Этель очень скучала по Ахмеду. Она смотрела и читала все, что могла, о событиях на Кавказе. Она выучила карту, где маленьким кружочком было обозначено село Ахмеда. Она могла бы легко найти дорогу туда на машине из аэропорта Минеральных вод или Махачкалы.

Вертолеты, солдаты на бронетранспортерах, для нее это было просто картинкой, это никак не прикладывалось к знакомому ей мужчине, пока в документальном фильме BBC о войне на Кавказе она неожиданно не увидела Ахмеда.

- Что вы думаете о своем противнике? - спросила женщина-корреспондент.

- Мне жалко этих ребят, - сказал Ахмед, - Когда меня убьют, я буду знать, за что я умираю, - Ахмед обвел рукой вершины сзади себя, - а за что умирают они?

Фотография могучего бородатого красавца с пулеметом на плече на фоне гор и водопадов была использована как заставка титров фильма. На этих кадрах Ахмед был немного моложе, худее, очевидно, это было снято во время его Первой войны, о которой он почти не рассказывал.

В этот момент Этель поняла: не может существовать никакой причины, по которой они должны быть отделены друг от друга. Только частоколы, заборы, стены слов, которые строят люди. Бог един, Учителя разные.

Больше нельзя сидеть и ничего не делать.

Пристегните ремни безопасности

Этьен был опытным работником гуманитарных и миротворческих миссий. Этель ему сразу понравилась, и он не старался это скрывать.

- Помни, мы там многим не нужны, - сказал он Этель, когда они сидели в кафе перед началом посадки в самолет в Московском аэропорту, - Будь все время начеку, никому не доверяй, там каждый может предать и продать. Для многих мы помеха в их бизнесе. Для многих просто хороший товар. Будь готова ко всему. Даже к тому, что тебя похитит твой провожатый. Это возможность, которую нужно иметь ввиду.

- Почему тогда ты этим занимаешься этим?

Он пожал плечами:

- Когда-то я занялся этим, потому что был молод и чувствовал необходимость сделать мир лучше. Я же из поколения "all you need is love". Самое ужасное, что может произойти с народом - это выпасть из человечества. Поэтому кто-то должен поддерживать мосты. А теперь я привык к этому занятию, не умею ничего больше.

По правде говоря, Этель предполагала, что в какой-то степени ее защищает благородство ее миссии, бескорыстность помыслов.

- И не надейся, - сказал Этьен, - многие не верят в твое бескорыстие, многие тебя просто не в состоянии понять, для многих ты бесящаяся с жиру скучающая женщина. Не говоря уж о тех, кто думает, что мы все просто шпионы. А как тебе самой кажется: мы совсем обычные? Даже можно сказать: совсем нормальные?

- Нет, - честно призналась Этель.

У Этьена был своеобразный взгляд на цели своей деятельности:

- Главное, чтобы народ не начал двигаться с места, не начал переселение. Я видел в Африке целые города переселенцев. Это называется "лагерь", но скоро там вырастет второе поколение. Это не говоря уж о Палестине. В каждом таком лагере есть свой царь. В одном таком палаточном городе беженцев с населением в полмиллиона я видел шатер, где царь живет с многочисленными женами и автоматчиками вокруг него. А в палатках вокруг - это уже трудно назвать народом, масса какая-то, все забывшая и потерявшая человеческий облик. Там дети в десять лет совершают первое убийство. В десять лет нет ни одной неизнасилованной женщины. Я привозил туда американских волонтеров - они хотели организовать там школу. Их чуть не убили. Возможно, они были опасны царю или тем, кто делает на всем этом деньги. Но царь как раз готов был с ними разговаривать. Самое обидное, что их ненавидели те, кому они хотели помочь. Простые ненавидели сильнее. Я слышал много объяснений, но природу этой ненависти я понять не могу. Эта ненависть первична, как изначальный хаос. Больше всего я боюсь именно этой ненависти. Следы любой войны зарастают быстро. Меня всегда удивляет, насколько быстро жизнь берет свое. Но если народ потерял связь со своей землей, с большой вероятностью он исчезнет. По крайней мере, он уже не будет прежним. Поэтому мы должны тушить конфликты и помогать по мере сил. Не чересчур, не чрезмерно. Для того чтобы народ остался на месте, тогда люди смогут сами себе помочь.

- А как же евреи и Вавилонское пленение?

- Сколько колен израилевых было потеряно в Вавилоне? Евреи не остались тем же народом, что и до пленения.

- Горные народы Кавказа тоже подверглись выселению при Сталине, прожили в изгнании два десятка лет. Но они не потеряли себя.

- Это небольшой срок - не набрало силу поколение, не знавшее родины. Еще все очень зависит от среды, куда они попадают. Зависит, имеют ли переселенные возможность встраиваться в хозяйственные механизмы. Есть ли у них внутренняя мотивация к успеху. Уровень образования тоже решает. Сейчас между образованными и необразованными появилась почти непреодолимая пропасть. Поверь, в Европу из Африки пытаются перебраться самые лучшие, самые пассионарные, те, кто не потерял волю к успеху. Но им очень трудно встроиться в нашу жизнь. И это становится причиной разочарования и вражды.

Объявили посадку на самолет в Махачкалу. Там в аэропорту их должны были встретить русские сотрудники международной благотворительной организации, в которую она поступила волонтером. Об особенностях рейса в прифронтовую зону напоминали два автоматчика в бронежилетах вокруг зоны досмотра. Этель смотрела на людей, которые выстроились в очередь к стойке. Неожиданно ей стало страшно, просто до ужаса. Приступ потерянности, одиночества.

- Я сейчас, - сказала она. Этьен кивнул.

Этель вырвало в туалете. Рвало хорошо, обстоятельно, до полной пустоты в желудке, до спазмов. Стало легче. Она умылась, привела себя в порядок. Этьен уже дошел до стойки регистрации.

Созвездие Близнецов

Дни были все же лучше, чем ночи. Дневной свет пробивался в щели железных листов, которыми были небрежно заколочены окна ее темницы. В щели ничего нельзя было разглядеть, только лучи солнца проникали в подвал. При этом свете можно было почитать старые рваные книги и журналы на русском языке. Подвал был большим, здесь были следы пребывания нескольких человек, но сейчас она была одна. Бетонные стены и бетонный пол исключали мысли о возможности побега. Звуки доходили. Она слышала разговоры нескольких мужчин и женщины, моторы нескольких автомобилей. Время от времени смех, один раз детский голос. Нервы расшатались, звуки снаружи сильно волновали ее.

Спала Этель на матрацах и подушках от старых диванов. Из роскоши имелось разломанное кресло от старого автомобиля, прислоненное к стене. Обслуживала ее пожилая женщина, непроницаемая, не глядевшая Этель в глаза. Этель пыталась наладить с ней контакт. Этель уже хорошо понимала русский язык на слух и могла сносно формулировать мысли по-русски, но это было все равно, что разговаривать со стеной. Женщина появлялась раз в день, вечером, когда становилось темно. Она снаружи зажигала лампу над дверью, уходя, выключала ее.

Только однажды, к концу первой недели, эта женщина вдруг подняла голову. Несколько секунд две женщины, молодая и старуха, жадно вглядывались в глаза друг друга. Потом старуха опустила взгляд, забрала грязные вчерашние миски. С этого дня еда улучшилась.