- И кто в этом виноват? - не выдержал я, вскакивая. - Это из-за тебя!

- Стой на месте, Стефан! Я не шучу! - прохрипел Филипп. Пистолет в руке дрожал, но по-прежнему смотрел дулом мне в грудь. - Не смей обвинять меня! Я исправляю начатое! Я делаю то, что должен был сделать мой отец!

- Наш отец! - поправил Филиппа я.

- Не смей его так называть, подкидыш! Ты грязный Ламбер - враг и предатель! Из-за тебя я лишился единственного брата! Именно ты разрушаешь наш род своей жизнью!

- Михеля убил ты! - выкрикнул я в ответ. - Ты нагло его подставил! Подослал ко мне его собственных солдат!

- Это была случайность! - защищаясь прокричал Филипп. - Случайность! Я желал убить тебя и только тебя! А ты все никак не желал отправиться к праотцам, мерзкий ублюдок! Ты и есть проклятье!

- Тогда убей меня! Здесь! Сейчас! Давай!

Я сделал шаг вперед.

- Стой! Не вынуждай меня!

- Стреляй, слабак! - я сделал еще один шаг. - Убей меня лицом к лицу.

Филипп задрожал всем телом. Лицо перекосилось, пистолет в руке заходил из стороны в сторону. Брат сжал зубы, и нажал на спуск.

Оглушительный звук выстрела грянул над левым ухом, самый кончик обожгло огнем.

- Не верил до последней секунды, что у тебя хватит духа, - прошептал я, все еще пребывая в легком шоке.

А Филипп, зарычав раненым волком что есть силы саданул меня пистолетом в голову. Тяжелая рукоять пришлась чуть выше виска, выбив тучу искр из глаз. Что и говорить, пистолет даже без пуль серьезное подспорье в рукопашной схватке.

Я упал навзничь. Цепляясь пальцами за комод, попытался подняться. Рука сама собой нащупала канделябр.

И в тот момент, когда Филипп повторно замахнулся, я ударил в ответ.

Пускай Филипп всегда был моим старшим братом, и весовое и силовое преимущество оставалось за ним, однако он не зря выбрал путь политики. Сила Филиппа в словах и убеждениях. Он блестящий оратор и никудышный солдат. Я же участвовал в драках сотни раз, и пусть, не всегда побеждал, зато знал цену жизни.

Наши удары встретились. Тяжелый пистолет нашел на увесистый канделябр и отлетел в сторону. Брызги горячего воска обожгли Филиппу лицо. Он вскрикнул, инстинктивно закрываясь. А в следующее мгновение канделябр вновь обрушился. На этот раз по голове, ломая с хрустом висок.

Филипп рухнул будто подкошенный.

Отбросив грозное оружие, я упал на колени, поспешил к брату. Схватил его за голову, не видя как багровая кровь льется по рукам, и заглянул в карие глаза, стремительно тускнеющие.

- Филипп, я...

Старший брат попытался что-то произнести, закашлялся. Изо рта вытекла струйка крови. И все. Как то сразу тело Филиппа обмякло, став словно тряпичным. Душа навсегда покинула мертвое тело.

Все еще баюкая голову старшего брата на коленях, я завыл. Так воют волки, чувствуя смерть стаи. Протяжно, уныло, со жгучей тоской и пустотой в сердце.

Еще несколько дней назад я был счастлив и имел все, чего желал.

А сейчас я валяюсь на полу в борделе, в комнате залитой кровью похлеще чем на скотобойне, рядом с двумя мертвыми телами людей, которых еще совсем недавно считал братьями и готов был отдать за них собственную жизнь.

Два мертвых тела на полу, и один живой мертвец, своими же руками, вырвавший и лишивший себя сердца и души.

Воистину достойное и страшное проклятье!

ГЛАВА 7.

ОСКОЛКИ ПРОШЛОГО.

Притон "Одинокие души" даже в кругу людей дна пользовался дурной репутацией. В сие заведение попадали обычно уже те, кто крепко-накрепко подружился с опиумом, и чьи души на половину пути в могилу.

Располагался двухэтажный дом в самом сердце трущоб, огороженный от прочих домов забором из дикого плюща. На вид будто и вовсе нежилой. Крыша просела, вся в дырах. Ставни окон еле держатся, висят висельниками, раскачиваясь по ветру, жалобно стона. Двор притона в запустенье. Растет полынь, да вырос в человеческий рост сорняк.

Квартал, где находился притон считался худшим в городе. В него подобно канализации стекались самые отборные куски напрочь прогнивших: бездомные, воры, убийцы - личности потерявшие последнее сходство с людьми.

Увидеть в подобном месте дорогой экипаж столько же дико, как представить святого в обществе портовых шлюх. И все же это происходило. Экипаж, запряженный двумя пегими лошадьми медленно подъехал к забору притона и остановился. Спустя несколько минут салон покинули две фигуры. Плащи скрывали любые приметы, кроме одной - шляпу-котелок на голове одного из двоих. В остальном с уверенностью можно было сказать, что первый высокий и худой, второй чуть ниже и более упитанный.

Время суток тоже угадывалось с трудом. Низкие серые тучи пронизали город, застилая округу полумраком. Ранее утром или поздний вечер - точнее сказать не удастся.

- Бриго! - окликнул кучера один из неизвестных, тот что пониже. - Глядеть в оба! Если кто рыпнется сразу стреляй! Патронов не жалеть, людей тоже. Усек?

- Чего не понять! - отозвался басом дюжий кучер. - Коль кто полезет всех перестреляю. Как кур! Не извольте сомневаться.

- Вот и хорошо, - проворчал человек, кутаясь в плащ. Он зябко передернул плечами и поежился. - Дурное место. Хуже клоповника.

- Страшно? - несмешливо осведомился его спутник. Сам же мужчина и внешне и внутренне оставался спокоен. Видал места и похуже.

- Ты не ерничай! - накинулся на высокого и тощего упитанный. - Двигая давай, разговорился мне тут.

- Ладно-ладно, остынь, - миролюбиво развел руками тощий.

- Просто не люблю подобные места. Вот и все. - Оправдывался упитанный, пока они шли к притону. - Да и кто, позвольте спросить, любит?

Тут они переглянулись и замолчали.

Высокий резким ударом распахнул дверь и первым вошел в помещение. Его спутник поспешил следом.

Первое на что поневоле обращаешь внимание, так это на резкий удушливый сладковатый запах. Пелена дыма столь плотна, будто в притоне обитает туман. Второе после запаха - это грязь и обилие тел. Люди здесь валяются на полу где придется. Иногда тела свалены просто в кучу, как куклы. Мутные глаза живых покойников не реагируют на очередных посетителей, пребывая где-то в собственном мире грез.

- Ужасно, - с брезгливостью, протянул упитанный. - Как мы найдем его светлость среди них? Невероятно.

- Найдем, не сомневайся, - отозвался спутник. И громко позвал. - Хозяин!

Из глубины помещения показался худощавый мужчина. Большие холодные рыбьи глаза на впалой коже оценивающе оглядели вошедших. Следом за хозяином, больше похожим на воскресшего мертвеца, показались два крепких вышибалы.

Хозяин не проронил ни слова, дожидаясь, когда чужаки сами начнут разговор.

Паскаль, а именно Паскаль был одним из двух незнакомцев извлек из кармана серебряную монету. Показал ее владельцу притона, видя как рыбьи глаза налились алчным светом.

- Мы ищем одного человека. Молодой дворянин. У вас появился около недели назад. Знаешь такого?

Хозяин неопределенно пожал плечами, намекая, что серебро поспособствует дальнейшему разговору лучше всего.

Камердинер бросил монету. Владелец ловко ее поймал и тут же монета исчезла.

- Так этот человек у вас? - повторил вопрос Паскаль.

Рыбьеглазый коротко кивнул.

- Он наверху? - задал еще один вопрос Паскаль.

И снова утвердительный ответ.

- Мы забираем этого молодого человека, - безапелляционно заявил камердинер, - в благодарность заведение получит еще пять таких же монет.

Паскаль извлек стопку серебра и положил на край стола. Хозяин притона оценивающе посмотрел на неизвестных ему мужчин, прикидывая какой суммой могут обладать нежданные гости.

- А если я решу что плата мала? - первый раз за все время подал голос хозяин притона. Громилы за спиной мужчины расправили плечи. - И захочу забрать все ваши деньги? А?

Хищный взгляд стервятника впился в лицо Паскаля.

Однако камердинера голос мужчины ни сколь не смутил. Рыжий Паскаль пожал плечами, и спокойно, ответил: