Пусть маршалы и писали в своих мемуарах, что "западный" вариант не получил у Сталина должной поддержки, это же не значит, что он был отменен. Как нас ни стараются уверить, что это Сталин заставил военных считать южное направление единственно верным, ясно, что сам факт того, что он поручил проработать оба варианта, северный и южный на равных основаниях, говорит о том, что направление на Москву Сталин вовсе не считал маловероятным. Это видно из того, хотя бы, что срок подготовки документов по нему был определен такой же, как и для украинского варианта. И лишь позднее этот срок был перенесен на осень. Но не отменен. А это означает, что от него не отказались вовсе.

Кстати, сам по себе перенос срока подготовки этого плана говорит о многом. Потому что инициатором этого переноса могло быть только руководство Генштаба, мол, не успеваем. Для Сталина причин к тому, чтобы инициировать перенос срока подготовки документов по этому варианту, просто не было. А ведь получается, что тот, кто инициировал "долгий ящик" западного варианта, тот и был в этом "долгом ящике" заинтересован.

И тем не менее. Каким бы образом подготовка этого варианта не задерживалась, это не отменяет того простого факта, что руководство страны от него вовсе не отказалось.

Но если имеется два варианта возможного развития событий, к тому же, если эти варианты закреплены документально, то было бы логичным проиграть их оба. Тем более, если эта оперативная игра специально была разбита на две самостоятельные части.

И еще. Достаточно легкомысленным выглядит то, что проигрывался не этап отражения нападения Германии, а сразу следующий этап, ответное наступление Красной Армии. Нет, конечно, никто не утверждает, что проверять таким образом возможности Красной Армии к нанесению котрудара нельзя. И можно, и нужно. Но проверять это надо было, только изучив сначала тщательно и предметно в такой же игре порядок отражения первого германского удара.

Заметим. Всего за месяц до этого, в ноябре-декабре, в Германии тоже была проведена командно-штабная игра, в ходе которой вырабатывались наиболее оптимальные действия немецких войск при вторжении на советскую территорию. Там все было понятно и логично. Проигрывалось именно внезапное наступление. Для конкретных соединений рассматривались варианты их действий в той или иной ситуации. В первый день выполнены такие-то задачи. Во второй день достигнуты такие-то рубежи. Третий день... Четвертый...

То есть немцами реально проигрывались варианты нападения на Советский Союз. С реальным соотношением сторон, которое на тот момент было им известно.

В игре, подготовленной и проведенной в январе 1941 года советским Генштабом, основным отличием был полный отрыв от реальности. Здесь не было проиграно ни то, как советские войска должны остановить и отразить германское нападение. Но не было рассмотрено, впрочем, и то, как Советский Союз внезапно нападает на Германию, как это "открыл" всему свету небезызвестный В. Резун.

Потому что эти игры начались не с первого дня, когда группировки сторон расположены там, где это выгодно нападающей стороне. Они начались с того момента, когда напавшие немцы уже отброшены, где-то на границу, где-то даже и перешагнув ее, и подготовлено ответное наступление Красной Армии. То есть, в обстановке, уже значительно отличающейся от реальности. После начала военных действий и первых сражений, а также их гадательных последствий, заложенных в предысторию обеих игр, ни о каких подлинных сведениях о противнике, их местоположении, позиции и реальных силах, не могло быть и речи. Поэтому, о каком планировании реального внезапного нападения на Германию можно говорить?

Особенно ярко это проявилось в допущении, установленном в предыстории к началу второй игры, что в ходе нашего предварительного контрудара на юго-западе были полностью уничтожены 20 немецких дивизий. Уже одна эта непонятно откуда взявшаяся вводная сильно изменяла соотношение сторон в пользу советских войск. И делала наступление их Юго-Западного фронта отвлеченной игрой ума.

Вот немцы, повторю, планировали свое внезапное нападение на СССР, и всё построили в своей командно-штабной игре совершенно иначе. На реальной основе, с первого дня своего наступления и далее, по срокам и рубежам.

Так зачем наш Генштаб на оперативно-стратегических играх января 1941 года искусственно увеличил северную группировку немцев и занизил южную? Настолько искусственно, что это вызвало недоумение и недовольство Сталина?

То объяснение, что причиной такой странной постановки самой исходной идеи январской оперативно-стратегической игры является непрофессионализм советского военного командования, предлагаю похоронить раз и навсегда. Потому что весь последующий ход событий в ходе начавшейся войны это допущение полностью опровергает. Да, были ошибки военного командования. Были крупные просчеты. Но, во-первых, никто от них не застрахован, никакой профессионал. А во-вторых, именно эти генералы и разбили впоследствии немецкую армию. Лучшую армию в мире, между прочим. Поэтому даже допускать их непрофессионализм просто несерьезно.

Если же исключить недомыслие, то можно уверенно говорить об умысле. В чем он состоял?

Очевидно, что отказ от рассмотрения в ходе игры этапа отражения первого удара немцев и перенесение основного внимания на этап ответного наступления Красной Армии позволил военному командованию наглядно продемонстрировать Сталину основные преимущества юго-западного направления. Поскольку эти преимущества наиболее ярко проявлялись именно в стадии наступления. То есть сами эти игры затевались вовсе не для того, чтобы проработать действительные вопросы отражения будущей германской агрессии, а для того, чтобы окончательно показать выгоду того варианта, который предлагали Тимошенко и Мерецков в сентябре. Убедить Сталина в своей правоте, вот чего надо было им добиться в результате этих игр.

То есть, раздражение Сталина мог вызвать тот факт, который и сегодня вызывает недоумение. Это сам по себе характер проведенной командно-штабной игры. Которая не отражала реального положения вещей. Но которая самим своим замыслом должна была как можно надежнее убедить Сталина во всех выгодах наступления советских войск на юго-западном направлении.

Понял это Сталин? Конечно. Как к этому отнесся? По большому счету, вопрос Сталина, на мой взгляд, выражал как раз его общее недовольство самой концепцией игры. А также явное раздражение, вызванное пониманием того, что обе эти игры носили попросту показной характер. Наглядного пособия, с помощью которого военные старались убедить его в выгодности своего замысла удара по немцам на юго-западе.

Только сделано это было несколько излишне показательно, особенно учитывая неизбежные неудачи "красных" севернее Полесья в первой части игры, заложенные в сами ее условия. Отсюда и его раздражение высшим военным командованием, как Тимошенко, так и Мерецковым. Как, собственно, и всем высшим генералитетом, в чьей среде не могли не понимать подоплеку событий.

Условия проведения игр он должен был получить, естественно, еще до их начала, ознакомился с ними, но никаких вопросов тогда задавать военному командованию не стал, решив посмотреть, по своему обыкновению, как будут развиваться события дальше. Единственно только, его отношение к военным стало существенно "суше", как это заметил маршал Жуков. А дальше начались неуклюжие "вводные", помогающие утопить одно направление и обеспечить успех другому. Тогда-то его недоумение направленностью готовящегося мероприятия и приняло внешне характер недовольства высшим военным командованием. Что и увидел Жуков, "не понявший" настоящих причин этого недовольства.