- Все ясно, товарищ майор, мы только туда и сразу обратно! Как говорится - "одна нога здесь, другая там"! - повеселевшим голосом уверил комбата Николай.
Майор развернулся и пошел, но пройдя несколько шагов, обернулся и произнес тихо, обращаясь к нам:
- А за Свистунова спасибо вам, ребята, если бы не вы...
- Да мы что, мы ничего такого вроде не сделали, - сказал Витька. - Как он там, товарищ майор?
- Крови, конечно, много потерял, но теперь жить будет. Это точно, - ответил Харин и отправился по своим делам.
- Ну что, ребята, двинули поближе к кухне, подальше от начальства? - брату не терпелось дорваться до бесплатного угощения.
- Война - войной, а обед по распорядку! - весело откликнулись мы, и пошли в указанном нам направлении.
Не доходя метров сто, можно было смело сказать, что мы идем верным путем. Об этом свидетельствовал запах еды, и кухню мы нашли, буквально по нюху. Впереди, не разбирая дороги, ломился Николай, и нам, с Витькой, приходилось поспешать за ним, чтобы не отстать. А как же - голод не тетка, и даже не дядька, это такая неприятная штука, что просто и слов нет, до чего неприятная. Короче, мы хотели жрать и все, без всяких лишних слов и умных рассуждений. Наконец, мы вышли на небольшую полянку, на которой, под громадным, раскидистым дубом, стояла самая, что ни на есть, настоящая полевая кухня, распространяя на всю округу неописуемый аромат простой солдатской пищи. Чуть подальше, метрах в тридцати, под прикрытием деревьев, располагались рабочие кухни и виднелись землянки, скорее всего хозяйство местного начпрода. Народ, возле кухни, особо не толпился, а в порядке живой очереди, потихонечку продвигался вперед. Принимал порожние котелки довольно худенький боец в белой шапочке, который, огромным черпаком, отточенными до ювелирного мастерства движениями, сноровисто отмерял порции очередным красноармейцам. Мы остановились недалеко от кухни и озадаченно топтались на месте, не зная как разрешить неожиданно возникшую проблему. Дело в том, что никакой посуды у нас с собой не было - ни чашки, ни ложки, ни, тем более, самого обычного солдатского котелка. Повар, не прекращая своего очень важного дела, несколько раз покосился в нашу сторону и наконец, громко крикнул нам:
- Эй, вы! Чего топчетесь тут, как не родные! Это про вас мне старшина третьей роты все уши прожужжал? " - Комбат приказал, комбат приказал!". А они, явились - не запылились, ни ложки, у них, ни кружки! В головные уборы мне вам кашу накладывать прикажете?
И хитро так прищурился, ожидая нашей реакции.
- Да мы, это... - замычали мы не дружным хором. В чем-то, вероятно он был прав.
- Вот сироты мне достались в наказанье! - беззлобно пробурчал повар, - видите, бабы картошку чистят, да во-он - под навесом, вот к ним и идите. У них спросите, они вам все дадут!
Интересное кино! Это он прикалывается что-ли? Послать-то он нас послал, но уж больно послание какое-то двусмысленное! Ну, точно! Очередной боец, протягивая свой котелок, хитро подмигнул повару и сказал, довольно ехидно улыбаясь:
- А нам тоже дадут? Мы что, из другого теста сделаны что-ли?
Повар за словом в карман не полез:
- Дадут - дадут, а как же! Всем дадут, и тебе тоже, как самому геройскому бойцу нашего батальона! Так навешают, что штаны по швам разойдутся, - весело смеясь, ответил ему кашевар, - этим девкам, палец в рот не клади, всю руку откусят, по самый локоть! Уж больно они на язык вострые, казачки эти! Дюже бойкие девки - не хухры-мухры!
Очередь дружно заржала, а мы, под этот гогот, поплелись к навесу. Вот блин! Нам же было сказано - не задерживаться, а мы тормозим тут, на каждом шагу.
Под навесом, действительно, сидели на скамейках, вполне себе молодые девушки и женщины и, переговариваясь между собой, дружно чистили картошку. Но, как только мы подошли поближе, разговоры смолкли, и девчата продолжали заниматься своим делом, изредка бросая на нас довольно заинтересованные взгляды. Среди них находились здесь и довольно симпатичные, в общем, было на что посмотреть, жалко, что наш вид, в облезлых "хэбэшках", не соответствовал нашим "джентльменским" мыслям. Мы просто, как дураки, подошли и уставились на красивых девчонок. Но долго мечтать о небесных кренделях нам не пришлось. Вдруг, откуда ни возьмись, подскочила какая-то горластая тетка и затараторила на смеси украинского и русского языков. Тараторила она бойко, но из первых пяти минут её возбужденной речи, мы не поняли почти ничего. Но основную мысль, её обращения к нам, более - менее уяснили: кто мы такие, здесь её территория и какого мы сюда приперлись. Нет, так-то, в принципе, все понятно, но сколько эмоций!
Первым не выдержал Колян:
- Тетенька! Нам бы посуду какую-нибудь и три ложки, пожалуйста!
Но, бойкую тётку, так просто не объедешь, она, видимо, была готова к любому развитию событий:
- Вы мне тут зубы не заговаривайте! У нас здесь не ресторан, свои-то принадлежности куда дели? Небось, как бегли, с того берега, так вместе с ружьями и побросали, и аж вот где очутились! Ходють тут всякие, а потом ложки пропадают!
И пошла, писать губерния! Собрала в одну кучу и горькое и шершавое! Видать сильно у тётки накипело. Начала с того, что солдаты из нас " никаковские ", потом, обвинила нас, чуть ли не во всех смертных грехах, что это именно мы допустили "гитлеров" аж вон докуда! Ну и финал, вообще, поразил нас в самое сердце, вернее - в самый желудок! В общем, послала она нас темным лесом, причем без хлеба! Ну и в самом конце ее взволнованной речи, она указала, к какой именно матери нам следует катиться! Во дает! Тетка ведь, прирожденный оратор, так бы стоял и слушал, но, увы, мы абсолютно не располагали свободным временем!
- Ну, это вы, женщина через край хватили! Неправда ваша, не было такого! - возмутился Витька. Он обиженно надул щеки и запыхтел как паровоз.
- Лидия Ивановна! - одна из девушек, русоволосая, довольно симпатичная, в белой косынке, завязанной на затылке, видимо решила заступиться за нас, - дайте вы им посуду, мы за ними присмотрим. Никуда они не денутся, вернут как миленькие. Правда, ведь, товарищи бойцы?
Она повернулась в нашу сторону и так взглянула на меня, что возникало желание тут же провалиться сквозь землю! Эти зеленые глаза. Что-то они всколыхнули в моей душе, о чем-то они старались мне напомнить. Готов поклясться, я где-то их раньше видел, но вот где? Хоть убей - не помню! А пауза затягивалась. Видимо у меня был весьма глупый вид, я стоял как истукан, смотрел на неё во все глаза и молчал. В конце концов, она поняла причину моей глубокой задумчивости. Щёки её моментально вспыхнули, словно два алых мака и она, засмущавшись, быстро отвернулась, чтобы скрыть свое смущение. Но, тут же, взяв себя в руки, снова повернулась к нам и повторила свой вопрос, уже стараясь не смотреть в мою сторону:
- Ну что же вы молчите, товарищи?
- Да, да! Мы все вернем, в целости и сохранности. И даже помоем за собой, если покажете где это можно сделать.
Мы дружно закивали головами как китайские болванчики и были готовы на все условия суровых поварих, лишь бы только нас покормили.
- Понимаете, какое дело получается, нас майор Харин ждет через полчаса, сейчас уже посыльный от него явится, а у нас со вчерашнего утра маковой росинки во рту не было, - добавил я как можно более жалостливым голосом. Но разжалобить Лидию Ивановну было не так-то просто. Она ни за что не хотела сдаваться.
- Гуляйте отсюда, и все тут, у нас здесь не проходной двор!
Девчонки-комсомолки загалдели что-то в нашу защиту, но беспощадная тетка была непреклонна. Повернувшись к ним, она так зыркнула на них, да еще добавила громоподобным голосом что-то вроде: " - не доросли еще соплячки, чтобы старших поучать!".
Легкий ветерок слегка тронул листья на ближайших кустах и немного освежил своим дуновением наши лица. Комсомолки притихли, не желая вступать в открытый конфликт с тетей Лидой, и казалось, занимаются исключительно картошкой, но я чувствовал, что они очень внимательно прислушиваются к нашей перебранке со зловредной Лидией Ивановной. И откуда эта несокрушимая скала взялась, на наши головы?
