-39-
взрывается апафеозом радости и веселья , обрущенного на гостей теперь всем оркестром.
Это фрейлехс - танец , не оставляющий никого равнодушным . Все в круг ! Играют вместе с поющей фидл-скрипкой и стонущим счастьем серебристым кларнетом , дышащий басами аккордеон , сефардские тамбурины ,румынские цимбалы и итальянская трепещущая струнами мандолина. А в зале кружащийся в музыке хоровод . Внутри круга дуэты мужчин с скрещенными в такт ногами и кистями рук у груди жилетов. . Вокруг кричат : Махтэйнесте в круг ! Хусена в круг ! И все повторяется сначала . Свадьба длилась до самого утра праздничными усилиями танцующих без конца хасидов , не отпускающих Фроимку и тестя Шафрана с поднятых на руках в воздух высоко и кружащихся стульев.
Еще через неделю всю компанию Годлевских и Сонечку вместе с ними провожали на Кодымском вокзале. Поезд . с продолжающим дымно пыхтеть паровозом на остановке , по пути из Одессы отходил через несколько минут в направлении Лемберга-Львова. Дальше их ждала пересадка на поезд до Голландии и американский пароход в Амстердаме .
-40-
Уже прошло два- три месяца в грусти и тоске по Сонечке . Слава богу от нее приходят письма , даже одно с фотографией - копией с документа , сделанного в фото-ателье. Годлевские наконец встретились с своим старшим сыном и теперь живут все вместе и всем довольны. Готовятся к новой жизни. От Иосифа по прежнему ни весточки . Может он нашел себе барышню ? Однако его семья Шпиталь тоже в отчаяньи - ни словечка от Иосифа . Все по прежнему . А вот жизнь в местечке решительно изменилась . Может Иосиф и не вернется , а кодымские крестьянские сыновья начали возвращаться с войны. Они не сбросили с себя солдатскую форму, щеголяли в ней , не желая быть похожими на кодымских , не хотели расставаться с своей солдатской безшабашностью , недавней тягой к грабежу и насилию . Сперва они принялись за соседа Аврума Калмена- мелкого лавочника на соседней улице . Вот на этого-то Калмена который вечно ,не снимая носил расстегнутый, ватник , пропахший керосином, селедкой, мылом и дегтем, они нападали каждый день . Они не только не платили за табак, булки , и всякую снедь . которую приходя , забирали у Калмена, но требовали самогона, и еще рисовали мелом на стенах лавки непристойности, чертили на ней кресты. Некоторые из них бросали камни в окна лавки и разбивали их. Калмен-лавочник чинил , они разбивали опять . Он снимал засаленный картуз и беззлобно и тихо спрашивал у давно знакомых ему крестьянских парней, что они хотят от него .
-41-
- Ничего, еврейчик, отвечал заводила Федька. - Ты не должен жить здесь у нас, мы тебя не хотим. Федька вернулся недавно , легко контуженный . Он носил на шее унтеровский свисток на желтом шнуре и наган за поясом .
- Куда же мне идти? - униженно спрашивал Калмен.
- В Палестину, отвечали деревенские парни, которые во время войны узнали умные вещи о загранице . Однажды они облили керосином амбар с птицей , табаком и мукой и подпалили . Весь дом чуть не сгорел Огонь в амбаре тушили всю ночь . Утром Калмен бросился с вилами на ухмыляющегося Федьку . Тот сбил его с ног и замахнулся наганом . - "Убью жида! Ты где был, когда я Винницу брал !" Тогда Калмен сложил оставшиеся у него бедняцкие пожитки, нанял крестьянскую телегу и уехал в Одессу бросив свой домик навсегда. Заводила Федька отремонтировал этот домик, замазал краской имя Калмена на вывеске и написал на ней : " Лавка во Христе." После этого он привез с базара мешок соли, бочонок керосина, колбасу и свиное сало. На стене он повесил портрет царя и принялся торговать. Другие парни день и ночь торчали в новой лавке. Пили, курили, играли на гармошке,и вели разговоры о том, что они слышали от уличных агитаторов в больших городах,на дорогах войны. Спустя некоторое время они появились возле дома Шафранов. Сперва они молча крутились вокруг, что-то высматривали, просили дать воды напиться и, не поблагодарив, уходили. Но чем дальше в лес, тем больше дров в еврейской усадьбе. Вскоре
-42-
они начали по ночам тащить все, что плохо лежит: сперва - кирпичи, которые были сложены , потом доски и что под руку подвернется. Каким -то днем Шафран остановил их . Кровь застучала у него в висках. - Эй, положи на место, откуда взял! - приказал он. Парни только посмеялись над ним. Они показывали недвусмысленные бранные жесты.
Рахилька и Эстер стали боятся по вечерам выходить во двор , потому, что деревенские парни кричали им вслед гадкие слова . Однажды вечером в окна полетели камни, как это случалось раньше с Калменом лавочником
Эстер бледная, в лице ни кровинки - с места не сдвинулась, когда первый камень разбил окно в столовой. Ее остановившиеся глаза были похожи на осколки стекла, брызнувшего на пол.
- Ихил вскипел. Схватив лопату , он выскочил за дверь.
- Забью, если поймаю кого-нибудь из вас! - закричал он. Но их след простыл.
Соседи - крестьяне выслушивали его жалобы и других еврейских хозяев и только качали головами .
- Бога они не боятся , отвечали крестьяне о своих сыновьях. С тех пор, как вернулись из казарм, отец для них ничто. Хулиганы не угомонились , нарисовали на стене дома постыдные знаки, бранные слова. и угрозы: дескать, убирались бы вы, евреи, чем быстрей, тем лучше, а не то дом сгорит дотла.
Эстер ходила по дому испуганная, руки у нее все время дрожали. Каждый раз, услышав ночью шорох, она будила мужа.
-43-
- Ихил , звала она, стуча зубами. - Я слышу шаги... Хася , Ханна, вставайте...
Ихил спускал собак с цепи, потом нанял сторожа из крестьян сторожить пристройку , где он держал с помощником скорняцкий цех небольшой , меха кожи и инструмент , чем очень дорожил , хотя заказов уже давно не было ни на шубы , ни на тулупы из-за войны.
Все равно ни Эстер , ни Рахилька не могли уснуть. Жена постоянно будила его. Она плакала по ночам:
-Ихил , мы жизнью заплатим за твое упрямство... Давай уедем из Кодымы... Может в Одессу или в Бершадь.
Шафран отворачивался к стене.
- Спи, Эстерка , не причитай. сердился он. Пусть весь мир встанет на голову, я не уеду из Кодымы.. Здесь я родился, здесь я и умру.
Наутро он съездил к уряднику, написал жалобу в полицию и тайком купил себе револьвер, который стал держать под подушкой. Собственно , власти в последний год не очень управляли порядком , но урядник приехал грозный с жандармом . Они разыскали преступников , составили протокол расследования и даже увезли с собой одного. После этого , как будто спокойствие восстановилось на этот раз .
Рахилька делала все, что могла, чтобы успокоить Эстер и отца . Она ухаживала за курами , гусями. Полола траву . Кроме того, прибирала без конца в доме, оттирая приходящую бедность , которая так и липла к изношенной мебели, гладила воротнички и манжеты для отца. Доходов почти
-44-
не было ,но Шафран все еще сохранял прежние привычки - расчесывал бороду, чистил до блеска обувь и носил в синагогу глаженые воротнички и манжеты на рубашках. Дочка вкладывали всю свою любовь к отцу в глаженье его рубашек.
Может в Кодыме и стало тихо , но вдруг объявили в синагоге , что недалеко в местечке Зельцы случилось несчастье . Местные селяне и такие-же демобилизованные с войны бандиты устроили еврейский погром. Много домов сожгли, ограбили . Были жертвы и даже убитые. Рабай собрал старшин обговорить новость . Решили готовиться. Или приготовить погреба для стариков, оружие или уезжать в большой город, кто может.
Ихил привозил с вокзала газеты , которые были заполнены новостями из всех стран, где только жили евреи . Новости эти были одна горше другой. Он читал об изгнаниях, наветах, оскорблениях, гонениях, угрозах, ограничениях, новость за новостью, страницу за страницей. И тогда он забывал о своей беде, о своей жене и детях, и о планах уехать жить в чужом жилье, среди чужих людей. Ихил уповал на то, что должно прийти нежданное спасение, неожиданная помощь , надо только просить Его и она должна прийти к тем, кто в ней отчаянно нуждается. Мыслящий человек не должен бояться и отчаиваться. Ничего нового не происходит, так было всегда. Когда Моисей обрел скрижали, чтобы дать миру основу, чернь вместе со священником Аароном плясала вокруг золотого тельца и кричала, что это бог Израиля. И во времена древнего мира было не лучше. Этот мир уважал Сократа и Платона, а чернь в то же время
