- Зачем так официально? - спросил Барышев и усмехнулся. - Я хоть и лицо при исполнении, но с коллегой могу и по душам поговорить.
Синельников вздохнул, а что он ожидал, что майор не узнает, где он служил и почему ушел? Юлить и темнить не надо, что облегчало задачу обоим.
- Не буду я вас спрашивать про службу, - успокоил безопасника Барышев. - Может, перейдем на "ты"?
- Конечно, - кивнул Синельников и сел в кресло за стол, рядом расположился Анатолий.
- Дим, я поговорить хотел о хозяине, кое-что мне неясно, хотел бы услышать твое мнение.
Синельников правильно понял майора - тот хотел выстроить картину убийства, а для этого ему важно было ее составить из информации и фактов не одного участника событий. Это обычная практика, используемая при расследовании любых случаев. Поэтому он кивнул в очередной раз, соглашаясь с Барышевым.
- Расскажи мне, какие отношения были у него с пропавшей женой? - начал задавать вопросы Анатолий.
- Сложные, - ответил Синельников сходу, - я бы сказал даже острые. Они все время ругались, причем, инициатором скандалов всегда была Лариса.
- То есть любые распоряжения мужа она принимала в штыки? - предположил Барышев.
Синельников кивнул, майор что-то записывал в блокнот.
- Зачем тогда Смирнов на ней женился? - задал очередной вопрос Барышев.
- Это самое интересное, - помедлил, но ответил Дмитрий. - Все началось с прихоти Маевского, тогда еще не тестя Александра. Смирнов купил остров в Малайзии, а деньги проводил через банк Маевского. Так вот, Павел через год пришел с предложением купить этот остров, за хорошую стоимость, надо сказать. Смирнов отказался, Маевский настаивал, повышая стоимость, Александр уперся - и они разругались. А через полгода случился кризис и заводы Смирнова терпели убытки. Чтобы не потерять бизнес, надо было вложить приличную сумму в дело, а денег нет. Вот тут бы и продать этот остров, а Маевский сказал, что не надо и выставил условия: Александр женится на его дочери, а он полностью покрывает убытки Смирнова. Вот так все было.
Барышев что-то продолжал записывать в книгу, Синельников подумал и продолжил:
- Можно было, конечно, наплевать на Маевского и пойти в другой банк, но они - словно сговорились! Кто-то требовал бизнес, кому-то чуть ли не душу продать, помотали нервы Сашке они знатно. Сговор, конечно, был, но жалко было производство, народу работает около пяти тысяч человек. Можно было продать заводы, тогда люди бы оказались на улице, вряд ли бы в той ситуации кто-то начал поднимать производство, скорее всего, снесли бы под строительство или продали под склады. Пришлось подписывать кабальное соглашение. А потом потихоньку выплыли. Надо отдать должное, Маевский помог. Вот так Лариса оказалась хозяйкой поместья.
- И какая из нее хозяйка? - Барышев оторвался от записей.
- Хреновая, - ответил Синельников. - Проще говоря, не обучена она вести хозяйство. С детьми обращалась, как со щенками. Девочку застращала и забила, та ее боится до трясучки. Наняла им няньку под стать себе.
- А что Смирнов?
- Ничего, - ответил Синельников, - я ему несколько раз говорил, что она детей бьет. Он не верил, - вздохнул Дмитрий. - Пока сам не увидел и то случайно, дома остался.
- Сколько он прожил с такой женой? - Барышев вернулся к записям.
- Чуть больше года, и того выше крыши, - говоря это, Синельников махнул рукой над головой и отвернулся, глядя в окно. - Он ведь с ней даже рядом не стоял, только на приемах. На дух не переносил, уж не говоря о... - и он заткнулся, всё также глядя в окно.
Барышев понял, о чем Синельников не договорил.
- А как вы нашли Машу?
- В супермаркете ее ребята увидели, зашли водички купить и видят: идет наша Лариса в обносках. Подумали, что скрывается. Проследили и... в общем, неприглядно получилось. Думали, что это Лариса, так и обращались, а оказалась совсем другая женщина.
- Вот так сразу и нет отличий между ними? - улыбаясь, спросил Барышев.
Синельников вынул из стола фотографию и сунул ее Барышеву.
- На, найди десять отличий - и с меня бутылка коньяка, - сказал он.
На фотографии были запечатлены Смирнов и Маша, которые стояли на ступеньках какого-то дворца и улыбались в камеру. На Смирнове был смокинг, на Маше черное платье с открытой грудью. Барышев вытаращил глаза:
- Не может быть!
- Вот и не может, - ответил Синельников. - Разница в толщине и росте. И то не сразу заметишь.
- А голос? - все же продолжал настаивать Барышев.
- Если не орет, то и... - и он развел руками. - А как крикнет, так я тоже присесть готов. Слушай, где она так научилась?
- Препод в универе, там и не такому научишься, - засмеялся Барышев. - Маша, она может, ее даже декан побаивается. Но это ты ей не говори, она всех студиозов деканатом пугает.
И мужчины рассмеялись.
- Хорошая девчонка, только не повезло ей, - прошептал Барышев, Синельников сделал вид, что не услышал.
- А Маевский? - продолжил спрашивать майор.
- Лучше сам его спроси. Он настолько одиозный мужик, что сказать за него может только он. С дочерью они даже при нас ругались постоянно. Прибить ее он пытается с самого начала, как она тут появилась. Только это все слова. Даже с такой ядовитой натурой, Маевский и мухи не обидит.
- За что он не любит Смирнова?
- Саня у нас порой бывает жесткий, если упрется, то сдвинуть его никому не удается. Полагаю, что за остров простить не может. Более подробно спроси самого. Он мужик честный, ответит.
- А ты сам к нему как попал? - спросил Барышев и закрыл записную книжку, давая понять, что этот разговор только между ними.
Синельников усмехнулся.
- Когда пришлось... уйти из органов, - Дмитрий помедлил, - Саня меня на работу к себе пригласил. Тот период для меня был очень сложным, - и Синельников посмотрел в глаза Анатолию, тот понял и вопросов больше не задавал.
- Что ж, пожалуй, пойду, - сообщил Барышев. - Мы тут еще побудем некоторое время, - сообщил он в дверях.
- Располагайтесь, - улыбнулся Синельников и включил комрьютер, Барышев вышел.
***
Маша вместе со Смирновым донесли Маевского до ближайшей гостевой комнаты и опустили Павла на кровать. Маша подложила под голову ему подушки и укрыла покрывалом, подоткнув его со всех сторон, как маленькому. Тот открыл глаза и воззрился на Машу:
- Посиди со мной, - и ухватил Родионову за руку.
