- А мне можно, я же не мусульманка?

- Конечно, можно, - задумался Ахмед, - С такими вопросами лучше к моему дяде Абу. Думаю, он бы сказал "можно все, что славит Всевышнего и не наносит ущерба другим людям и тебе".

- Я стесняюсь.

- Раскройся, не бойся. Ты же обращаешься к Всевышнему. Как можно стесняться обратиться к своему Создателю?

На разный лад Ахмед распевал: "Ля иляха илля Ллах". Она тоже запела, больше не стесняясь. Из того, что ей приходилось видеть, больше всего это напоминало службу в черной церкви в Новом Орлеане. Они распевали и хлопали в ладоши. Она чувствовала, как все радостнее ей становилось. И еще - единение, слияние душ.

После возвращения в Англию Этель вернулась к исследовательской работе. Но теперь все, что она делала раньше, и чем гордилась, казалось ей пресным. Материальная сторона жизни древних перестала интересовать ее. Ее тексты стали казаться ей слабыми и безжизненными. Вот ее работы о влиянии пеласгов на минойскую культуру, описание раскопок захоронения знатной женщины. Черепки - они и есть черепки. В ее работе не было ничего о том, что чувствовала критская женщина, наливая вино из сосуда, который потом положили в ее могилу. Что думала она, что заботило ее, когда она была стройной черноволосой женщиной ростом около пяти футов, а не горстью сухих костей, перемешанной с черепками ее посуды? Вот это по-настоящему интересно! Мы живем рядом с другими людьми, но не удосуживаемся не то что попытаться понять их, а даже просто отнестись без предубеждения.

Этель заинтересовалась более поздним, хорошо описанным периодом, когда люди уже оставили после себя множество текстов. Насколько они отличались от нас? Вот Сократ. Мы считаем его философом и одним из отцов научного метода. А современники знали его как неустрашимого афинского гоплита. Между войнами вел он жизнь парасита, хиппи по-нашему.

Этель видит, как усталый избитый ветеран Пелопонесской войны Сократ идет в Афины после поражения от беотийцев, изломанные щит и копье-ксистон остались на поле боя, позор. Перед глазами Сократа до сих пор низина, заваленная обезображенными трупами достойнейших мужей Афин, Беотии, Фив. "Никто не желает зла", - приходит Сократу странная мысль. Странная мысль - на его родном языке это звучит "парадокс". Сократ не знает, что это слово войдет во все языки людей. Сократу не приходит в голову, что он великий философ и отец науки. Он даже не записывает прибаутки, которые разбрасывает на пирах своих состоятельных друзей и в беседах с Платоном. Как принято среди ветеранов афинской тяжелой пехоты, идущих в бой, из одежды на нем один линоторакс до низа живота. Виден могучий половой орган (Φαλλός), который приятно обдувает ветер с моря. Одна из завязок линоторакса разрублена, наплечник поднялся и качается при ходьбе как знамя разбитой армии. На дороге толпятся кривляющиеся голые беотийцы, захватывающие воинов рассеянной фаланги, но стесняющиеся грозного вида Сократа и накапливающие силы. Сократа догоняет благородный всадник Алкивиад, его воспитанник, весь избитый, весь в крови.

- Держись за стремя, Сократ, - говорит Алкивиад.

Хотя нет, Алкивиад не мог это сказать, стремя изобрели через семьсот лет.

- Тебе помочь, дорогой друг Сократ? - вот так говорит Алкивиад.

- Да я и сам управлюсь с этими отважными джентльменами, - отвечает Сократ.

- Эй вы, сдавайтесь! - кричат беотийцы.

- С чего это? - удивляется Сократ, - Свобода имеет все качества добра.

- Вы же проиграли, сдавайтесь, козлы!

- Ты кого козлом обозвал, мразь? - вспыльчивый благородный Алкивиад бросается на беотийцев. Беотийцы валят его с коня.

-Э-э! Ну-ка, стоять, животные!!!- Сократ, похожий на Ахмеда, выхватывает из ножен ксифос. Беотийцы в ужасе разбегаются. Гончарный мастер изображает "Подвиг Сократа, спасающего Алкивиада". На сосуде Этель видит, как голый Ахмед в позе силы с красиво выгнутой спиной валит визжащего беотийского воина на землю. Из одежды один меч, видны прекрасно развитые мышцы и его пропорциональный, замечательный половой орган. Красивая бородка совсем как та, которую он носит через две с половиной тысячи лет. "Лучше бы все понимали, когда творят зло", - говорит ей Ахмед.

Этель проснулась. Она задремала за компьютером. Этель много работала после возвращения из Москвы, а вечерами стала изучать Коран. Книги всегда производили на нее большое влияние. Можно сказать, в ее жизни книги оказали больше влияния, чем люди.

Этель открыла Коран, прочитала:

1. Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!

2. Хвала Аллаху, Господу миров,

3. Милостивому, Милосердному,

4. Властелину Дня воздаяния!

5. Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного молим о помощи.

6. Веди нас прямым путем,

7. путем тех, кого Ты облагодетельствовал, не тех, на кого пал гнев, и не заблудших.

По непонятным вопросам она консультировалась на форуме изучающих Коран. Полная чувств, полная видением, которое пришло к ней, Этель написала в чате:

- Сегодня закончила читать Коран со слезами на глазах. Спасибо всем, кто оказал мне помощь на этом пути! Как я рада, что узнала больше об этой прекрасной религии. Мир вам, мусульмане!

Модератор форума отписался:

- Хвала Аллаху, Который по Своей мудрости указывает путь к свету тем из Своих рабов, кому пожелает. Уважаемая Этель, если вы чувствуете, что готовы принять ислам, не откладывайте самое важное решение вашей жизни. Да поможет вам Аллах!

Но вот этой готовности Этель как раз и не чувствовала. Ее инстинкт свободы всегда восставал против проповедников. Почему они ведут борьбу за ее душу не на жизнь, а на смерть? Большинство проповедников хотят именно полной победы. Чтобы осознал, отрекся и пришел в истину. Считать Будду лжеучителем? Отречься от Христа в пользу Мохаммеда, отречься от Мохаммеда в пользу Христа?

Почему ее пытаются заставить сделать выбор между Учителями? У нее была знакомая, принявшая ислам, чтобы выйти замуж за пакистанца. Но принять религию из карьерных или семейных соображений Этель казалось отвратительным, лживым.

У Этель появилась склонность к одиночеству. Она отдалилась от своего университетского круга с момента, когда появился Ахмед, просто на что-то еще кроме него не хватало времени. А теперь весь этот новый опыт мешал ей уютно встроиться в прошлую жизнь.

У Этель часто стала возникать странная мысль: она думает так много, но что из этих мыслей принадлежит ей? Пожалуй, только эта мысль и была полностью ее. Наверняка, до нее об этом думали и другие люди. Но, по крайней мере, за эту странную мыслишку можно ручаться, что Этель сама пришла к ней. Все остальное она прочитала в книгах, ей сказали учителя или родители. Все что она думает, придумано другими. И она продолжает читать и называет это "поиском знаний". Нет никакой Этель, богатым духовным миром и обширными знаниями которой гордится ее любимая тетя. То, что люди называет "Этель", составлено из чужих мыслей, мнений и даже чувств.