А уж про абхазцев и аджарцев вообще говорить не приходится. Явное этническое недоразумение. Заняли, понимаешь ли, самые хорошие места возле тёплого и ласкового Чёрного моря, а сами ни то, ни сё, совсем уже какая-то национальная пересортица.

Но различаются эти этнографические группы грузин не только тем, ка-кое место каждое из них занимает на ценностной шкале происхождения и но-сит ту или иную фамилию, у них ещё у каждой свой особенный диалект. Всё то же, да не то. А тут вдруг выясняется, что у абхазов совсем другой язык, и вообще они вовсе никакие не грузины. Да и с вероисповеданием тоже не всё путём. Если грузины в основном православные христиане, то абхазцы и зна-чительная часть аджарцев, которые, оказывается, ближе к туркам, чем к гру-зинам - мусульмане суниты.

Ну, что тут можно сказать? Только одно: странный народ эти смешные грузины. Хотя и очень хорошие, нет слов. Они мне очень шибко нравятся. Несмотря на то, что почти все они ужасные разбойники и жулики. По коли-честву "воров в законе" на душу населения грузины занимают одно из пер-вых мест на территории СССР.

Эта этнографическая справка, разумеется, не может претендовать на результат сугубо научного и детального исследования, она является лишь приблизительным изложением того, что думал о своих соотечественниках мой давнишний приятель Додик Израилидзе из санатория "Строитель" в Гу-дауте, где мы с ним когда-то вместе отдыхали и лечились. Многое, конечно, забылось, и ручаться за точность изложения его оценок я не могу. Поэтому кое-кому эта вставка может показаться вообще излишней. Дальше будет вид-но. Но мне кажется, она ещё может мне пригодиться. В первом приближении будем считать её некой вольной прелюдией к дальнейшим событиям этой непритязательной повести.

А пока я вспоминал здесь странные высказывания Додика Израилидзе, в нашем купе всем вдруг захотелось размять немного ноги от длительного сидения одним местом на одном месте и волнующего душу душевного на-пряга, вызванного моим волнительным рассказом про одногрудую красавицу Изольду из профсоюзного санатория "Имени 2-ой пятилетки". Да и мне са-мому, признаться, надоело беспрестанно языком молоть. Он ведь тоже уста-ёт, потому что без костей.

- Давайте сделаем небольшой обеденный перерыв, - предложил я. - Потом дорасскажу, если вам охота будет слушать продолжение.

Все легко со мной согласились и, как мне показалось, обрадовались, что можно, наконец, расслабиться и чуток отдохнуть от пережитого впустую сексуального напряжения из-за пустяковой бытовой эротической истории.

- Интересно ты всё говорил, - веско сказал Лёша Куманцов. - Как на исповеди перед церковным батюшкой. Можешь смело писать рассказ. Одна-ко сомневаюсь, что его когда-нибудь напечатают. Слишком много у нас при-творства и разных запретов. Но ведь это неважно: напечатают, не напечата-ют. Важно другое. Важно в любой текст, на любую тему, душу вложить. Это называется творчеством, скажу тебе на собственном опыте.

- Может быть, когда-нибудь напишу, - ? скромно потупился я.

- Надеюсь, на этот раз обойдётся без скабрёзностей, - заметил зло-вредный Вадик.

- Кто про что, а вшивый всё про баню. Заладил, как попка-попугай. А соображения ни капли нет. От скабрёзности в этом деле всё равно никуда не уйти, - вставил своё слово Толя Дрынов, хихикая.

- Сам ты брехливый попугай! - беззлобно ответил Вадик, не упуская по инерции возможности оставить за собою верх.

Мы живо разыграли по морскому счёту, кому из нас четверых оста-ваться в купе караулить лыжи, а кому идти на прогулку. Дежурить в купе выпало поделом Лёше Куманцову. Чтобы он не слишком задавался и не задирал нос.

- Вот и хорошо, - сказал он с нескрываемым сожалением, - я как раз хотел почитать немного. Ничего нет лучше хорошей книги в полном одино-честве. Кроме хорошей жены, конечно. А вы идите, идите, проветритесь. Прошу только об одном: не отстаньте ради бога от поезда, а то я один не управлюсь с ворохом багажа и лыж и не успею выгрузиться в Хашури.

- Ну, мы пошли, - сказали мы, остальные трое, как будто уходили в разведку через линию фронта. В ночь.

- Валяйте! - по-отечески напутствовал нас Лёша Куманцов, похлопав по плечам, как будто он ротный старшина.

Короче говоря, ходим мы трое, Вадик Савченко, Толя Дрынов и я, ту-да-сюда-обратно, по серому грязному перрону сухумского вокзала, пока по-езд наш стоит, паром обдувается, будто потеет - отдыхает, значит. Ходим ни шатко, ни валко, нога за ногу, переменным шагом. Поглядываем снисходи-тельно столичным взглядом по сторонам, читаем на чистом абхазском языке разные названия, на разных вкривь и вкось болтающихся вывесках, на разных прилегающих к территории вокзала улицах. Например, такие как: "Амагазин", "Абулочная", "Ааптека". И громко смеёмся, как будто мы совсем уж глупые несмышлёныши из начальных классов средней школы.

- А у них все слова начинаются с буквы "А", - авторитетно заявляет Вадик. - Поэтому любое слово можно понять без труда.

И тут подходит к нам неорганизованная группа немолодых абхазцев, густо заросших недлинной седой щетиной. Страшными глазами из стороны в сторону поводят и щерятся, чтобы показать, как у них мало во рту зубов, а те, что ещё торчат одиноко, жёлто-коричневые от крепкого, видать, табака. Сразу мы не разобрались: то ли они робко улыбаются и заискивают, то ли угрожающе скалятся. По внешнему виду - чистой воды разбойники с боль-шой дороги.

Это потом уж мы разглядели, что в красных, словно ошпаренных в ки-пятке руках у них плетёные из ивовых прутьев корзины. А сразу не заметили. Ну, думаем в предчувствии опасности, хана, сейчас будут больно бить, а их-ней амилиции нигде поблизости не видно. Наверное, думаем, эти разбойники услышали своим острым горным слухом, что мы дико смеёмся над их вывес-ками и тем самым умышленно оскорбляем ихнее национальное самосознание и врождённую горную гордость.

Это сегодня мы знаем, что Абхазия - фактически и юридически неза-висимая суверенная республика, признанная во всём мире. Правда, пока лишь двумя-тремя странами, но зато какими! Россией, Венесуэлой, Никара-гуа, Науру и Ваунуту. А в те времена Абхазия была глубокой грузинской провинцией, вроде Иудеи под владыческой пятой Древнего Рима. А провин-ция, тут уж не скроешь, всегда и всюду крайне болезненно реагирует на сто-личное зазнайство, притеснения и вредные насмешки.

В общем, где смех, там и грех. Оказалось, что они, эти разбойники, пришли к поезду продать всякую мелкую всячину из домашнего производст-ва сельскохозяйственной продукции и пищевой промышленности. На радо-стях, что всё так благополучно разрешилось, мы у них накупили буквально за акопейки всего-всего видимо-невидимо: мандаринов, хурмы, винограду, го-рячих лепёшек, солёного овечьего сыру, вяленой дыни и вдобавок ко всему две пыльные большие бутылки (по 0,75 литра) домашнего вина "Изабелла". И поскорее вернулись в свой заждавшийся нас вагон.

В это время и наш поезд медленно двинулся с места и покатил дальше, стуча и стуча колёсами. Как водится всегда в вагоне, мы с большим аппети-том закусили тем, что купили у абхазов, налопались фруктов, как говорится, от пуза, напились вдоволь вина, в головах зашумело, заиграло, заплясало. Молодых людей, каковыми мы все без сомненияявлялись, как всегда после обильной жратвы с вином, потянуло на эротику и всякие неприличные соб-лазны в виде разговоров на всякие такие щекотливые темы про плотскую любовь между мужчинами и женщинами.