СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ

Мы все едем на казнь в одной и той же телеге: как я могу

кого-либо ненавидеть или кому-то желать зла?

сэр Томас Мор, перед тем, как его обезглавили.

В моей жизни было не так много головокружительных поворотов событий, моментов, когда что-то даёт в намеченных тобою планах сбой, и тебя словно относит назад встречным ветром.

Наверное, мне даже не хватало этого в какой-то степени. Но, признаюсь, в последнее время таких поворотов стало слишком много.

В очередной раз эта мысль пришла мне в голову, когда после разговора с братьями Беловыми я вышел на улицу подышать свежим воздухом и собраться с мыслями. В этот момент моё спокойствие было нарушено тяжёлыми шагами Кота. Я было обернулся, но тут же оказался обездвижен, зажатый в его железной хватке.

- Что происходит? - Я совершенно искренне не понимал ситуации.

- Последний экзамен, Макс. Тебе придётся потерпеть. - Бархатный и успокаивающий голос Октавиана, вышедшего вместе с Алексом вслед за Котом из здания, заставил меня расслабился на секунду.

Всего на секунду, потому что в следующий миг Алекс вынул из кармана небольшую бутыль и носовой платок. Открыв крышку, и смочив платок какой-то дрянью, хранившейся внутри, он двинулся ко мне.

Я напряг все свои мускулы и сделал отчаянный рывок, но Кот держал меня так крепко, что сожми он руки ещё сильнее, я услышал бы треск собственных костей.

- Отпусти, чёрт возьми! - закричал я, что есть силы. - Что всё это значит?!

Мои крики были заглушены мокрым платком, который Алекс прижал к моему лицу. В нос ударил эфирный запах. Я попытался сделать ещё один рывок, но тело перестало меня слушаться. А затем накатило головокружение, веки покатились вниз против моей воли, и я за пару мгновений погрузился в глубокий сон. Последнее, что я услышал - это фраза Октавиана.

- Пришло время узнать, кем на самом деле является наш друг.

* * *

Не могу сказать точно, сколько прошло времени, прежде чем я пришёл в себя, но когда Морфей выпустил меня из своих объятий, то я не увидел ровным счётом ничего. Темнота окружила меня. Тело казалось тяжёлым, и я изо всех сил пытался вспомнить, что же произошло. Я закрыл и снова открыл глаза, но темнота не отступила. Я понял, что на голову мне одето что-то вроде плотного мешка. Руки пошевелились в попытке сорвать его с головы, но запястья обжёг холод оков. Я был в наручниках, с мешком на голове. Ситуация стала складываться наихудшим образом.

Пришло время задаться вопросом, как меня угораздило за пару дней разрушить всю свою жизнь и оказаться на краю пропасти. И если худшее только впереди, то что может быть хуже того положения, в котором я был сейчас.

Сквозь ткань мешка доносился монотонный шум и приглушённые голоса. Прислушавшись к звукам и ощущениям, я понял, что нахожусь в каком-то транспорте. Но зачем кому-то понадобилось похищать меня?

Я только очнулся, а в голове уже скапливалось слишком много вопросов. Но больше всего пугала неизвестность.

Голова гудела. Воспоминания возвращались медленно и прилипали к мозгу липкими образами. Я вспомнил театр, разговор с братьями Беловыми, сильные руки, сковавшие тело, глаза Октавиана, буравившие меня.

В этот миг, кто-то схватил меня за шкирку и поволок вперёд.

В кромешной тьме, что окружила меня, было сложно скоординироваться, и я оступался на каждом шагу, спотыкаясь о какие-то неровности и ящики с неизвестным мне содержимым. Гул усилился, а кожи вдруг коснулся сильный поток холодного ветра. Я слышал его рёв, временами срывающийся на тонкий свист. Вокруг царил такой ужасный шум, что можно было подумать, будто бы я оказался в эпицентре урагана, который в этот момент срывал крыши с домов и валил деревья. Сильный толчок повалил меня на колени и под самым ухом я отчётливо услышал мерзкий голос Кота:

- Ты попал, парень.

В этот момент, отчаяние, что рвало мою душу изнутри, наконец, нашло выход наружу и, сорвавшись, я попытался изо всех сил закричать, но не смог разжать губы. Что-то крепко держало мой рот на замке, в результате чего я не смог выдавить из себя ничего кроме мычания.

Тут, кто-то сорвал с моей головы мешок.

Глаза ослепил яркий свет. Мне пришлось зажмуриться.

Сильный поток ветра растрепал мои волосы и забрался под ворот рубашки, обдавая холодом. Я почувствовал, как на моём теле появляются мурашки. Приоткрыв глаза, я начал привыкать к яркому свету.

Первым, что я увидел, было снова лицо старшего Белова. Он сидел прямо напротив меня. Когда всё вокруг приобрело чёткость, я с ужасом понял, что нахожусь в самолёте, а справа, буквально в метре от меня, разверзлась пасть самолётной двери. Я увидел белые хлопья облаков, линию горизонта, и снова повернулся к Октавиану. Похоже, моя аллегория о пропасти, на краю которой я нахожусь, была очень даже кстати.

Октавиан протянул руку, и аккуратно отлепил от моих губ полоску скотча. Я открыл онемевшие губы, выпуская воздух из лёгких.

Вдруг накатила тошнота, и я рефлекторно наклонил голову вниз. Сердце в груди стучало так громко, что я слышал его сквозь шум ветра. Дышать стало так тяжело, будто кто-то сдавил мои лёгкие.

Октавиан пощёлкал перед моими глазами пальцами, привлекая моё внимание к себе.

- Эй, Макс, - обратился он. - Смотри на меня, слышишь? Смотри на меня.

- Что происходит? - Слова давались мне с трудом. - Где Алекс?

- Макс! - Его голос прозвучал громче обычного. - Послушай. Я должен сказать тебе кое-что и очень важно, чтобы ты меня сейчас выслушал. Ты должен слушать очень внимательно. Ты понял?

Я глядел на него, обрабатывая сказанные им слова.

- Кивни, если ты понял меня.

Я кивнул.

- Отлично. А теперь я хочу, чтобы ты посмотрел вниз.

Октавиан бросил взгляд на кого-то сзади меня и подал ему знак. Меня снова схватили чьи-то руки и потащили прямо к выходу из самолёта.

Всего несколько секунд меня держали над разверзшейся подо мной бездной, но эти секунды показались мне вечностью. Я хотел кричать, но не мог. Дыхание в груди спёрло и, глазами полными ужаса, я наблюдал, как мимо несутся облака, а ниже расстелилась настоящая топографическая карта равнины с тонкими лентами, пронизывающих её дорог, рек и синими пятнами небольших озёр.

Меня оттащили от края, и Октавиан снова обратился ко мне:

- Под нами четыре тысячи метров пустого пространства, Макс. Только ветер и облака. Страх перед высотой естественен для любого человека, - он наклонился ко мне. - Удар о землю с такой скоростью разорвёт человеческое тело на части. Если у этого человека, конечно, нет парашюта.

Октавиан поправил лямки рюкзака на своих плечах.

- У меня есть один, а у тебя?

Я смотрел в его глаза, пытаясь прочесть, что он хочет от меня. Выдержать взгляд этого человека было нелегко. Каждый миг, с каждым сказанным словом он разрушал мой внутренний барьер, делая меня совершенно беззащитным перед ним. Но я никак не мог понять, к чему были все эти угрозы и попытки сломать меня.

- Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. - Он ухмыльнулся. - Не пытайся перебороть страх. Бояться это нормально. Как я уже сказал ранее, тебя ждёт последнее испытание. Это своего рода проверка на доверие, Макс. Что скажешь? Ты готов пойти до конца?

Я почувствовал, как наравне со страхом во мне начала закипать ненависть.

- Ты чёртов ублюдок! - прохрипел я. - Мне казалось, мы всё решили! Я свою долбаную жизнь поставил на кон. Ради чего? Ради этого?