Иван опять не нашелся, что ответить, он по-прежнему не знал и даже не догадывался кто он. И здесь было недостаточно сухого обобщенного ответа. Назвать себя человеком было бы конечно логичным, но это все равно бы не раскрыло сути. За этим мог протиснуться вопрос:"А кто такой этот человек, которым ты себя считаешь?". Точно так же можно было бы услышать и следующее: "А кто такой тот, который называет себя человеком?"

Глубина этих мыслей окончательно сбила Ивана с толку. Затянувшуюся паузу нарушил незнакомец:

- Если ты имеешь ввиду парня, в которого попала пуля, при перестрелке вызванной его побегом из тюрьмы, то его судьба еще решается, а если ты говоришь о том, кто сидит сейчас в малоприятной ему комнате и общается с неизвестным человеком, то свою судьбу он должен определить сам, и начать ему нужно из поиска себя. Собственно, этим он и был занят всю жизнь, но шел по ложным маршрутам, поэтому и оказался здесь.

Ивана вдруг осенило. Его посетило свежее, как утренняя прохлада, осознание о том, что все его прежние представления об истине и её поиске были фатальными заблуждениями, бесконечно далекими от сути, а то, что лежало на поверхности, было для него незаметным (или он был просто неадаптирован умом для необходимого восприятия). Никакой истины на самом деле человек осознать не может, так как скован единственно тем бременем, что является человеком и имеет соответствующий человеку ум. А для того чтоб достичь более высоких порядков восприятия, ему нужно возвыситься над собой, а для этого было нужно для начала понять свою собственную сущность, иначе будет неизвестнокому и над кем возвышаться.

Мысленная путаница в голове Ивана опять спровоцировала длинную паузу. Незнакомец, видимо, специально давал ему время поразмыслить. Нужно было о чем-то спросить, но ничего путевого в голову Ивана не лезло, и тогда он решил начать с самого главного. Он взглянул незнакомцу в глаза и, пытаясь говорить уверенно, (хотя со стороны казался находящимся в высшей степени неуверенности), произнес:

- Что это за место, где мы сейчас находимся?

Незнакомец одобрительно кивнул головой, резко напустив на лицо тень серьезности, давая понять Ивану, что уловил ход его мыслей и теперь они его удовлетворяют.

- У этого места нет названия. Правда, догадливые бездельники, подозревая о его существовании, все же умудряются давать ему именования, но они самые разнообразные. Помимо этого, они еще и пытаются описывать это место, опираясь исключительно на свои догадки и фантазию, но на самом деле все их предположения абсурдны, так как здесь стойкого образа реальности, такого, какой бывает в мире людей, не существует. Скоро ты это поймешь. Дать этому месту единое описание невозможно, так как каждый, сюда попадающий, видит разные картины. Зачастую они индивидуальны, но для некоторых групп могут быть похожими.

Кто-то назовет это место Чистилищем, кто-то Валгаллой, кто-то Страшным Судом. Декорации могут быть самыми разнообразными, но цель всегда одна - поиск себя - в итоге становится понятно, чего заслуживает душа. Кстати, один ваш известный духовидец назвал это место Сакуалой Просветления, на мой взгляд, более точной формулировки люди еще не придумали. Ты никаких особенных убеждений при жизни не имел, поэтому обстановка для тебя выбрана самая незамысловатая, что значительно облегчает задачу, так как не придется подбирать слов, соответствующих ограниченной догматике и не нужно заботиться о каноническом антураже.

Ивану несколько польстило признание его несхожести с другими людьми.

- Сюда попадают все? - спросил он осторожно, еще опасаясь, что его вопрос опять окажется глупым, и спросил даже не столько из интереса, сколько для поддержания разговора.

- Нет, - с готовностью ответил незнакомец. - Многие проживают жизнь достаточную для того, чтобы безошибочно и безапелляционно определить путь их дальнейшего следования. Сюда же попадают те, кто по критериям первоисточника, перешел рубеж вечности несвоевременно и в случае определенного итога, может быть возвращен в свой прежний человеческий облик, для завершения духовной миссии. Ты запомни главное, я оперирую понятиями и образами, адаптированными для твоего пока еще приземленного ума. В действительности никаких критериев, рубежей или миссий на самом деле нет, по крайней мере, в области человеческого понимания. Я употребляю эти термины, чтобы вызвать в твоем воображении общую картину, без чего благоприятный исход невозможен.

- То есть, если я правильно понял, - со сдержанным восторгом объявил Иван, - мне здесь удастся понять, в чем смысл жизни?

- Да, Иван, ты на верном пути, а я буду твоим проводником. Позволь мне представиться.

Незнакомец не без доли торжественности встал с кресла.

- Зови меня Анек, - представился он и учтиво поклонился.

Иван поднялся в ответ. Анек наклонился к пасти пылающего камина и достал из него горящее с одного конца небольшое бревно.

- Огонь осветит нам путь, - сказал он задумчиво, глядя на мерно переливающиеся языки. - Иди рядом, не отставай, - приказал Анек и направился к проему, за которым покоилась жуткая тьма.

.............................

Они долго шли по темному коридору. Пламя слабо освещало путь. Было видно лишь кусок мощеного пола сырых каменистых стен и низкого потолка, чуть выше человеческого роста, что неприятно давило на нервы Ивана и заставляло невольно горбиться.

- Как ты, наверное, уже понял, Иван, мне предстоит объяснить тебе, в чем было твое заблуждение, когда ты решил, что смерть предпочтительнее жизни. Это было вызвано тем, что ты не смог познать себя, найти свое истинное лицо, ты пошел по ложному пути и зашел настолько далеко, что уже безвозвратно потерял возможность постичь умом свое земное предназначение. Слишком сокрушительный эффект произвели на твое самосознание те бичующие душу невзгоды, которые постигли тебя на твоем ложном пути. Мне предстоит помочь тебе заглянуть в себя и отыскать причину, от которой происходят все следствия твоей судьбы и воспринять её должным образом. Но все будет зависеть только от тебя самого, я лишь приоткрою завесу неизведанного, а нужные выводы ты должен сделать сам.

Анек остановился и обернулся к Ивану, осветив его лицо своим факелом.

- Мы пришли. Ты готов?

Иван кивнул, хоть и сомневался в своей готовности, но понимал, что отступать некуда. Анек дунул на пылающее бревно, и оно погасло, как свеча.

- Погоди, пусть глаза попривыкнут к темноте.

Через минуту Иван различил метрах в десяти от себя квадратный проем, похожий на окно, но здания вокруг него не было видно, казалось, что окно подвешено в темноте и существует независимо ни от каких опор.

- Пойдем, - прошептал Анек. - Только тихо.

Они подошли к окну, и Иван стал в него всматриваться. Сначала оно показалось наглухо занавешенным изнутри, но вскоре он обнаружил брешь, через которую смог разглядеть комнату практически целиком. По всем признакам это была спальня. Небольшое помещение было обставлено старомодной мебелью кустарного производства (такой не пользовались уже лет двадцать), комнату освещал тусклый свет лампы, горящей над большой двуспальной кроватью, стоящей посреди комнаты.