Лёгкий весенний морозец стал холодить босые ноги, оторвав от размышлений. Вокруг посветлело, солнце готовилось вынырнуть из-за края земли и окрасило нижние края висевших над лесом облаков в весёлый ярко-розовый цвет. В бане, притулившейся на заднем краю огорода, было ещё тепло, и мне удалось быстро застирать следы своего взросления. К семнадцати годам ростом и шириною плеч я обошёл многих мужчин нашего селения и теперь стеснялся своих непомерно длинных и неуклюжих рук, ущербно тонкой ниточки усов над верхней губой и предательского юношеского румянца на щеках. Мужская сила неуклонно зрела во мне, иногда просыпаясь в самый неподходящий момент, вид стройной женской фигуры приводил в большое смущение, а по ночам часто снились такие сны, о которых стыдно было кому признаться.
С приходом весны стало ещё хуже, весенняя мощь переполняла меня, кровь весело бурлила в жилах, тело требовало движения и работы.
Вернувшись во двор, я принялся яростно бегать по кругу, временами переходя на прыжки, кувырки и другие кульбиты, которым научился в памятном путешествии с бродячим цирком. Пёс Трезорка вылез из будки и лениво следил за моими перемещениями, наклоняя кудлатую голову то в одну, то в другую сторону. Моя утренняя разминка давно стала для него привычным и будничным делом.
Разогревшись и размявшись, я перешёл в сарай, где продолжил занятия, но уже с различными предметами. Честимир привёл меня к Добрыне в начале осени, и тогда свои тренировки я полностью проводил во дворе. Кузнец сначала посмеивался над чудачеством навязанного ученика, но в разгар предзимней слякоти неожиданно выделил для моих упражнений большой пустовавший хлев, решительно разобрал все внутренние перегородки и помог очистить его от навоза и прочего мусора. Я засыпал пол песком, в углу для прыжков кинул несколько охапок сена, а возле дальней стены поставил вертикально здоровенную дубовую колоду. Получилось очень удобное помещение для занятий, можно было бегать, прыгать, метать ножи, топоры и даже устраивать учебные схватки с несколькими противниками. Летом старик привёз из леса и установил на ноги-сучья толстый обрубок липового ствола, на нём, как на коне, я тренировался стрелять из лука, колоть, рубить и вести бой, меняя положение тела.
За пять лет мне удалось многого достичь в воинском деле, к тому же Добрыня оказался весьма умелым мечником и щедро делился своим опытом. Помня о главной цели - стать обоеруким воином, левой рукой я научился орудовать почти так же ловко, как и правой, а метательные броски получались даже более точными, хотя и чуть слабее по силе.
Огорчало одно - не было достойного напарника для занятий. Местные мальчишки с самого начала относились ко мне, как к чужаку, пришлось в нескольких стычках с заводилами показывать силу и ловкость. Меня стали уважать и допустили в свой круг, но полностью своим так и не признали. Ближе всех я сдружился с сыновьями углежога Боняты, особенно со средним - Смагой, невысоким жилистым чернявым парнишкой, моим однолеткой. Несмотря на молодость, его считали умелым охотником и одним из лучших стрелков из лука в нашем селении. Он довольно ловко мог орудовать топором или копьём, но с мечом обращаться не умел, а чаще всего не хотел тратить время на воинские упражнения, и правдами или неправдами тащил меня в компанию сверстников или в лес на охоту.
Большую часть времени Смага проводил на лесных делянах вместе с отцом и братьями, где они валили лес, варили смолу и дёготь, готовили уголь для кузниц. Шустрый и бойкий на язык, он не мог жить спокойно, и при возвращении домой обязательно устраивал знакомым очередную весёлую каверзу. По малолетству парнишка любил засовывать мальчишкам за пазуху, а девчатам в лукошки с грибами и ягодами ужей и лягушек, мог угостить компанию горшочком якобы с мёдом, а на самом деле полном диких пчёл, несколько раз устраивал переполох в банях, притворившись банником6. С возрастом его проказы стали более изощрёнными.
Прошлым летом Смага на спор подрядил сына боярского тиуна7 Кветана, увальня и лентяя, дёрнуть за хвост племенного общинного быка Черню. Задача в целом была довольно простая, большинство наших мальчишек, как и я сам, в своё время с успехом выдержали это испытание. Огромный и могучий Черень обычно пасся немного в стороне от стада и разморённый летним зноем реагировал на такую попытку с большим опозданием, когда обидчика и след простыл. Кто же знал, что коварный искуситель заранее раздразнил быка, закидывая палками и комками земли, пока не довёл до белого каления.
Наша компания залегла в кустах на опушке берёзовой рощи, коровы и телята лениво жевали жвачку на лугу, пережидая полуденную жару. Вожак стада неподвижно стоял саженях в тридцати от нас. Подбодрив приунывшего Кветана словами напутствия, мы спокойно дожидались окончания его вылазки. Парень успел проползти по траве не больше четверти пути, когда бык заметил лазутчика. Развернувшись головой в его сторону, Черень шумно вдохнул воздух своими ноздрями, издал оглушительно громкий рёв и двинулся навстречу, постепенно набирая скорость. Его изогнутые острые рога стелились низко над землёй и сулили нарушителю спокойствия смертельную угрозу.
Кветан в ужасе вскочил на ноги и, вереща, как подбитый заяц, помчался обратно. Понимая, что хлипкие кусты - совсем не защита от многопудовой туши, он пролетел мимо нашей лёжки и стал судорожно карабкаться на толстую старую берёзу, резко выделяющуюся среди более молодых деревьев.
От приближающейся могучей поступи быка стала сотрясаться земля, прикинув, что его путь пройдёт немного в стороне, я вжался в траву, мечтая стать меньше и незаметнее. А вот мои соседи не выдержали, метнувшись назад из кустов, быстро вспорхнули на ближайшие берёзки.
Кветан как раз успел оседлать нижнюю развилку и обхватить ствол руками и ногами, когда от удара разъярённой махины со старого дерева полетело целое облако зелёных листьев вперемешку с ветками и сухими сучьями. Чудом удержавшись, он вцепился в кору ещё крепче и тоскливо по-бабьи выл: - "А-а-а!!!".
Внизу Черень медленно приходил в себя после лобовой атаки. Оглядевшись вокруг налитыми кровью глазами и не заметив ничего подозрительного, бык попробовал поднять морду вверх, но помешала толстая шея. Он громко проревел, вызывая противника на бой, и, не дождавшись ответа, пустил жёлтую струю себе под копыта. Вспышка ярости прошла, потоптавшись на месте, коровий вожак медленно побрёл к своему стаду.
Смага появился, когда опасность миновала, и мы общими усилиями стали снимать Кветана с дерева..
- Что это с Чернем случилось? - недоумевал он. - Всегда спокойный был, и вдруг, как с цепи сорвался.
Причина выяснилась вечером, когда пастухи пригнали стадо домой. Мальчишка-подпасок успел заметить, как этот паршивец дразнил быка, и рассказал обо всём в селении. Ребята рассвирепели и решили хорошенько поучить наглеца, да и у меня самого после такой выходки чесались кулаки.
Парень вовремя почувствовал опасность и сбежал к отцу на лесную деляну, а домой вернулся только через месяц, когда злость остыла, и остались лишь смешные воспоминания.
До самой зимы Смага вёл себя тихо, опасаясь гнева со стороны селян, только видать какой-то бес толкал шельму под ребро, на праздник Коляды8 он учудил очередную каверзу.
В разгар святок наши девчата собрались в просторной бане многодетного шорника Гудилы на гадания. Лили воск в воду, смотрели в зеркало, сыпали зерно и бобы. В глухую полночь неожиданно с разных углов послышался волчий вой и кошачий рёв. Затем со скрипом отворилась дверь, и, стуча копытами по полу, в баню полезло лохматоё чудище с козлиными рогами и бородой. От девичьего крика свеча потухла, и стало ещё страшнее. Поднялся шум на всё городище, лаяли собаки, мычали коровы, со всех сторон сбегались полуголые мужики и бабы.
Как оказалось, мой дружок уговорил нескольких ребят подшутить над девками, покричать вокруг бани дурными голосами, а сам напялил на себя козлиную шкуру с личиной, встал на четвереньки и полез внутрь. Он хотел ещё поблеять по козлиному, как позже признался мне, но не успел.
