- Ээ, ты постой. Жаль, отца твоего уже нет, светлая была голова. Ты, вот что, - он пристально посмотрел на Майкла мутными глазами, и моргнул боковыми веками, - Я чувствую, грядет что-то недоброе.
- Что, именно? Дождь?
- Э, нет. Тут что-то до селе невиданное.
Такальос поднял щупальце и указал на вершину холма. Там, на самом виду стоял ящик, такой древний, что сквозь него светило желтое небо. "Как же я его не заметил? - подумал Майкл, - Ну, конечно, я искал сосиски, а не новые-старые холодильники".
- Эта штука появилась там сегодня ночью. - сказал Такальос. - Совершенно бесшумно. Я знаешь ли, чутко сплю, бессонница и все такое. Ни шороха. Просыпаюсь, выхожу на пробежку, смотрю, а тут торчит этот монстр на самом видно месте.
- Что это?
- Да холодильник, что же еще. Только очень старый. Хочешь, сам посмотрит.
Майкл получил хороший повод откланяться.
- Ну, тогда я пойду.
- Иди, иди. Жаль, отец твой помер. Он бы меня понял.
Майкл деликатно попятился, чувствуя неловкость и ежесекундно извиняясь. Потом стал подниматься на холм и на полпути оглянулся. Старый помидор помахал ему щупальцем.
- И помни. Беда грядет! Настоящая беда!
Глава вторая
Магия и голоса
Земля, Нью-Анджелес
Когда доктор Воннел вошел в дом художника Гассидиса, первое что он услышал, были голоса. Они шептали и похныкивали, тихо завывали и бубнили. Тут царил полумрак, скрывавший еще больший хаос, чем в апартаментах у покойного лендлорда.
Когда глаза привыкли к темноте, Воннел увидел то, что только очень неприхотливый человек назвал бы мебелью. Это были доски. Они были разбросаны по полу, местами громоздились создавая видимость мебели.
- Мы оставили все как есть, - сказал Старски, - музыку тоже не стали выключать.
Отчетливо пахло свежей древесиной.
- Боже, да это же целое состояние.
- Вот именно. Гассидис был весьма успешным художником.
- Но при чем тут доски?
- В досье сказано, что он работал в жанре этого... "экоарта".
Тучный инспектор обошел Воннела, споткнулся, но удержал равновесие, схватившись за плечо доктора. Потом он включил фонарь и комнату наполнил яркий свет. Доктор Воннел увидел диковинные деревянные конструкции, отдаленно напоминавшие животных.
- А вот это и есть экоарт. Своими работами покойный пытался привлечь внимание общественности к проблемам окружающей среды, и создал, как считают критики, целую коллекцию великолепных скульптур давно вымерших животных. А еще он писал прекрасные картины, и доски, надо полагать, нужны были для холстов.
Воннел подошел к одной из статуй. Деревянный зверь был ростом с него, имел округлое тело, длинный клюв и ласты.
- А вот это, - сказал инспектор, - морская свинка. Последний экземпляр, как известно, умер, когда осушили последнее море.
- Печально, - сказал Воннел, задумчиво царапая ногтем клюв свинки.
- Кстати, это южноамериканская секвойя. Гассидис работал только с лучшими материалами.
Воннел, вошел в следующее помещение. То был зал таких размеров, что продав его, можно было купить планету с эндемичными лесами, кристальными реками и почти старинным замком.
В центре зала стояла скульптура крылатого тонкошеего существа, рядом с которым на козлах лежал макет трупа Гассидиса.
- Вот тут мы его и нашли.
Воннел подошел ближе, сел на венский стул. Он подумал, что пора бы задаться главным вопросом - что могло быть общего между тремя жертвами. Капитан Старски стоял в сторонке и старался не дышать. Появился долговязый лейтенант Хинич, хотел было что-то ему сказать, но Старски толкнул того локтем и указал на доктора.
Итак, покойники относились к разным социальным группам, имели разные интересы, не были даже знакомы. Общим у них было только одно - они жили в одном и том же районе Нью-Анджелеса.
Напрашивалась всего одна, но совершенно безумная версия: убийца - хитроумный маньяк с навыками профессионального домушника. В его руки попало секретное оружие, и маньяк решил его опробовать.
Недостатком версии была ее сложность. Маньяк-домушник - птица редкая даже для Нью-Анджелеса, население которого исчисляется миллиардами. А выпавший из цепких рук Миннапа в руки сумасшедшего образец сверхоружия, штука вообще невероятная. Да и любой сложный конструкт, как правило рассыпается под суровой бритвой Оккама, и в сухом остатке оказывается нечто простое и понятное.
Но АСС! Контора всегда занималась чем-то сложным и загадочным. И капитан Старски своим опытным инспекторским носом чуял, что дело это как раз для конторы. И потому любящий свою работу, и местами тщеславный инспектор готов был стоять в стороне, точнее, всегда за спиной у Воннела.
Но, черт побери! Где?! Где она, эта связь между убитыми?
Земля, Нью-Анджелес
Юлий Блюнк был человеком тонкой и сложной душевной организации. Душа эта была так тонко и сложно организована, что ни один глупый смертный не мог, да и не имел права в ней разобраться. Она была так тонко организована, что в ней не оставалось места таким пустякам как совесть, сочувствие и милосердие. В ее тонкой и хрупкой организации были виноваты родители, которые недовоспитали, а главное, недолюбили Блюнка, женщины, которые поступили также, друзья, которых у Блюнка никогда не было.
Блюнк не был виноват ни в чем, он был жертвой обстоятельств, которые оборачивались всегда против него.
Больше всего Блюнку не повезло с работой, коллегами и начальниками. Он доносил на первых последним, стараясь снискать благосклонность, но в порыве этом оставлял так мало места для своих прямых рабочих обязанностей, что заслужил ненависть и первых и вторых.
Безусловно, виновными в этом были черствые люди и невезение.
Блюнк был человеком суеверным, и пытался находить в этом мире закономерности, которые помогли бы ему обойти неудачу. Он шел на работу всегда разными дорогами, напевал при этом разные песни, по-разному надевал галстук, подбирал носки разных цветов. Он разработал сложную систему поиска собственной удачи, и потому часто опаздывал на работу.
Его бы давно уволили, но отдел рабочей психологии компании Дженерал Дриминг, считал что присутствие Блюнка помогает персоналу снимать агрессию.
В тот день Блюнк, как обычно, опоздал на работу, и так торопился, что забыл проверить кресло на предмет кнопок. К боли он привык меньше чем к глупому смеху сослуживцев.
- Смейтесь, смейтесь, идиоты. Скоро я вас всех прикончу, - сказало он мысленно.
- Догадайся, кто это сделал?
- Как поживает твоя задница, Гай Юлий Блюнк?
- Иди наябедничай мамочке.
- Я вас всех убью. Всех до одного, - ответил он, не раскрывая рта.
Блюнк не врал. Его обсессивно-кампульсивные поиски удачи совсем недавно дали свои результаты. Он становился день ото дня все могущественнее. Скоро он начнет повелевать жизнями и судьбами. Нужно лишь дождаться когда неведомая Сила наполнит его до самых краев. Как и любая тонкая и ранимая натура, Юлий Блюнк обладал замечательным свойством - терпением.
А сегодня ночью случилось главное, он услышал Голос.
Земля, Нью-Анджелес
- Ты что-то сказал? - спросил Боузер.
Воннел выплыл на поверхность настоящего, обнаружил себя на рабочем месте, потряс головой и посмотрел на коллегу.
- Я говорю, что убитых должно было что-то связывать, - сказал он.
- Я знаю что.
Воннел вскочил. Выключись в этот момент свет, лицо доктора можно было бы использовать вместо лампы.
- А то что они все покойники, - добавил стрелок и рассмеялся.
Боузер имел чувство юмора, объединяющее профессиональное сообщество военных всех рас и времен, и намекающее тем самым на наличие особого, профессионального и даже коллективного чувства юмора, отличного от человеческого.
