Он смотрел на Макса как на умалишенного.

— Что вы имеете в виду? — произнес наконец шеф полицейской группы.

Снисходительная доброжелательность исчезла из его голоса, уступив место напряженной сосредоточенности.

— Только то, что сказал. Возможно, в кабинете химии кровь демона, — сказал Макс, стараясь не обращать внимания на реакцию окружающих.

— Он ранен, не соображает, что несёт.

Говоря это, Паулюс торопливо встал между полицейским и Максом, но те даже не заметили старика и продолжали буравить друг друга взглядами поверх ректорской лысины.

— Еще раз: вы отдаёте себе отчёт в том, что только что сказали? Вы только что заявили, что главный враг человечества пережил очередной виток эволюции.

— Именно, — твердо произнес Макс, не отводя взгляд.

Шеф повернулся к своим подчинённым, ожидающим приказа:

— Немедленно вызвать исследовательскую группу. Весь четвертый этаж опечатать. Свяжите меня с Верховной Лигой. Быстро!

Макс смотрел на удалявшиеся спины полицейских, слыша, как на ухо ему зло шипел Паулюс:

— Это была черта, грань, предел, ты окончательно тронулся! Ты, злостный алкоголик, вознамерился погубить мой колледж…

Макс, как всегда, не слушал. Слышать, но не слушать — это был его скрытый талант, помогавший сносно существовать.

По словам Корин, в больнице ему необходимо было провести пару дней. Заряд вайпера рассёк плечевую кость, и необходимо было наращивать новую костную ткань.

— Затем мышечную, так что ночь проведешь в реинкорнаторе, — разглядывая снимки, заключила Корин.

Макс даже не пытался спорить, наоборот, теперь он был рад подобной перспективе. Ему хотелось провести в этой палате как можно больше времени, спрятаться от мира, который считал его полным идиотом, слетевшим с катушек алкоголиком. Ведь никаких следов крови в кабинете химии обнаружено не было. Исследовательская группа изучила весь четвёртый этаж вдоль и поперёк — ничего. Да, всё было перевёрнуто и разрушено, что типично при проникновении обычного демона, но никакой крови, ни демонской, ни чьей-либо ещё не нашли. И Макс не мог злиться на Лиру, ведь он и сам видел, что тёмно-бурая лужа была на полу. Возможно, кровь всё-таки принадлежала человеку — здесь Лира могла ошибаться, — но ведь кровь была, а специалисты вызванной группы утверждали, что всё было чисто.

В дверь постучали. Макс и Корин одновременно повернули головы. Это был Паулюс. Его гнев уже поутих, но при взгляде на Макса его ноздри по-прежнему недовольно раздувались.

— Как ты себя чувствуешь? — не самым ласковым тоном спросил ректор.

— Жить буду, — заверил Макс и потянулся за сигаретами.

Паулюс проследил за рукой Штайна, и его брови поползли вверх.

— Вы позволяете ему курить здесь, в медсекторе? — Он возмущённо воззрился на Корин.

Ярко-рыжие волосы женщины взметнулись от резкого движения головы, она всплеснула руками и возмущённо, даже сильнее, чем нужно было, запричитала:

— Когда он умудрился их пронести? Ума не приложу! Первый раз вижу. Негодник!

Говоря это, она двигалась к выходу, продолжая недовольно качать головой. Когда за ней закрылась дверь, Паулюс посмотрел на Макса:

— Никак не могу понять, почему женщины тебе всё позволяют. И что в тебе такого? Неинтересный, грубый, напрочь отсутствует чувство юмора, ничего в жизни не добился, отвратительный персонаж.

Рассуждая, Паулюс присел в кресло.

— Я просил вас поговорить с Сашей, он тоже видел кровь, — напомнил Макс.

Ректор невесело усмехнулся:

— Он не подтвердил твои слова. Говорит, было темно, он был на взводе, сейчас ни в чём не уверен.

Забыв про больную руку, Макс резко подался вперёд:

— Бред! Он шёл впереди и вляпался в эту кровь. Он не мог этого забыть!

Ректор развел руками:

— Я не могу заставить его говорить то, что хочется тебе.

Макс откинулся на гидроподушки. Он не понимал, что происходит.

— Уже известно, как им удалось осуществить проникновение? — наконец спросил он.

Паулюс покачал головой.

— Полиция бьется над этим, датчики все в норме, их проверили миллион раз, никаких повреждений не обнаружено.

Макс смотрел в потолок и размышлял.

— Их отключил кто-то из людей, — неожиданно проговорил он и посмотрел на ректора, — а затем снова запустил, когда демоны прошли.

Тот даже и не думал возмущаться:

— В последнее время столько всего происходит, что я уже и не знаю, что норма, а что нет. Но ты же прекрасно понимаешь, что это нелепо.

— Нелепо, если бы это сделал просто человек, но человек под воздействием гипноза — это уже норма.

Паулюс закинул ногу на ногу и расположился в кресле поудобнее:

— В Токио это было возможно. Гипнозы и фобосы плотно оккупировали Восток, но у нас они встречаются крайне редко. Сам же знаешь, в последнее время были лишь единичные случаи столкновения с гипнозами.

— Тем не менее они были. Еще месяц назад никто и представить не мог, что гипнозы способны действовать с ангелами и сарафами сообща, а теперь мы экстренно пишем новую главу в учебниках.

Паулюс не нашел, что на это возразить. Макс был полностью прав, и ректор это осознавал. В дверь снова постучали. Следующих гостей Макс точно не ожидал увидеть — это были Тилль и Лира. Девушка держала в руках огромный лиственный букет. Увидев ректора, студенты поздоровались. Паулюс улыбнулся обоим:

— Надеюсь, вы уже пришли в себя от потрясения, всё это, безусловно, не для юношеской психики.

Лира удивленно посмотрела на Паулюса поверх букета:

— Мы сознательно выбрали профессию и должны быть готовы к самому худшему. Впечатлительность не будет являться оправданием, если из-за нас кто-то пострадает при выполнении служебного долга.

Паулюс посмотрел на девушку, затем перевел многозначительный взгляд на Макса:

— Вижу, ты уже с ними основательно поработал. Ваши индивидуальные занятия идут на пользу.

— Какие за… — начала было Лира, но Макс резко перебил ее:

— Занятия обсудим позже.

Паулюс встал:

— Ладно, мне пора. Оставляю вам вашего преподавателя.

И ректор вышел из медбокса.

— О каких индивидуальных занятиях он говорил? — проговорила Лира, формируя из гидроматериала вазу.