- Почему.

- Вы слышали об абстракционном кубизме?

- Это что?

- Жанр. Эти добрые люди сказали, что нет портретного сходства. Я же им ответил, что за портретным сходством пусть обращаются к технике. А я мол не только живой, но и разумный. И еще у меня хорошее чувство вкуса.

- Прямо так и сказали?

- Именно.

- И вас не признали разумным.

- Они использовали казуистику, и еще заявили, что меня подговорили отвечать правильно. Будто сообщники ученые - левые гуманисты, вдолбили в меня фразы, которые примерно могут подходить по смыслу, и я как машина ориентируюсь в них чтобы давать ответы. Провели тест Тьюринга.

- Это как?

- Заставили независимых, действительно независимых, лиц вслепую определить кто из двух подопытных разумное существо, а кто обезьяна с выдающимися способностями зубрилки. То есть я.

- И чем дело кончилось?

- Я его провалил.

- ? (?)

- Вторым подопытным был идиот. Бедная лексика, часто ненормативная. И потом, у него было много стилистических ошибок. Вот к ним они и прицепились. Заявили, что разумное существо ошибается, в отличие от неразумного.

- Очень спорно.

- Ну, они били на то, что я - неразумная тварь с феноменальной памятью и подозрительно хорошей грамматикой.

- А разве это не повод считать разумным. Есть же критерии.

- Критерии? Общегалактические?

Воннел вспомнил. Как он мог забыть? Еще во время учебы на доктора он узнал сколь часто разум бывает непохож на человеческий. Трудно распознать грань разума, и знает ли тварь скрытые закономерности в расположении светил только для того, чтобы удачнее опыляться и метать икру, или ищет их ради простой забавы. А может ее цели совсем иные и непостижимые.

Воннел помотал головой, будто отгоняя морок.

- Вам что, плохо? Принести воды?

- Нет все отлично. Последствия дегидрации. Рассказывайте дальше.

- В общем, я проиграл дело.

- Погодите. И что, до сих пор ваших сородичей убивают?

- Уже нет. "Виниша" вышла из моды, компания обанкротилась, нас оставили в покое, а совсем недавно выдали справки о том что мы разумны.

- Ладно. - Воннел потер виски, чтобы сфокусировать зрение, - Скажи, почему не ты убийца.

- Это легко. Я представитель культуры на грани бронзового века, разумеется, с учетом того, что на нашей планете почти нет олова. Так или иначе, убиваем мы ради интересов клана, из сексуальный побуждений и, очень редко, не поделив какую-то мелочь. У меня не было причин убивать Орионку.

- Ладно, возможно, вы правы.

- Я не могу даже руку на кого-то разумного поднять, - Воннелу показалось, что художник смутился, - Однажды врезал своему троюродному брату, потом две недели ходил за ним, извинялся. Честно.

Зависло неловкое молчание.

- Послушайте, у меня нет причин вам не верить. Пока, во всяком случае. У меня еще несколько допросов... интервью.

Полдень. Нью-Анджелес

Хинич подошел к стене и отодвинул портрет покойного капитана Старски. За ним оказался сейф. Оттуда он вынул связку металлических полосок и бережно поднял их к глазам, любуясь.

- Это - ключи, - шепотом произнес он.

- В каком смысле? - спросил Даллас.

- Вот и я... тогда много лет назад спросил об этом капитана Старски. И знаете что он мне ответил.

Даллас покачал головой.

- Он сказал - в прямом. Да, - капитан закрыл глаза, вспоминая, - Именно так он и сказал.

- И от чего эти ключи? - спросил Кливленд.

- А вот это самое главное.

Нина знала, что полицейское управление ╧ 20492-4234459 было одним из самых старых в округе. Но одно дело цифры и факты, а другое, когды ты спускаешься по крутым ступенькам в глубины, проходя мимо офисоф управления построенных столетия назад.

Наконец, лестница закончилась. Они прошли по коридору мимо застекленных кабинетов, полных странных, забытых ныне устройств. Они спускались все ниже, а устройства все страннели. И только черные кресла и пепельцы оставались неизменными.

- Была идея сделать из этого музей, - сказал Хинич, - Но тогда сюда начали бы шастать туристы, а это рано или поздно разрушило бы нашу тайну, которую поколения полицейских хранили для подобных ситуаций. Мой напарник, - голос Хинича дрогнул, - передал перед смертью эту Тайну мне, ему передал его первый напарник, перед тем, как его съели. Предыдущий напарник успел бросить ключ, а потом сгорел в атмосфере... И так далее.

"О чем это он?", - подумала Нина.

Они остановились перед железной дверью и тогда Хинич применил первый свой ключ. Он вставил его в отверстие на двери, потомо стал вращать то в одном то в другом направлении.

В кромешной тишине послышался шелчок. Нина, Даллас, Кливлен и Текс молниеносно вытащили бластеры и приготовились отбиваться.

- Все в порядке, - сказал Хинич, - Старски предупреждал, что так и будет.

Он толкнул дверь и она...

Открылась.

Они прошли в следующий коридор, еще более древний. К незнакомым предметам присоединился и незнакомый запах. Он все усиливался, и когда Хинич отворил следующую дверь, анализатор в носу Нины показал, что так пахло дерево - много-много деревьев, самых разных, возможно, давно вымерших.

Потом было еще несколько дверей. И, наконец, остался самый последний ключ, Хинич остановился.

Они были в просторном помещении без мебели и окон, зато с несколькими огромными металлическими дверьми.

- Это где-то здесь, - сказал Хинич.

Он подумал еще немного, и подошел к одной из них, порыжевшей от времени. Последний ключ был самым большим и вставлялся в отверстие в центре двери. Он долго не хотел поворачиваться. Наконец что-то щелкнуло, лязгнуло металлом о металл. Дверь дрогнула и со скрежещущим ворчанием начала открываться сама.

Из ростущей щели волнами повалила густая пыль.

Все кроме Нины, закашлялись и отошли, прикрывая лицо руками.

"Дерево - сосна, бук, клен", - мелькали данные перед взором Нины. А когда пыль осела, она, Хинич, Даллас, Кливленд и Текс заглянули в проем. А из него тысячами миллионов томов, километрами стеллажей, тоннами измельченной спрессованной древесины, свинца, краски и кожи, триллиардами овещствленных байтов знаний на них смотрело прошлое.

- Узрите! - сказал Хинич, - перед вами самый надежный и безопасный архив в истории человечества. Тот, кому, чтобы похитить человека, проще взломать систему безопасности, чем тюкнуть по голове в подъезде, никогда не сможет сюда проникнуть. А теперь будем искать нужные досье.

Нина посмотрела вдоль одного из рядов и ужаснулась - он уходил далеко на километры и исчезал в пылевом тумане.

- Но как мы найдем тут то, что нам нужно? И целой жизни не хватит.

Все посмотрели на Хинича, но он ответил не сразу.

- Есть те, кто провели тут не один десяток жизней. Уж они то все знают. - он посмотрел на остальных, - Старски предупреждал, что они могут быть в плохом настроении, так что держитесь поближе к двери. И, главное, не бегите. Лишний раз не стоит из раззадоривать.

Даллас обнажил бластер.

- Отставить, - сказал капитан, - так просто их не убить.

Потом он наклонился к полу. От взгляда Нины не ускользнуло то, как затряслась рука Хинича, когда он положил на деревянный паркет свой коммуникатор, включенный на пульсацию.

Потом он отошел к остальным, посмотрел на кибертехника и улыбнулся внезапно посеревшими губами.

- Как я вообще мог забыть о них? - сказал он, вынул носовой платок и протер лоб. - Это как в детстве, когда ты смотришь страшный фильм, потом забываешь его или не помнишь, чем кончился. И вот уже взрослым стоишь под душем и тут...

Туман дрогнул и пошел на детективов едва видимой волной.

- Оно идет, - выдохнул Хинич.

Чуть за полдень. Где-то

Воннел записывал показания в бумажном блокноте, который нашелся в его комнате за одно с пером и чернильницей. Каллиграфией он не владел, и потому делать заметки было трудно. Наконец он пошел на хитрость - при написании каждой следующей буквы не отрывал перо, а продолжал писать, выстраивая слова в длинные кривые линии, напоминавшие сорванный штормом и гонимый ветром такелаж.