Локлан рассмеялся:

– Твоя тайна в безопасности.

– Хорошо. А теперь, с вашего позволения, мне нужно подготовиться к следующему поединку.

Горец вслед за Кэт вышел наружу и, дождавшись, когда они снова останутся одни, сказал:

– А теперь расскажи мне об этом тайном Братстве Меча.

Кэт перевела дыхание и подумала о своих друзьях, Язычнике и Лисандре, и о шрамах, которые они носили на теле и в душе.

– Все они были пленниками в Утремере. Их держали в одном сарацинском лагере. Страйдер был одним из вождей этих узников: он и остальные искали способ сбежать. Но, как ты слышал, побег прошел не совсем гладко, и многие из пленников так и не увидели дома. Те, кому это удалось, создали сообщество, которое помогало бы другим вернуться к своим семьям, а недавно освобожденным из плена снова привыкнуть к обычной жизни. Члены этого сообщества называют себя Братство Меча, и все они носят на руке особую метку: выжженное клеймо в виде полумесяца и ятагана.

Локлан сжал зубы, попытавшись представить те ужасы, которые Киранн, должно быть, пережил в таком месте. Лэрд слышал достаточно рассказов о сарацинских темницах, чтобы знать, что все пленники вынесли оттуда мучительные шрамы. Если Шотландец – его брат, то, как знать, остался ли еще Киранн в своем уме.

– Этот Язычник, с которым ты путешествовала…

– Он был хорошим человеком, но отказывался говорить о своем пребывании в темнице. А Лисандр, когда напивался, рассказывал. Это было воистину ужасно.

Девушка протянула руку и коснулась Мак-Аллистера:

– Мне так жаль, что твой брат оказался там.

– Мне тоже.

Если бы Локлан только мог, он бы с радостью поменялся местами с Киранном.

Катарина взяла его руку в свои ладони:

– Что заставило его уйти из дома?

– Ссора. Он влюбился в женщину, Изобейл. Ее хотели выдать за другого, поэтому он сбежал с ней среди ночи, полагая, что спасает от будущего мужа. Из-за этого между нашими кланами вспыхнула война. Киранн привел Изобейл к нам в дом, и мы с радостью ее приняли. Но с самого начала я знал, что она станет источником неприятностей. Она даже приставала ко мне как-то ночью, когда Киранн уже лег спать.

– Ты ему рассказал?

– Я попытался, но он лишь посмеялся надо мной. Так продолжалось, пока Изобейл не обратила свое внимание на нашего брата Ювина. Тогда-то Киранн понял, что я был прав. Но эта девица, утратив интерес к Киранну, подговорила Ювина бежать с ней ночью и доставить в Англию, где ее уже поджидал другой любовник.

Изобейл бросила Ювина и почти разрушила его жизнь. Он вернулся домой, однако уже было слишком поздно – Киранн исчез, оставив свой меч и плед на берегу озера недалеко от нашего дома, так что мы все были уверены, что он от горя свел счеты с жизнью.

– А он этого не сделал.

Локлан поморщился:

– Если бы я только знал! Я бы разыскал его. Но моя мать и Ювин были буквально уничтожены известием о смерти Киранна, так что я никогда и мысли не допускал, что брат мог разыграть собственную смерть. Каким негодяем надо быть, чтобы так поступить?

– Таким, кто страдал настолько сильно, что был не в состоянии за своей болью рассмотреть чужую.

В горце вскипел гнев:

– Это эгоистично.

– Да. Такие поступки всегда эгоистичны. Должно быть, он был юн.

– Да.

И все же это не оправдание, ведь их мать чуть не умерла с горя.

– Тогда ты должен его простить.

– А ты бы смогла это сделать?

– Я не говорю, что не поколотила бы его за это, но, в конце концов, приняла бы обратно…

Локлан кивнул. Она поняла его. Думая о том, что снова увидит брата, горец ощущал облегчение… Он отдал бы все, что угодно, лишь бы узнать, что Киранн жив.

И лэрду не нравилась мысль о том, что, должно быть, испытывает сейчас семья Катарины, не зная, что случилось с девушкой.

– Нам надо вернуть тебя твоему дяде.

– Мы так и поступим. Я верю, что все в нашей судьбе происходит не случайно, и дядя вернется в мою жизнь, когда это будет угодно Богу.

Такая вера поразила горца. Кэт обладала непостижимым для Локлана спокойствием духа. И хотя отец пытался управлять ее жизнью, а вокруг нее царил полный хаос, Катарина оставалась невозмутимой.

Она погладила Мак-Аллистера по руке и улыбнулась:

– Считаешь, этот Шотландец может оказаться Киранном?

– Не уверен. В любом случае, кажется, у меня снова появится брат.

Оставалось разрешить лишь один вопрос: будет ли это брат, с которым Локлан вместе вырос, или какой-то другой, о котором он раньше не знал. И даже если это окажется Киранн, придется узнавать его заново: столько всего произошло со дня его исчезновения!…

Горец не мог определиться, считать ли такое положение вещей злом или благом. Но в то же время он знал: где-то там у него есть брат.

Разве могло это быть чем-то иным, кроме благословения? Разве это не замечательно?

Локлан не хотел думать иначе.

Мак-Аллистер и Катарина не сразу сумели отыскать Бракена и его родственников. Англичане сняли две небольшие палатки за ристалищем: одну для мужчин и одну для женщин.

– Вы разыскали Страйдера? – спросил Бракен.

– Да, мы собираемся… – тут горец запнулся, осознав, что не сможет взять Бракена с собой в Англию: он забыл, что этот человек находится в изгнании. – Я найму корабль, который доставит вас в Шотландию. А я вместе с Катариной должен вернуться обратно в Англию, чтобы найти брата.

– Ты прав, – согласился Бракен. – Мое путешествие по Англии было бы кровопролитным – это точно. И все из-за этой скверной проблемы с моим изгнанием. Не обижайся, но я предпочту, чтобы моя голова подольше не расставалась с телом.

– Разумеется, я не могу винить тебя за это.

– Бракен, – прервала их Джулия. – Можно ли попросить лорда Локлана и Кэт подождать, пока я и Брайс прогуляемся по ярмарке?

Англичанин сперва заколебался, а потом устремил на младшего брата суровый взгляд:

– Ты отвечаешь за свою сестру. Не отвлекайся и не бросай ее одну. Слышишь?

– Слышу.

– Тогда ступай, но я хочу, чтобы вы оба вернулись сюда засветло. Тут всякие людишки попадаются.

– Некоторые из них могут оказаться ворами, – поддразнила его Кэт.

– Да. И еще: сумки и кошельки не красть! Мы теперь честные люди, и я надеюсь, что вы оба будете вести себя, как благородные дворяне, коими и являетесь.

Джулия с негодованием вздернула подбородок:

– Я оскорблена до мозга костей твоим предположением, что я могу так низко пасть.

Она перевела взгляд с Брайса на Бракена:

– Вы двое были ворами. Но я, даже переодетая мальчишкой, всегда оставалась леди.

С этими словами девушка в раздражении удалилась.

Бракен издал сердитый возглас:

– Брайс, хорошенько смотри за ней, и если какой-то мужчина хотя бы взглянет в ее сторону, разрешаю тебе выпустить ему кишки. А если с Джулией случится что-то нехорошее, я выпущу кишки тебе.

Юноша почти бегом покинул палатку.

Англичанин повернулся к Локлану:

– Радуйся, что у тебя только братья. Нет ничего хуже, чем иметь сестру, которая настолько привлекательна, что может свести тебя с ума.

Кэт рассмеялась:

– Ну, Бракен, у Джулии и своя голова на плечах есть. Она не из тех женщин, что клюют на мужскую красоту или уговоры. Поверь, она никогда не опозорит ни тебя, ни себя.

– Я знаю. Но я не доверяю мужчинам. Мы все обманщики, лживые собаки, когда волочимся за пригожей девицей.

Локлан застыл и произнес холодным тоном:

– Меня это задело. Я никогда не лгал женщине.

– Вот почему Бог, должно быть, послал тебе братьев. Уверяю тебя, когда дело касается Джулии, я сполна плачу́ за свои прошлые грехи.

Локлан расхохотался:

– Тогда идем. Давай подыщем тебе доспехи и хороший меч, пока мы здесь… вдруг тебе понадобится острый клинок?

Кэт покачала головой:

– Им гораздо лучше выпускать кишки, так ведь?

Бракен вытащил свой меч из-за пояса и провел по лезвию большим пальцем:

– Знаешь, чем хуже клинок обработан и чем он тупее, тем больше он причиняет страданий, когда им вспарывают брюхо…