые взгляды, отражающие к тому же уверенность в непоколебимой силе Красной Армии.

Подобные взгляды, впрочем, вызвали у Сталина, как мы видим, весьма прохладное отношение. Но будем реалистами. Такие убеждения, причем убеждения авторитетных специалистов, профессионалов, их так просто начальственным нажимом не вытравишь. Это же уже не игра, это жизнь. Это опыт, профессиональные навыки, убеждения, наконец. Только жизнь очень скоро заставит платить за такие взгляды и такие убеждения большой кровью.

Так или иначе, но получается, что самими условиями, предложенными руководством игр к их началу, было произвольно изменено соотношение немецких сил на севере и на юге. Причем на севере они были завышены, а на юге - занижены.

Учитывая такое искусственное перераспределение сил, Генштаб в условия игры определил на самом деле для противника на направлении его главного удара на юге 90 дивизий (110 минус 20), а для вспомогательного направления севернее Бреста - 80 дивизий (60 плюс 20). Отсюда следует, что, хотя юго-западное направление германского наступления и называлось главным, силы туда наш Генштаб выделил в игре примерно такие же, что на западное и северо-западное направление. То есть, получается, что главной группировки по условиям игр немцы не создавали. Отказались полностью от идеи своего главного удара.

Это и вызвало, на мой взгляд, вполне закономерный вопрос Сталина: "Откуда вы берете такое соотношение?"

Ответа на этот вопрос Мерецков, понятно, дать не мог. Объяснение причин этого у него было, конечно, Для чего-то ведь вся эта коллизия создавалась, не может быть она следствием досадной арифметической ошибки, поскольку влияет на саму основу игры. Но произнести вслух действительную причину этих странных манипуляций, Мерецков не мог. Так как эта причина как раз и заключалась в том, чтобы произвести гарантированно большее впечатление на Сталина. Поэтому и описывает Жуков, как Мерецков "повторялся и сбивался", когда Сталин этой странной непонятности удивился и начал докапываться до ее причин.

Добавим сюда и вот еще что. Поскольку проводились не одна, а две оперативно-стратегические игры, логично было бы проиграть на них отдельно действия наших войск при главном ударе немцев севернее и южнее Полесья. Здесь же были проиграны действия при ударе главных сил немцев только по одному варианту, южному. И совершенно проигнорирован вариант сосредоточения главных сил немецкой армии севернее. А ведь этот вариант никто не отменял, планы по нему должны были быть подготовлены точно также, как и по "юго-западному" варианту, к 1 мая.