Пилы и отвертки завертелись. Щипцы и крючки ожили и потянулись к Нине.

Кибертехник запаниковала и не сразу вспомнила как отключить боль. А вместе с ней по ошибке вырубила и сознание.

Пока бабушка орудовала отвертками, Маман доела остатки мармелада.

- Ну всё, - вздохнула она, - хорошо то, что хорошо кончается.

Музыка сникла на долгих четыре секунды, и грянула вновь.

- Таки Телекастер, - заметила тетушка.

- Таки да, - сказала Маман, - жаль сейчас не делают такие песни.

Бабушка остановилась, и, сощюрив губные морщины, уставилась на Маман.

- Помню твой покойный отец говаривал - соляк в песне, что финальная драка в фильме со Шварцем. Интересно, что он имел в виду.

Примерно, полночь. Где-то.

Они остановились у ее двери.

Сердце доктора Воннела билось с такой силой будто внутри поселилась тысяча крепких китайских монахов, использующих этот сосуд вместо колокола.

А потом руки зажили своей жизнью. Одна повернула девушку, потом прижалась к ее груди (возможно, слишком сильно), вторая - несогласная с первой - захлопнула приоткрывшуюся было дверь.

"Что ты делаешь?" - спросил он себя и не нашел ответа.

- Я вас знаю. Мне кажется, мы давно знакомы, - сказал рот, - Вы ведь сам говорили об этом.

Мозг тем временем придумал шутку про пентатела.

- Наверно, - прошептала она, - Но мне кажется, вы немного торопитесь.

- Ам...

- В таком прекрасном месте, мне кажется, следует начинать с того, чтобы взять за ручку и сказать даме что-нибудь приятное. Вы не считаете?

- Считаю, - ответил он, прижал ее к двери и нетерпеливо впился губами в ее губы. Его руки заскользили по ее телу в поисках того, чего не хватало ему последний год. Ну хорошо, два года.

Три.

Они ввалились в комнату.

Воннел не заметил ничего странного в интерьере. Он занимался Ниной, а Нина занималась им.

От первого его прикосновения к ней прошло не больше минуты, а он был уже полностью раздет. Причем только он.

- Что это? - спросил Воннел.

В ее руке была бутылка, а с его головы стекало на лицо что-то густое и красное. Он слизнул жидкость языком и понял, что это кетчуп. С паприкой.

Она не ответила только толкнула его на кровать.

Толкнула слишком сильно, и Воннел, привыкший к опасностям больше чем к сексу, не лег, а сел.

И именно это его спасло.

Под ним оказалось что мягкое, и липкое. Он с трудом оторвался и отбежал в другую часть комнаты.

Сначала ему показалось что кровать кто-то не положил на пол а прибил к стене. Но присмотревшись, в неровном свете единственного канделябра он увидел огромный, размером во всю стену рот. Из пола, потолка и обеих стен торчали полуметровые зубы. А сидел он только что на языке. И уж он то точно был размером с кровать.

- Тыыы!!! - завизжала Нина несвоим голосом, словно у нее во рту поселился целый хор. - Ты все испортил. Мы голодны. Мы очень голодны. Мы не ели так давно и ты обязан нас накормить.

Воннел видал и не такое.

Он посмотрел на тварь и увидел, что ног у нее нет. Нина была приманкой, и не похоже чтобы она отличалась силой.

Он спокойно подошел к двери и включил электрический свет.

- Накорми нас, - прошипела Нина и медленно пошла на него.

Воннел закрыл глаза, размахнулся и ударил.

Он никогда раньше не бил женщину.

Потом нахлынул стыд, когда он увидел ее лежашей на ковре. И ужас - она лежала и грудь ее не вздымалась. Нина была мертва.

Воннел посмотрел на свою руку. Потом опустился на колени и приложил два пальца к шее лежащей. А затем он взял тело, закинул на плечо и спустился с ним вниз в лабораторию.

Сколько-то. Возможно, Нью-Анджелес.

Нина не сразу узнала это место. Оно изменилось - так давно она сюда не приходила. Но вот они - знакомый пустырь, ржавая скамейка, ребра мертвого завода вдалеке. А здесь в центре пустыря памятником самому себе возвышается тело покойного Маркуса Линуса Киба, робота и революционера.

- Злые языки говорят, его не убили, а он умер, подхватив броузер во время незащищенного секса.

Нина нашла рядом с собой киборга карлика, зловещего и уродливого. На нем были цирковой сюртук, шляпа и противные тонкие усы.

- Вам должно быть стыдно. Вы знаете кто это?

- Ну разумеется. Это тот, кто забыл о своем робоестестве, предал свою расу, решил стать человеком.

- Это неправда. Он боролся за равные права для киборгов. Вот чем занимался Киб.

- И это тоже. Но есть разница между намерениями, и самими действиями. Он заставил миллионы страдать, чувствовать себя неполноценными.

- Вы где-то передергиваете, но я не могу понять где.

- Он заставил киборгов думать, что они недолюди. А мы не лучше, не хуже - мы другие.

- Но я ничего подобного не чувствую.

- Сколько денег вы потратили на имплантанты? Грусть, ирония, чувство юмора. Идеи опасны, а самые опасные из них те, что внушают чувство неполноценности.

- Откуда вы это знаете? По имплантанты.

- Я знаю только то же что и вы.

Она посмотрела на памятник. Порыжевшее от дождей и времени лицо Киба с хрустом улыбнулось. На землю упало несколь пластинок ржавшичны.

Потом губы разомкнулись, и знакомый по документальной хронике глубокий и красивый голос Киба произнес:

- Вспомни слова своего учителя.

Мир помутнел, словно с Горы Мусора пришла волна токсичного тумана. Возможно, так оно и было.

И тогда перед Ниной возникла зыбкая фигура гершоновой "маман".

- Откажись от слов. Вспомни все что нужно, не думая словами.

- Хорошо. Я!..

- Тсс, - сказала библиотекарьша, - Соблюдай тишину.

Она не человек. Может и не совсем уже киборг. Да какая разница, кто ты. "Ты" - это условность и тюрьма.

Она не произнесла ни слова, ни устно, ни мысленно. Она просто вцепилась ногтями в сырые камни, нашла щели и принялась расшатывать устои. Те затрещали и заматерились - сначала на староанглийском, затем на грабаре, на аккадском, потом забубнили что-то про хорошую охоту и замолкли.

В образовавшейся тишине осталась только кибертехник Нина и Похититель Воннела.

Она теперь точно знала кто это.

За полночь. Где-то.

Воннел как следует вымыл и вытер руки, надел халат и вышел из лаборатории. Позади него на операционном столе лежало мертвое человеческое тело.

Доктора Воннела не трясло и не тошнило, он выглядел спокойным и только тихо шептал себе под нос.

- Нет, я не мог ошибиться. Она не человек. Я убил не человека. Этого не может быть.

И так далее.

Он выглядел спокойным, когда пропустил свою комнату, завернул за угол, поднялся, спустился, пошел еще немного и оказался в знакомом месте.

Кабинет(?). У двери часы с человеческий рост, напротив большой дубовый письменный стол, рядом у стены библиотека. А под рукой у Воннел шкаф с безделушками, среди которых десять индейцев.

Он повернулся чтобы уйти, но сознание удержало картинку еще на секунду, и педантичный воннелов разум пересчитал их.

Индейцев было девять.

Он вспомнил слова Дена об Игре и снова посмотрел на фигурки.

Теперь их было восемь.

Он не мог ошибиться, он хорошо запомнил крадущегося ирокеза с томагавком, его свирепое выпадение лица. Он исчез.

Доктор Воннел не был бы так знаменит в защемило кругах, если бы не мог сопоставлять не очень очевидные вещи, а еще если бы не был педантом. Цифры. Они не сходились. Что-то не так было с цифрами.

А потом он бросил взгляд на тумбочку под телефоном (Жанна объяснила ему как называется это устройство), и ее формы показались доктору Воннелу удивительно знакомыми.