Дело было даже, например, не в деньгах, хоть со студенческой стипендии особенно и не разгуляешься. Несмотря на то, что мы уже вошли одним шагом, в настоящую, самостоятельную жизнь, ощущение того, что теперь мы можем и должны делать всё в жизни сами, и только сами, никак не спешило укореняться в сознании. В тех же письмах Олегу я писал, что мне порой кажется, что я еще продолжаю ходить в школу, но только в другой класс. Жизнь сменила колею, но колея никуда не делась. Мы живем, продолжая делать то, что уже решили и определили за нас и до нас. А между тем, подходило время, когда решать, так ли пойдёт завтрашний день или по-другому, приходилось только своим умом и своей волей.

Одним словом, без долгих рассуждений, мы единогласно решили - съездить стоит.

И перво-наперво отправились на вокзал за билетами. Нам, как студентам, полагалась в этом деле солидная льгота, но меня, как всегда, ждало препятствие на ровном месте - не было студенческого билета. По неопытности и простоте я решил захватить с собой зачетную книжку, рассчитывая, что для железнодорожного кассира этого будет достаточно. Ведь для самих студентов зачетка значит гораздо больше, и в пределах института оба этих документа для удостоверения личности были равнозначны.

Оказалось - фигушки. Зачетку в кассе в упор не принимали, и похоже вообще видели впервые. Пришлось нам выметаться из очереди, один же билет в Ленинград Витька из солидарности со мной брать не стал. Постояли в сторонке, повозмущались бюрократами, не желающими вникнуть в ситуацию. Очередь тем временем двигалась, и вот какой-то парень протянул в кассу целую стопку студенческих. Кассирша спокойно продала ему пять билетов, но перед этим проверила в развернутом виде каждый из документов. Формалисты! Человеку, показывающему свой подлинный документ, льгота не положена, а бумажке без человека - пожалуйста.

Но Витька уже сообразил, что делать. Я снова встал в очередь, он быстро разыскал возле касс какого-то студентика, благо, было их тут достаточно. И мы спокойно взяли билеты до Ленинграда и обратно, а одолженный студбилет сработал не хуже настоящего. Кассирша, впрочем, нас узнала и язвительно заметила, что в вагоне студенческий все равно спросят. Но это уже была забота другая.

Конечно же, в институте я сразу побежал на кафедру технологии, где еще накануне сессии (в декабре) оставил свой студенческий билет в залог за методичку. Как водится, после сдачи зачета методички у нас собрали, а когда я заикнулся о документе, сказали "потом". И вот это обещанное "потом" наконец наступило. Как правило, на кафедрах со студентами не шибко церемонились, но сейчас мой решительный настрой подействовал. У меня на глазах перерыли шкаф, пока не раскопали на самом дне мой несчастный билетик. От души отлегло, дорога на Ленинград открыта.

*В поезде, конечно, и не подумали проверять мои документы, но если бы не эта поездка, возможно, я пришел бы на технологию слишком поздно. Без пинка с места сдвинуться трудно.*

По каким-то важным причинам, мы с Витькой ехали порознь, разными поездами, в разное время. И вот, он уже давным-давно уехал, а я только прибыл на Ленинградский вокзал. Ужас! Ни на каких табло моего поезда, который значился в билете, не было и в помине. Времени до отправления еще оставалось немеряно, я ведь добирался в Москву последней электричкой, а поезд должен был отправляться в 2 с лишним ночи. Однако, куда всё-таки пропал мой поезд. В первый момент я растерялся почти до паники. Первый раз поехал сам, один - и такое.

Потом добросовестно обошел, облазил все пути и тупики. Одновременно слушал во все уши, что говорят вокруг пассажиры. Ничего! Медленно оформилась новая мысль. Справочное бюро.

Когда я спросил в окошечко, назвав свой номер поезда, женщина тяжело вздохнула и произнесла только два слова:

-- Да, идёт.

И поскольку я продолжал торчать перед ней разиня рот, добавила:

-- Это дополнительный. С какого пути, объявят.

В один миг стало легко и спокойно. Но сразу же с тоской подумалось: "И куда же теперь деваться на эти два часа?" Человек никогда не бывает доволен сразу всем. Однако по сравнению с пережитым шоком, новая проблема была мелочью. Я отошел от вокзала, выбрал одно прямое направление, чтобы потом не сбиться, и быстро пошел вдоль широкой улицы. Прошел "Красносельскую", "Сокольники". Так как в Москве я к тому времени обретался почти год - понял: иду прямо над линией метро в сторону Преображенки. Но до неё в эту ночь не дошёл, повернул от Яузы назад. Дальше - всё как по писанному. Объявили, сели, разместились, отъехали. Первый раз один, сам, но теперь-то уже ничего не страшно.

До Ленинграда я спокойно продремал на своей полке. Вот только проводница слегка донимала. Несколько раз привязывалась, чтобы я взял всё-таки постельные принадлежности. Но уж тут я сумел устоять твердо. Для студента рубль дороже спокойно проведенной ночи. Если бы, правда, она была последней!

Ясное дело, поездка наша двухдневная не подразумевала под собой никаких внятных планов. На то было сразу несколько причин. Во-первых - майские праздники, то есть всё, что можно было бы посетить из культурных заведений, было закрыто. Во-вторых - просто посидеть, например, за праздничным столом не представлялось возможным. Олег был бедный курсант, обитал в общежитии почти казарменного типа, и никакого стола, кроме учебных, у него просто не было. А ресторан или даже шашлычная отпадали по многим причинам. В-третьих, мы оказались в Ленинграде не одни. Уже несколько дней, как приехали Олеговы родители, а с ними и его младший брат, Игорь. Приходилось считаться и с их планами.

Подведя итог сказанному, оставалось нам одно - просто посмотреть город.

Но началось всё с довольно радостной встречи. Олег. Витька и Игорь поджидали меня на вокзале. Олег был в форме с одной-единственной нашивкой на рукаве - первокурсник. По этой причине он почти всегда ходил, накинув на правое плечо и руку свой бушлат, чтобы не наскочить на кого-нибудь из старшекурсников. Те имели над младшими какие-то права, и вообще... Олег уже мечтал о тех временах, когда нашивок на его рукаве будет четыре или пять.

К слову сказать, на улице было вполне даже тепло, мы ходили просто в пиджаках без всякой верхней одежды. Поэтому-то Олег и мог себе позволить подобную вольность с бушлатом. По крайней мере, днём.

Итак, на дворе 1 мая, мы шагаем от Московского вокзала, и, разумеется, по Невскому проспекту. Вероятно, так поступал и поступает любой приезжий, если только такие приезды не превратились в повседневную обыденность. Мне потом приходилось бывать в Ленинграде не раз, и всё равно, если сразу не уезжал на метро, по этой же дороге несли меня сами ноги.

Олег рассказывает что-то о сегодняшней первомайской демонстрации, следы ее, в виде обрывков шариков, ленточек, веточек, действительно еще можно заметить в непрометённых углах тротуаров, складках мостовой. Но я слушаю вполуха, а больше глазею по сторонам. Говоря честно, особого восторга пока нет. Город очень солиден, но всё-таки суров и мрачен.

Солиден - очень хорошее слово, как раз то, что надо. Он здесь, вдоль Проспекта, не пышен, не шикарен, не блистателен, не изумителен. Даже особенно красивым его не назовёшь. Да, конечно видно, что все окружающие дома строились не тяп-ляп трестом, а действительно архитекторами. Но все-таки это просто дома. Для никудышного городка, узкой кривой улочки они, может быть, и казались бы шикарными, но здесь... Здесь они как раз то, что и подходит этому прямому, широкому, уходящему вдаль проспекту. Никак не меньше. Но и не больше, как раз такие, какие требуются и напрашиваются сами собой. Каждому видно, что это не просто улица, и не просто дома, и не просто город. А былая столица Российской империи, как она есть.

Восторгу не способствовало также и какое-то чувство придавленности, которое я всегда ощущал в северных городах. Низкое сумрачное небо, сумрачное, как ни странно, даже когда светит солнце. И как всё-таки скупо оно светит. Как будто украдкой, на минуту-другую выглядывает из-за облаков, думая только об одном - побыстрее спрятаться. Так и кажется, что на улицах этого города вечный вечер. И вот эти темные каменные дома северной столицы четко под стать этому скупому небу.