После анимации и затушевывания окончательный свет зависел от команды освещения под руководством Галин Зусман и Шэрон Кэлахан. Установка освещения, которым занималась самая многочисленная техническая команда, предполагала выполнение длинного списка задач: создать общий настрой кадра, обозначить время дня и, возможно, время года, направить взгляд зрителя и подчеркнуть эмоции и индивидуальность персонажа. Команда «осветителей» располагала бесконечным множеством инструментов, включая не только цифровые аналоги всех осветительских приспособлений фильма с натуральным движением, но и различные источники освещения, не имеющие отношения к реальности. Свет, не отбрасывающий тени; свет, выделяющий только предметы, находящиеся непосредственно перед источником освещения; свет, отбрасывающий тень вместо света, — вот лишь некоторые из невероятных, но таких полезных возможностей.

Готовый кадр после работы над освещением отправлялся на «фабрику визуализации», состоящую из 119 компьютеров Sun Microsystems, работающих 24 часа в сутки. Каждый кадр требовал от 45 минут до 24 часов для визуализации: время зависело от сложности кадра (в фильме было более ста десяти тысяч кадров). Команда записи, которой помогал Дэвид ди Франческо, записывала кадры на неэкспонированную кинопленку. Следуя давно сложившемуся в Pixar убеждению, что такие мелочи, как построение плавных кривых, больше влияют на качество изображения, чем использование разрешения в тысячу линий, «История игрушек» имела разрешение всего 1536 на 922 пикселя. На обычном киноэкране каждый пиксель соответствовал квадрату размером примерно четверть дюйма на четверть дюйма. Несмотря на это, для человеческого глаза изображение выглядело невероятно резким и четким.

Команда сценаристов продолжала работать над сценарием и во время производства. Среди поздних добавлений была встреча Базза с визжащими игрушками-инопланетянами в Pizza Planet, которая появилась во время мозгового штурма с дюжиной режиссеров, художников-раскадровщиков и аниматоров из Disney. По сценарию Базз попал в ракетообразное сооружение, которое на самом деле было автоматом «Достань игрушку», но месяцы усилий не привели к внятным идеям о том, какие именно игрушки ему встретились внутри и что там произошло. (Среди отклоненных идей были игрушечные медведи и кусочки пиццы из пластика в солнечных очках.) Во время встречи так и не было найдено решение, и тут вдруг кто-то произнес ключевое слово: клешня. В этот момент будто вылетела пробка, и идеи полились рекой.

«Мы начали обсуждать вдоль и поперек любую бессмысленную идею, которая только могла появиться в фильме, — рассказывает Стэнтон. — “Не вступай в борьбу с клешней”, “исполни волю клешни” и т. д. Крис Сандерс, художник-раскадровщик “Красавицы и Чудовища”, набросал характерный образ трехглазых инопланетян, который в итоге и попал в фильм».

Готовая анимация появлялась со скоростью примерно три минуты в неделю. Для членов команды было сложно оценивать качество фильма в течение большей части производственного периода, поскольку готовые кадры были разрозненными и не сопровождались музыкой и звуковой сценографией.

«У меня не было ни малейшей причины считать, что из этого получится что-то стоящее, — вспоминает Барзель, только что получивший тогда степень в Калифорнийском технологическом институте и присоединившийся к команде «осветителей». — Я знал, что в сфере короткометражек Джон был выдающимся аниматором. Но я встречал авторов, у которых были великолепные рассказы и убогие романы, и понимал, что тут требовались другие таланты. У меня не было основания полагать, что Джон обладал талантом к созданию полнометражного кино».

Он ожидал, что результат будет интересен для самих аниматоров и заядлых поклонников анимации, но, вероятно, не вызовет особого ажиотажа у широкой публики. «Я присоединился к команде, поскольку хотел получить практический опыт, — говорит он. — Я думал: ну да, это будет первый полнометражный [компьютерный анимированный] фильм, поэтому в любом случае будет здорово поучаствовать, чем бы это ни закончилось».

Барзель поверил в успех после того, как увидел Лассетера за работой. Он обнаружил, что у Лассетера была удивительная способность переключаться с макроуровня целого фильма на микроуровень любой детали, которой он был занят в данный момент.

«Глядя на отдельный кадр — это очень тщательная работа, — он никогда не забывал о его роли в контексте целой истории, — вспоминает Барзель. — Он мог сказать что-то вроде: “Этот персонаж впервые сталкивается с этой ситуацией — очень важно, чтобы у него был правильный блеск в глазах”».

Барзель начал думать, что Джон знает, что делает. Фильм может получиться очень хорошим.

Однако одному человеку в Pixar такой уверенности в «Истории игрушек» недоставало.

Стив Джобс вложил в компанию около пятидесяти миллионов долларов. И регулярно терял деньги каждый год. Теперь он столкнулся с вероятностью еще больших долгов, хотя Disney согласилась увеличить свой ничтожный бюджет на «Историю игрушек» с 17,5 до 21Д миллиона долларов, однако и этого было недостаточно. К 1994 году стало очевидным, что затраты возрастут еще на 6 миллионов долларов. Исходя из этого, Disney настояла, чтобы Pixar использовала дополнительную кредитную линию в 3 миллиона долларов, чтобы покрыть свою часть возросших расходов, и при необходимости обеспечила кредит личной гарантией Джобса. Потерявший терпение от постоянно увеличивающихся расходов Pixar, Джобс несколько раз пытался продать компанию целиком или частично, пока «История игрушек» находилась в производстве: он предлагал сделку Hallmark, соучредителю Microsoft Полу Аллену, соучредителю и генеральному директору Oracle Ларри Эллисону. Теперь, осенью 1994 года, Джобс намеревался продать Pixar другому состоятельному покупателю — компьютерному колоссу, расположенному в Редмонде, — Microsoft.

На переговорах представителем Microsoft выступал первый вице-президент компании, отвечающий за передовые технологии, — тридцатипятилетний Натан Мирвольд. Защитив диссертацию в Принстоне в двадцать два, Мирвольд год проработал научным сотрудником в Кембридже вместе с физиком Стивеном Хокингом, где занимался теорией гравитации и искривленного пространства-времени. В отпуск он поехал к друзьям в район Залива, чтобы поучаствовать в одном проекте по разработке программного обеспечения. Там он попал в сети увлеченных программистов и предпринимателей и в Кембридж больше не вернулся. В Беркли он стал соучредителем компании Dynamical Systems, которая занималась разработкой операционных систем для персональных компьютеров. Компания два года продержалась на плаву, а потом, в 1986-м, ее купила Microsoft. В Microsoft он убедил Билла Гейтса создать корпоративный исследовательский центр Microsoft Research, во главе которого и стал Мирвольд.

Большую часть своего времени Мирвольд тратил на поиски ведущих исследователей и новых многообещающих технологий. Он уже встречался с некоторыми пиксаровскими специалистами — Кэтмеллом, Смитом и Лореном Карпентером — на конференциях SIGGRAPH в конце 1980-х и держал с ними связь.

«Изначально я был заинтересован в них, так как мы интересовались графикой; к тому же мы были не прочь инвестировать в новую технологию, которая позже станет актуальной для персональных компьютеров, — вспоминает Мирвольд. — Затем, спустя какое-то время, наши интересы стали масштабнее, a Pixar все топталась на месте в поисках своего пути, и мы несколько раз обсуждали, стоит ли нам приобретать лицензии на их технологии».

Таким образом, в начале 1990-х он начал переговоры с Pixar по поводу лицензирования PhotoRealistic RenderMan, чтобы включить эту программу в Windows. Мирвольд считал, что PRMan станет стандартом для программ Windows в сфере высококачественной графики. Поскольку PRMan был слишком медленным для интерактивных приложений, таких как игры, компании рассматривали идею создания скоростной установки для этих приложений под названием Real-Time Render-Man. Однако в итоге Мирвольд сделал другой выбор; Microsoft лицензировала программу 3D-графики OpenGL от Silicon Graphics — в некоторых аспектах программа уступала по мощности пиксаровской, однако была более быстрой и приспособленной к нуждам интерактивности. (Позже Microsoft по непонятным причинам станет использовать для Windows другой трехмерный графический интерфейс — Direct3D.)