- Закрой глаза.
Иван повиновался. Он почувствовал легкий толчок в спину, но от этого толчка он потерял равновесие и стал падать вперед. Ему казалось, что сейчас он угодит лицом в огонь, но этого не происходило. Он как будто завис в воздухе. Постепенно становилось холодно. К Ивану возвращалось его человеческое сознание, и он вмиг позабыл обо всех своих приключениях, как забывается сон, при резком пробуждении. Но как ото сна остаются неосязаемые впечатления, так и у Ивана перед глазами все еще распускался желтый бутон на фоне яркого пламени, но вскоре исчез и он.
В глаза Ивану ударил яркий свет. Цветок, растущий из щели в асфальте, удивил своим стремлением к жизни. Еще секунда, Иван больно ударился лицом о холодную твердь.
Темнота. Крики. Возня. Забытье.
Часть 3
Все возвращается на круги своя.
Ветхозаветное
предположение
Дикая жажда заставила Ивана прийти в себя. Он долгое время был без сознания и теперь всеми силами пытался вернуться в реальность ради одного только глотка воды. Было больно шевелить губами, а засохший язык превратился в твердый ком, мешающий говорить.
- Пи-ть, - еле слышно выдавил Иван, при этом "п" остро кольнуло губы, а "т" неприятно щекотнуло нёбо. Это заставило Ивана поморщиться, и он почувствовал, как сухо стягивается кожа.
В глаза ударил яркий свет, но сомкнуть их обратно Иван почему-то не смог, а потому просто прищурился. Время спустя, ему удалось различить окружающую обстановку. Он находился в маленькой комнатке, где из мебели была только его кровать и крошечный столик. Справа была дверь, слева - окно. Над ухом пищал какой-то дьявольский прибор, что сильно раздражало Ивана.
Дверь со скрипом открылась, и из-за неё показалась голова девушки, с довольно симпатичным, но полностью обсыпанным прыщами лицом. Она заглянула и тут же исчезла. Через минуту в комнату вошел человек весь в белом, а в руках у него был шприц. Иван только сейчас догадался, что находится в больничной палате.
Доктор сделал Ивану укол, и тому стало гораздо легче. Ум немного прояснился, вернулось ощущение тела.
- Смотри мне в глаза, парень, - приказал доктор. - Слышишь меня, видишь меня?
- Угу, - промычал обессиленный Иван.
- Везучий ты парень, Ваня. Пуля твоя рядышком с сердцем застряла. Будешь жить, - как-то насмешливо пролепетал доктор. Ивана огорчил его тон.
- Давай, поправляйся скорей. Срок сам себя не отсидит, - цинично сострил доктор и расхохотался, будто сказал что-то действительно остроумное. - Пусть еще денек поваляется, - обратился он к своей прыщавой спутнице, по всей видимости, медсестре. - Понаблюдай его. Если состояние стабилизируется - переводи в общую. Нечего койко-место занимать даром.
Договорив, доктор ушел, громко захлопнув за собою дверь. Сестра сострадательно посмотрела на Ивана.
- Как ты себя чувствуешь? - ласково спросила она. Ей действительно было жаль мучающегося парнишку.
Иван не мог ответить ничего существенного. Все, что ему удалось, так это собрать остатки сил, втянуть побольше воздуха и тихо произнести:
- Пи-ть...
.................
В тюремном лазарете Ивану пришлось отлеживаться не долго. Он очень быстро выздоровел. Раны заживали на нем быстрее, чем на собаке.
Его тюремное начальство не хотело возиться с рапортами и докладывать вышестоящим инстанциям (побег заключенного был серьезным должностным проступком). Поэтому Ивану удалось избегнуть суда и вернуться обратно в свой лагерь.
Хоть Ване и не удалось далеко убежать, все же его попытка была высоко оценена, и он заслужил уважение среди заключенных. Даже местные авторитеты стали видеть в нем героя. Но у самого Ивана и в мыслях не было почивать на лаврах. Он не обращал внимания на происходящее вокруг. Стал молчаливым и замкнутым. Избегал общения, предпочитал оставаться наедине со своими мыслями.
О своем путешествии он, как и было ему обещано, ничего не помнил, но явно замечал существенные душевные изменения, которые буквально источали тоску.
Иван никак не мог собраться с мыслями, его обуревала всепоглощающая апатия. Он целыми днями пролеживал на шконке, глядя в одну точку, тосковал за домом, за родителями, за свободой. Ему невыносимо хотелось вернуть время вспять и жить, как все нормальные люди: работать, вечерами играть с детьми, по выходным ездит к родителям - в общем, делать все то, что он ранее считал пустой тратой времени и жизненных сил.
Хотя до окончания срока оставалось еще немало времени, Иван уже представлял себя свободным человеком. Он хотел искупить свой долг перед совестью, и поэтому много и честно работать, стать полноценным членом общества.
Ваня понимал, что не сможет долго терпеть свое отчаяние, тем более в таком месте, где и так все угнетает. Нужно было найти себе занятие, которое могло бы отвлечь его разум от горьких мыслей, а душу - от тяжких переживаний.
Иван решил посетить лагерную библиотеку. Он хотел подобрать себе какую-нибудь книгу, чтобы отвлечься от своих душевных мук. Библиотека помещалась в небольшой пристройке, рядом со столовой. На двери висел массивный замок, судя по слою ржавчины, его уже никто давно не снимал. Это было неудивительно, ведь чтение - это последнее, чем мог заинтересоваться местный контингент.
Иван огорчился. Сначала он хотел просто уйти, в молчаливой досаде, но потом решил проявить напористость. Он пошел к дежурному по лагерю и потребовал у него ключи.
- Да хрен его знает, где эти ключи есть, - ответил тот. - В библиотеку уже несколько лет никто не потыкался. Чего тебя туда вдруг понесло? Ты что, читать умеешь? - засмеялся надзиратель.
Иван нахмурился и хотел, было, что-то сказать, но его собеседник, увидев эту раздражительность, решил быстренько загладить свою вину от неудачной шутки. Ваня был не просто заключенным, а авторитетным сидельцем, и любой "вертухай" знал, что с такими, как Ваня, нужно считаться.
- Ты вот чего, замок старый отбей и заходи смело, а я пойду у завхоза новый возьму, - затараторил дежурный и дружелюбно подмигнул Ивану.
Библиотека представляла собой небольшую каморку с несколькими книжными стеллажами, покрытыми толстым слоем пыли. У стены располагался столик, видимо, служивший рабочим местом библиотекаря. На нем лежала стопка папок, сразу у стола был вход в соседнюю комнату. Это был импровизированный читальный зал: посреди комнатки в шесть квадратных метров стоял большой стол с шестью стульями вокруг.
Здесь давно не убирали и не проветривали, поэтому было тяжело дышать, а грязные окна слабо пропускали солнечный свет - было достаточно темно. Иван рукой стряхивал пыль с корешков книг, вчитываясь в их названия. Он никогда раньше не слышал о большинстве этих произведений и их авторах. Было тяжело что-либо выбрать. Хотелось прочесть все.
