Мегаполис Разделённого мира.
- Ты никогда не умел отступать, поэтому-то с тобой так сложно.
- Я не хочу учиться. Этому - не хочу.
- Ты можешь всё, не так ли? - насмешливый голос плыл во тьме.
- Да. Я могу всё, - просто сказал я. - Ты пойдёшь со мной?
- Я бы пошла. Но меня ведь нет. И ты это прекрасно знаешь. На самом-то деле меня никогда и не было.
- Не говори так. Ты есть - здесь, сейчас...
- Тебе ли не знать, что это далеко не так... - и я поразился прозвучавшей вдруг в её голосе тоске. - Мы всё - не более чем иллюзия, даже для самих себя. Нельзя жить так долго в запертой комнате, а потом обнаружить, что единственный выход из неё - кем-то придуман и объективно даже не существует. А вот ты... Ты - настоящий. Поэтому я ему ничего не скажу.
- Ничего не скажешь о чём? - напрягся я. - И при чём здесь какие-то иллюзии? О чём ты говоришь?
- Не скажу о том, что ты его за нос водишь, - опять насмешливость, грусть почти растворилась в плавающей тёмной дымке. - Успокойся. Я ничего не знаю. Даже о том, что ему об этом известно. Запутался, да? Это же просто сон. Люди часто их видят. Там всё жутко нелогично, сплошные иллюзии, но иногда можно увидеть предсказание будущего.
Дымка постепенно рассеивалась, я знал, что она уже ушла, если вообще приходила...
Эта неопределённость пугала. Я открыл глаза, перед ними была такая же серая дымка. Потребовалось немного времени, чтобы понять: скоро рассвет. Я окончательно проснулся и ещё немного посидел, прислушиваясь к себе... Ощущение неуверенности не проходило, я не мог понять, насколько реальным было то, что я видел.
Пару минут назад - абсолютная реальность, пусть и со своими законами. Но чем дольше я сидел, тем более неправдоподобным и смазанным становилось видение.
Вот так я увидел свой первый сон.
Достигнуть первых подступов к городу им действительно удалось ещё днём, но попасть за кольцо внешних стен - только ближе к вечеру. В той части города, что была обращена в сторону степей и Чащи за ними, никаких ворот не было и быть не могло - через Чащу не существовало торного пути (по идее, там вообще никакого пути не существовало), а значит, и прийти оттуда не мог никто.
Поэтому несколько бесконечных часов Кьяра со своим безымянным спутником шли на солидном расстоянии от городских стен, пока не достигли ближайших ворот. Там их ждала очередная задержка: в Аргосе ввели обязательную регистрацию и входную пошлину для приезжих. Только заплатив за вход можно было получить разрешительную грамоту, денег же у Кьяры, само собой не было - опять выручил Спутник (поскольку он отказался назвать своё имя, то для себя она называла его именно так).
Наконец, когда солнце уже до середины спряталось за ограждающими Аргос стенами, а длинные тени и дышащий морской прохладой ветер сообщили о наступлении вечера, они достигли центральной части города. Похоже, что Спутник знал, куда шёл, хотя временами путал улицы или терял повороты, или какие-то другие известные ему ориентиры: тогда он застывал на месте, морща лоб и оглядываясь по сторонам. Наконец, они достигли какой-то таверны, старинного двухэтажного здания, выполненного в стиле ранней Империи - с мощным фасадом, тяжёлыми воротами вместо двери, стрельчатыми окнами и башенками на крыше там, где располагаются слуховые окна.
Нагретая солнцем брусчатка замощённой широкой улицы всё ещё отдавала тепло, и Кьяра села прямо у стены. Бок совсем не тревожил, а вот ноги гудели... Удивительно, но в то утро, когда она проснулась в сырой от выпавшей росы одежде, она чувствовала себя гораздо бодрее. Да и нога тогда действительно не болела - лишь к вечеру, после целого дня хода с редкими перерывами на отдых, лодыжка дала о себе знать. Но это всё мелкие придирки...
Главное, что Гончие так и не появились. За одно это Кьяра готова была пройти ещё раза в три больше, а то и отправиться на Острова.
Спутник отправился внутрь, узнавать о ценах на постой и свободных комнатах. Деньги были только у него, всё Кьярины вещи пропали, что называется, "с концами". Свободных комнат там достаточно, но вот цены... Словом, неприятно поразили обоих. Денег хватило только на одну комнату с двумя кроватями.
Никто ничего пока не говорил, но со временем Кьяра надеялась вернуть ему долг хотя бы в плане денег, впрочем, после посещения таверны долг этот изрядно вырос - она оказалась достаточно голодна, чтобы забыть об усталости. Спутник есть не стал и сразу же ушёл куда-то, оставив деньги на столе. Не было его и всю ночь: к утру, проснувшись от стука копыт по мостовой - ночной разъезд городского патруля проходил под окнами, направляясь в казармы - она застала не разобранную ещё постель.
На пути к городу они как-то особо не разговаривали, Спутник не расположен был затевать беседу, а затрагивать его сама Кьяра не решилась. Поэтому она и не знала, какие дела могут требовать его ночных прогулок.
Зато Кьяра точно знала, какие дела могут требовать прогулок её собственных - дневных, правда. Было несколько человек, которые задолжали ей за некие небольшие услуги, и можно было попытаться получить кров на пару дней, немного денег и информацию о "работе". Да, назовём это так.
Следует позаботиться об этом, пока в соответствующих кругах не разошлись слухи о её "гонимости" (этим нелепым словом обозначали людей, за которыми по каким-то причинам охотились Гончие). После заработать денег станет куда как труднее... Поэтому, проснувшись незадолго до рассвета, она и решила немного прогуляться.
Воздух дышал прохладой, ветер продувал все улицы - от набережных кварталов до границ внутренних стен - привнося с собой запах соли и водорослей. Под лучами встающего солнца белый камень мостовых и стен домов казался розоватым, высаженные прямо посреди широких улиц полосы цветущего кустарника блестели влажными листьями. Первые тяжело гружёные хлебом, мясом, какими-то свёртками и огромными глиняными кувшинами подводы спешили куда-то в сторону внутренних стен, возвышавшихся над крышами домов. Утренняя стража провожала скучающими взглядами горожан, спешащих с утра пораньше по своим делам, наслаждаясь прохладой и отсутствием дневной пыли.
Кьяра точно знала, куда ей нужно идти. Центр остался по левую руку, ступенчато спускающиеся к морю окраинные улицы были уже не так широки и чисты, как в кварталах, близких к Белому городу. Людей становилось всё больше, а стража попадалась гораздо реже, вот показалась памятная вывеска таверны - большой рыжий кот, выгнувший спину дугой.
Наконец, она свернула в какой-то переулок, остановилась, чтобы найти на стене деревянную табличку с названием. Солнце поднялось ещё недостаточно высоко и глубокий сумрак, царивший между высокими стенами домов, мешал ей прочитать надпись. Раздавшийся шорох поначалу не привлёк внимания. Лишь когда рядом упала глиняная черепица, с громким треском разлетевшись на куски, Кьяра посмотрела наверх.
Там, стоя на крыше, прямо в глаза ей смотрела напружинившаяся для броска Гончая.
Гончая оскалилась, не сводя с Кьяры горящих красным глаз. Она была в виде огромной, непомерной собаки. И собака собиралась порвать её на тучу маленьких Кьяр.
В мгновенной панике девушка оглянулась.
Переулок тянулся вперёд, поворачивая буквой "Г" двумя зданиями дальше - она не помнила, что там - сзади же тянулся почти на полторы сотни шагов, прежде чем соединиться с улицей. Слева и справа - гладкие стены домов, балконы только со второго этажа - слишком высоко, не допрыгнуть. Только у одного дома дверь выходит в переулок, именно туда она и шла, но там наверняка заперто и откроют только по сигналу, а это же только когда услышат...
Мысли понеслись мгновенно. Бежать назад - не успеть. Ломиться в дверь - тоже.
Спрятаться некуда.
Зверюга подобрала задние лапы, сползая по крыше. Целый дождь из черепицы низринулся из-под её лап, вдребезги разбиваясь о брусчатку. Тварь замерла, закинув лобастую башку, разинула пасть. Округу огласил долгий, заунывный и вместе с тем торжествующий, действительно леденящий душу вой, с какими-то особенно гнусными обертонами.
