– Неужели не нашлось женщины, которая бы покорила сердце Локлана? – тихо спросила она.

– Только одна.

Новость изумила Кэт. Если бы она услышала это от самого лэрда, то не поверила бы, ведь он вел себя так, словно и понятия о любви не имел.

– Разве он не попросил ее руки?

– Попросил.

Катарина мысленно порадовалась, что в этот момент сидит. Если бы они с Саймоном еще продолжали идти, у нее бы непременно подкосились ноги от потрясения.

– Что с ней случилось? Почему он на ней не женился?

Глаза рыжеволосого рыцаря вспыхнули яростью за своего друга:

– Когда его отец узнал об этом, то сделал девушку своей любовницей.

Кэт почувствовала боль от этих слов, как будто ей нанесли настоящий удар. Нет… Конечно же, этого не могло произойти…

– Что сделал его отец?

– Превратил невесту Локлана в свою любовницу, – повторил мрачным голосом Саймон. – Син сказал, что таким образом отец учил Локлана тому, что каждый человек имеет свою цену, и доверять нельзя никому. Что ни одна женщина не увидит в нем ничего большего, чем его положение главы клана. Он будет для всех женщин лишь трофеем. Кем-то, на кого они будут пытаться заявить свои права, но никогда не полюбят.

Кэт была потрясена тем, что кто-то может быть настолько холодным, глупым и подлым. Что же случилось с отцом Локлана, что тот только так мог думать о людях? И в том числе о своем сыне.

И какая женщина была настолько глупа, чтобы влюбиться в такого вероломного человека?

– Почему же та девушка увлеклась старшим Мак-Аллистером, если ей так нравился Локлан?

Саймон горько рассмеялся:

– Вы просите меня разгадать мысли женщины, с которой я никогда не встречался? Я едва могу понять большинство рассуждений собственной жены.

Возможно, в этом была истина. Люди часто совершают странные поступки, непонятные никому, кроме них самих.

– Вам известно, что с ней случилось?

Рыцарь кивнул:

– Год спустя она умерла, рожая незаконного ребенка отцу Локлана. Син рассказывал, что единственный, кто навещает место ее упокоения каждый год в даты ее рождения и смерти, – это Локлан. Он всегда приносит цветы на ее могилу.

Такие поступки были в духе Локлана. Но какую же боль, должно быть, причинила ему эта история! Зачем его отец заставил своего сына так сильно страдать?

Внезапно она почувствовала, какой дурой была, жалуясь горцу на своего отца, который был просто святым по сравнению с отцом шотландца.

– Ребенок выжил?

– Нет, он похоронен в ее объятиях.

Катарина содрогнулась, вспомнив свою недавнюю беседу с Локланом, когда она бездумно спросила его о том, какую женщину он хотел бы себе в невесты. Не удивительно, что этот вопрос вызвал у него такие чувства! Он уже предложил свое сердце женщине, которая вернула его разбитым на кусочки.

Как можно причинять кому-то такую боль?

Но с другой стороны, жизнь, похоже, есть ни что иное, как страдание.

И в этот момент девушке захотелось из сочувствия сделать что-нибудь для горца. Но что?

– Скажите, лорд Саймон, есть что-то такое, чем Локлану нравится заниматься?

Рыцаря озадачила внезапная смена темы:

– Например?

– Он играет в шахматы? Или на каких-нибудь музыкальных инструментах? Что-то подобное.

– Син ничего такого не упоминал, и я тоже ничего такого за Локланом не замечал.

Кэт задумалась и окинула взглядом окружавших их с Саймоном продавцов. Среди предлагавшихся товаров не было ничего особо выделяющегося, необычного. И это напомнило самого́ Локлана. Он был простым человеком с простыми нуждами.

А затем она увидела это…

Там, напротив нее.

Перед прилавком, разглядывая товары, толпилось несколько дворян.

Не обращая на них внимания, Катарина взяла в руки небольшую игрушку, вырезанную в форме обезьянки, нажала на кнопку, и зверек начал раскачиваться вперед и назад, его крошечный ротик открывался и закрывался, издавая щелкающие звуки. Идеальная находка!

В полную противоположность Локлану, это была абсолютно несерьезная вещица – как раз то, в чем нуждался такой суровый человек.

– Миледи желает, чтобы игрушку упаковали? – спросил пожилой торговец.

Улыбнувшись еще шире, Катарина ответила:

– Да, пожалуйста.

Пока она расплачивалась за покупку, подошел Саймон и, нахмурив брови, уставился на обезьянку:

– Это подарок для ребенка?

– Нет. Для моего защитника.

– Локлана?

Девушка кивнула:

– Я думаю, он может позволить себе немного развлечься. Он кажется мне слишком мрачным.

Саймон с недоверчивой миной поскреб щеку:

– Не уверен, что он будет рад такому подарку.

Кэт тоже не испытывала уверенности:

– Полагаю, мы это выясним, а?

– Думаю, да.

Катарина поблагодарила продавца, вернувшегося с уже упакованной покупкой, и, взяв у него сверток, направилась обратно к арендованной ее друзьями палатке.

Локлан остановился прямо в гуще толпы, снова почувствовав, что за ним кто-то наблюдает. Он обвел взглядом лица людей вокруг себя, но не обнаружил никого, кто выглядел бы хоть немного заинтересованным его личностью. И все же неприятное чувство не проходило, покалывая кожу и подмывая оглянуться, чтобы найти источник беспокойства.

– Локлан?

Повернувшись, горец увидел направляющуюся к нему Джулию. В трех шагах позади нее шел Брайс.

– Да, девушка? – отозвался шотландец.

– Не будешь ли ты так любезен побыть моим сопровождающим, чтобы освободить от этой обязанности Брайса? Пусть докучает кому-нибудь другому. Господь свидетель, что если я вскоре не освобожусь от него, то мне останется только его убить!

Услышав ее безжалостный тон, Мак-Аллистер еле сдержал улыбку.

Брайс с отвращением выдохнул:

– У меня нет выбора. Если я не буду всюду следовать за тобой, меня убьет Бракен. Думаешь, мне нравится смотреть, как ты суетишься перед глупыми женскими штучками? О-о-о! А-а-ах! – передразнил он сестру фальцетом. – Как миленько! Как красиво! Из этого получилось бы самое роскошное платье… Ради бога, да это же всего лишь ткань! Кому интересно, какая она!

Джулия проворчала:

– Ты еще такой мальчишка!

– И рад этому, – не остался в долгу ее брат. – Особенно если это избавит меня от нужды перецеловать каждый кусок материи на этой ярмарке! Почему ты не можешь пойти и посмотреть на рыцарские поединки, как нормальный человек?

– Видишь? – закричала девушка, указывая на Брайса.

Локлан прочистил горло. Ему было жаль парня. И лэрд лишний раз вознес небесам благодарность за то, что у него только братья.

– Да, девушка, ясно вижу. Брайс, поспеши к ристалищу, а я позабочусь об охране твоей сестры вместо тебя.

На лице парнишки отразились такое облегчение и радость, словно его только что короновали на царство:

– Да благословит вас Бог, лорд Локлан! Ваша доброта поистине не знает границ, и я уверен, что Господь будет всегда к вам милосерден. Воистину, вы только что обрели святость!

Юноша умчался так быстро, что лэрд даже не успел ничего ответить.

Громко вздохнув от облегчения, Джулия подошла ближе и взяла шотландца за руку:

– Благодарю вас, милорд. Несомненно, вы помогли мне сегодня остаться в здравом рассудке и, скорее всего, спасли жизнь моему брату. Ибо, не повстречай я вас, остановилась бы у палатки оружейника, купила кинжал и заколола Брайса.

– Тогда я очень рад, что попался вам навстречу.

Рассмеявшись, Джулия выпустила руку горца и нетерпеливо бросилась вперед, чтобы остановиться и пробежать взглядом по следующему прилавку с тканями.

Грэхэм Мак-Кайд отступил в тень, увидев проходящего мимо Локлана, и толкнул своего брата Шона, шедшего прямо за ним.

– Итак, мы можем выбирать из двух женщин, – прошептал Шон. – Какую заберем?

– Ту, у которой нет брата, способного прийти Локлану на помощь.

Шон уже было направился прочь, но Грэхэм схватил его за руку: