- Попытка бойцов досмотровой группы, когда те пришли в себя, преследовать и задержать ходока - не удалась. Имея при себе огнестрел и метко стреляя, он ранил двоих. Бойцы блокировали пещеру и вызвали подмогу. Когда мы попытались штурмовать, ходок ранил ещё пятерых, одного тяжело. И вывел из строя пулемет. Всё.

- Ну, вы и вояки, - опять съязвил Воронов. - Сорок человек одного взять не могут!

В этот раз агент рычать не стал, просто поморщился, находясь в задумчивости:

- Насчёт "взять не могут" давно сказано: каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны, - и урезал штабного, словно прочел мысли того. - Командовать операцией я вас всё равно не поставлю, не напрашивайтесь. Но мы ещё поля боя не видели, а думать лучше по-зрячему... Дмитрий Сергеевич, покажите, где он засел.

- Следуйте за мной. Когда скажу, ползком, - согласился капитан, широко шагая по тропе. - Сейчас увидите, какое у него место удобное. Долговременная огневая точка, фактически. Когда мы доставили горную мортиру, стрельба навесом оказалась бесполезна - снаряды падали на козырёк. Выкатили на прямую наводку - он забросал позицию гранатами. Повредил затвор, вот и отстрелялись... Черт знает, что у него за оружие! Так что наша ближайшая позиция от него в двухстах шагах... Вот она. Пригнитесь.

Второй штурм

Солнце насквозь просвечивало редкую тайгу, отчего даже темнохвойные деревья выглядели нарядно и весело. Лёгкий ветерок слегка шевелил ветки, создавал характерный шумок, а запах травы и прогретого леса вместе с голубым небом, по которому ползли редкие барашки облаков - дополняли ауру безмятежности. Выйдя из леса, где таились пограничники, Мухин скомандовал:

- За тем обломком скалы придётся ползти.

- Вы издеваетесь? - воскликнул майор сварливым тоном, пыхтя и едва поспевая за капитаном и полевым агентом. - Десять метров, какая разница? Отсюда же всё видно!

- Не всё. Можете подождать здесь.

Капитан лёг и проворно скользнул вперёд. Антон последовал его примеру, менее ловко, но довольно быстро. Майор выждал, когда те преодолели опасные, по мнению Мухина, метры, пригнулся и рванул бегом. Пара секунд, и он оказался рядом со спутниками, гордо заметив:

- Ничего не случилось. Вы преувеличиваете опасность ходока, капитан.

Мухин промолчал, глядя, как агент отряхивает запачканную при ползании одежду.

- Видите ли, Антон, подступы к пещере очень неудобные. С двух сторон скальные обрывы. Штурм пещеры считаю ненужным, погибнет много бойцов. Лучше выждать пару-тройку дней...

- Зачем и почему выжидать? - вмешался майор, напуская на лицо пренебрежительное выражение. - Труса празднуете?

Мухин очень хотелось ответить резко, но не в присутствии же особиста отшивать старшего по званию и по должности? Это желательно делать без свидетелей. Поэтому он проигнорировал хамский наезд, и сказал безлично, как бы для всех:

- У самого входа в пещеру лежит стерво, убитая лошадь. Она уже раздулась, вовсю воняет. А лопнет, потечёт - того амбрэ никто не выдержит!

Воронов изобразил проницательность:

- Да ладно вам, капитан! Нашли отговорку.

Мухин скрипнул зубами, развернулся всем телом, и, несмотря на равенство с майором в росте, словно навис над розовощёким, гладко выбитым бодрячком. Спроси кто Дмитрия Сергеевича в этот момент - что ты так неприязненно смотришь на человека? - он бы ответил: "Страсть как хочется вытолкнуть пузана на открытое место. Чтобы испытал на собственной шкуре, каково это - стоять под пулями ходока, чтобы в штаны навалил, чтобы..."

Но никто капитана не спрашивал, а устраивать такие подвохи старшему офицеру - надо совсем безголовым быть. Единственное, что командир заставы позволил себе, это выразить презрение штабному майору. С точки зрения боевого офицера, было за что. Мухин смотрел на новенькую, необмятую полевую форму, которая туго обтягивала пузцо Воронова, придавая тому комический вид целлулоидного пупса человеческого размера, и кривил губы в усмешке. Когда он решил, что мимика вполне передала отношение к заносчивому "военному гению", то глянул в лицо майору так, словно хотел опалить того взглядом.

Воронов мимику расшифровал - не дурак же? - и рассерчал. Он искренне полагал, что высокое звание или высокая должность надёжно гарантирует превосходство над нижестоящими и подчинёнными. Поэтому дерзкого капитана одёрнул, надеясь грубой фразой поставить на место:

- Что пялитесь? Правда не нравится?

- На голос не берите, господин майор, а укажите, как я должен поступить?

- Продолжать атаки! У него с собой арсенал, что ли? Как всё отстреляет, бери его тёпленьким!

У капитана закаменели желваки - настолько сильно он сжал зубы, чтобы не сорваться, не высказать в лицо этому заплывшему салом придурку нелестные слова. Молчать пришлось долго, два или три дыхания, и то голос дрожал от гнева, когда Мухин объяснял нелепость требования.

- Трупами завалить? Меня учили, что фронтальная атака, - он выделил слово "фронтальная" интонацией, - это наименее благоприятная с точки зрения атакующего ситуация, и, прежде чем начинать таковую, нужно воспрепятствовать противнику вести эффективный обстрел наших атакующих порядков. Воспрепятствовать! А чем? Артиллерии уже нет, да и была бы, что она против фактического ДОТа? Естественных укрытий на подступах к пещере нет, а преодолеть надо метров семьдесят. Спуститься на веревках? Можно. Но вход длинный и узкий, одному еле протиснуться. Там он человека четыре положит, и уже не войти!

Капитан Мухин всё-таки сорвался, повысил голос, почти выкрикнул последние слова. Воронов сразу оскорбился - ещё бы! ему не подчинились, а прочли лекцию по тактике боя! - и перешёл на визг:

- Как вы разговариваете со старшим офицером?

Полевой агент, опешивший от такого развития событий, вклинился между офицерами:

- Господин капитан, господин майор! Остыньте! Командование операцией я принимаю на себя - это первое...

- Как он того заслуживает, - по инерции Мухин отчеканил ответ майору, но Антону внял и замолчал.

- ... а второе - штурмовать пещеру будем этой же ночью.

- Вот это верно! - поддержал его майор Воронов.

- Он прекрасно видит в темноте, - воспротивился Мухин.

Антон широко улыбнулся, козырнул знаниями физиологии и психологии:

- Так вы шли днём, без подготовки, на свеженького, бодрого врага! Надо было измотать его хорошенько, Дмитрий Сергеевич, что вы превосходно и делали! Посудите сами, человек два дня и две ночи в напряжении - вот сейчас повторится штурм! Ждал, ждёт и постоянно в напряжении, а за всё надо платить, не так ли? Естественная реакция организма - это расслабление, и оно непременно последует. Четыре утра это самый сон, не зря на флоте зовут собачьей вахтой! И ходок наш, если его не беспокоить, обязательно задремлет. Мы же пойдём тихонько, под завесой дыма, крадучись, наполним пещеру слезоточивым газом, и...

Командир заставы тоже знал неформальную морскую терминологию, разумность доводов не отвергал, понимал - штурмовать придётся, но потребовал, чтобы бойцы шли в кирасах и рокантонах. Полевой агент, несмотря на неограниченные полномочия просто приказывать, замечания учёл:

- Вы правы, капитан. Но, к делу! У вас фонарь Ратьера есть? Отлично, прикажите зарядить, я передам распоряжение о доставке слезогонки и дымовухи. Не понимаете, как? Да через пожарных! А те своим отсигналят.

И действительно, в хорошем темпе отщёлкал послание в сторону пожарного дирижабля, спалив всего два световых стержня. Связист, который перезаряжал магниевые палочки, украдкой похвалил полевого агента, шепнув Мухину:

- Статский, а морозянку как отченаш знает, не хуже меня шторкой щёлкал. Только, вашбродь, я ни слова не понял. Шифровка. Или не на русском. Вот пожарные ему на русском ответили, мол, передано дальше.