- Неужели совсем ничего? - расстроилась Хена. - Должна же ты уметь хоть что-то!

- Да, ты права. Как я говорила, есть один инструмент, который дан каждому из нас: это голос. Жаль, я не владею им в той степени, чтобы он мог радовать чужой слух. Я не певица.

- Петь? - задумчиво переспросил Оудис. - Тянуть голосом звуки, верно? О-о-о...

Он попытался изобразить подобие пения.

Мира вновь рассмеялась.

- На твоём фоне я вполне сойду за певицу. Хорошо, попробую что-нибудь напеть. В моем мире популярен праздник - аналог вашей смены привычного годового периода. Мы зовём его "Новый год". Добрый, семейный и немного волшебный праздник, потому его сильно любят люди от мала до велика. Накануне каждого нового года, мы с мамой и Варваркой ходим в театр на "Щелкунчика" - самый праздничный и новогодний балет. Такая традиция уже много лет живёт в моей семье. Я люблю её и всегда с нетерпением жду повторения.Да, балет - искусство танца, ещё одна разновидность прекрасного на моей планете. Представьте: огромный, красиво украшенный зал с рядами драпированных кресел, сцена, перед которой, в углублении, расположился оркестр. Музыканты, на множестве разных инструментов, играют каждый свою партию, но звуки подобраны в такой удивительной гармонии, что, сливаясь воедино, создают восхитительную мелодию. А артисты балета на сцене, через танец, рассказывают нам захватывающую историю. Я попробую...

Мира откашлялась, набрала полную грудь воздуха, слегка выдохнула, и принялась петь. Голос её звучал хрипло и повсеместно - мимо нот, и потому мелодия, исполняемая звуками: "А-а-а...", исказилась до неузнаваемости.

Мира смолкла. Она была расстроена неудачей.

- Что было? - переспросил нахмуренный Оудис.

- Это был, а вернее, должен был быть "Вальс снежных хлопьев". Из "Щелкунчика", о котором я вам только что говорила. Я невероятно люблю эту музыку. Она напоминает мне о зиме, о снеге, который сейчас должен лежать в моём городе, и о волшебстве, которое таит в себе новогодняя ночь. Под эту мелодию девушки в лёгких белых платьях, похожие на невесомые кружева снежинок, танцуют на сцене, словно на самом деле сыпет снег. Это невероятно красиво. Да, своим голосом я владею отвратно. Потому в моём пении нет и частицы той красоты, которую я привыкла слышать в театре.

- Звучит... Необычно, - Хена смотрела вовсе не на Миру, а на Оудиса. - Тянуть звуки голосом. Почему мы не делаем так?

И девушка попыталась пропеть звук "А", несколько раз меняя высоту звучания. В конце концов, захрипела, закашлялась, и ей пришлось ненадолго покинуть помещение и отправиться в санитарную комнату к холодильнику с водой.

Когда она вернулась, то обнаружила, что Мира продолжает разговор с главой.

- Предлагаю послушать песню со словами, - обернувшись, сказала Мира. - Со словами должно звучать лучше.

- Попробуй, - ответила Хена и присела за стол.

- Я подумала, с чего лучше начать. В моём мире - великое множество прекрасных песен. Они различаются по мелодиям и тематике. Каждая хороша по-своему. Раз уж мы с вами заговорили о зиме и снеге, о нём и продолжим. Это - старая песня, хорошо известная в моей стране. Я люблю её. Она напоминает мне о детстве.

Мира встала, прошлась вдоль стола. Обернулась к слушателям и, набрав побольше воздуха, начала петь:

"Такого снегопада, такого снегопада

Давно не помнят здешние места.

А снег не знал и падал,

А снег не знал и падал,

Земля была прекрасна, прекрасна и чиста.

Снег кружится, летает, летает,

И, позёмкою клубя,

Заметает зима, заметает

Всё, что было до тебя..."

Мира умолкла. Хена и Оудис не сводили с неё внимательных глаз.

- Странно, - задумчиво произнесла Хена. - Красиво, но странно.

- Ритмично сплетённые слова, которые тянут в определённом порядке, - потирая подбородок, сказал Оудис. - Согласен с Хеной: странно, но красиво. Не слышал прежде.

Хена возразила ему:

- Мне странно по другой причине. Когда Мира пела, я начала... Волноваться. Это благое волнение, в нём нет вреда. Но оно не допустимо. Можно не заметить и переступить предел.

- Да, я чувствовал похожее, - ещё более задумчиво повторил Оудис. - Знаешь, Мира, - обратился он к гостье, - мы должны разобраться. Пока не поймём причину, тебе не стоит петь. Особенно другим, не нам.

Оудис был хмур и обеспокоен.

Мира вспомнила о Лояе. Наверняка глава знал о случившемся с девушкой, и потому пытался предостеречь Миру от новых неприятных ситуаций.

Хена продолжала рассуждения.

- Сама песня, слова - странные. Мира рассказывала мне, что такое "снег", но я плохо представляю. Снег - белый, как Плот? Тогда почему же он пушистый? Как он летает? И главное - почему снег не знает? Разве снег - живой?

- Нет, конечно, не живой, - улыбнулась Мира. - Это - образное выражение. Не бери в голову, слишком многое придётся объяснять.

- Глава Оудис, - обратилась к нему Хена. - В Архиве сохранились данные? Шёл ли на Имле этот непонятный снег?

Оудис пожал плечами:

- Не встречал. Впервые услышал слово от гостьи. Не могу представить, как выглядит.

Лёгким движением руки Хена заправила за уши выбившиеся из пучка пряди непослушных волос.

- Твоя Земля прекрасна, - сказала она с грустью в голосе. - Я не видела её, но уже люблю.

- А я жила не ней и не замечала, как она прекрасна, - ответила Мира. - Теперь я тоже люблю её.

-16-

- Я Больше не собираюсь заниматься просмотром регистров, - с порога объявила Мира.

Завершился обед, и она прибыла на очередное речевое занятие.

Хена отсутствовала по новому поручению матери. Мира и Оудис были в кабинете вдвоём.

В первой половине дня Мира в одиночку завершила просмотр снимков ещё одной планетной системы, и едва не сошла с ума от тоски и одноообразия. Нужно было переходить к следующей системе, но при мысли о продолжении просмотра Мире делалось дурно.

- Сколько можно заставлять меня выполнять бессмысленную работу! - взволнованно говорила она, сопровождая свою речь активной жестикуляцией. - Если вы хотите, чтобы я приносила пользу колонии, то могли бы использовать мой труд иначе. Теперь я согласна на перемены. Разрешите мне освоить любую нужную профессию: толка будет гораздо больше, чем от бесконечного просмотра регистров. Я не знаю и не понимаю, что должна увидеть в снимках планет и пустоты. Это бред.

Оудис, оторопевший от внезапного потока слов, поднялся со стула и приблизился к Мире. Беззвучно сияли световые полосы, наполняя белёсую комнату ровным светом. Стояла тишина.

- Ты выполняешь важную для колонии задачу, - сказал глава, и Мира отметила, что речь его сделалась гораздо более правильной. - Ты ищешь путь к своей Земле.

- Мы обсуждали ранее, - ответила рассерженная девушка. - Что такой вариант не позволит отыскать путь к моей планете. Нужны координаты того места пространства, где я появилась. Нужно вернуться и искать "пространственную точку" в окрестностях. По непонятным причинам вы отказываетесь развернуть Плот. Отчего же?

- Ты знаешь, - парировал Оудис. - Операторы пути не передают в Архив данные о координатах. Секретная информация. Хранится у операторов пути.

Мира всплеснула руками:

- Чудесно! Секретность - там, где должна быть открытость. В чём причина таинственности?

- Не представляю, - с лёгким раздражением в голосе ответил Оудис.

Похоже, поведение Миры не нравилось ему.

Мира продолжала:

- Вы можете запросить информацию. Не достаточно ваших полномочий - подключите совет глав. У меня такое впечатление, что никто не хочет отыскать дом, а главы просто пытаются убрать меня с глаз долой.

- Тебя не желают убрать, - рассержено крикнул Оудис. - Как можно думать подобное?