Зашевелившийся в груди страх придал охотнику сил. Подпрыгнув на одной ноге, он взлетел на подоконник. Не задумываясь о последствиях, Сальмо бросил в зев портала "маосарский гром" и, откинувшись, вывалился из окна.
Выросший среди скал карлик умел падать. Он широко раскинул руки и ноги, дабы при ударе о каменную брусчатку не раздавить их тяжестью собственного тела. Все его естество содрогнулось, впечатавшись в холодный влажный камень. Его внутренности забились, точно помещенные в узкую клеть звери, сминаясь и превращаясь в бесформенную кашу. Сальмо не потерял сознания, хотя на несколько тхигмов его взор заволок кровавый туман. Он с равнодушным отстранением подумал, что не в силах не только подняться, но и даже пошевелиться. Охотник видел сафьяновые сапоги нескольких толкавшихся поблизости гторхов, кои не спешили ни тушить разраставшийся пожар, ни помогать распластавшемуся подле таронгу.
Паче чаяния чьи-то тощие узловатые руки грубо сгребли Сальмо и куда-то поволокли. Едва бившееся сердце карлика захолонуло, он закрыл глаза, пытаясь погрузиться в спасительное забытье.
Его тащили двое или трое. Безусловно схватившие таронга происходили из племени гторхов, он явственно ощущал их тонкие холодные пальцы, клещами сжимавшие его запястья и лодыжки. Сальмо был убежден в том, что угодил в лапы к инвизиторам. Ныне его ожидали мрачные застенки, нескончаемые изощренные пытки и долгая мучительная смерть.
Их путь весьма скоро завершился. Его принесли в какую-то темную камору и весьма осторожно уложили на жесткую постель. Таронг открыл глаза, но в неверном свете лун, проникавшем сквозь щели в потолке и забранное крылом нуаты оконце, сумел различить лишь три облаченные в черные балахоны фигуры. Охотник обратил внимание, что на одеяниях "старших", как именовали гторхов иные расы Зэлдуета, отсутствуют какие-либо символы. Быть может, это не инквизиторы, а члены гильдии убийц? Впрочем, еще неизвестно, что могло оказаться хуже, попасть в церковные казематы или очутиться во власти безжалостных душегубов.
Оставив одного сторожить, двое гторхов удалились, выйдя не в дверь, через которую они вошли, а другую - ведшую в глубину здания. Охранник отступил в угол комнатушки, растаяв во тьме. Чувствуя, что все еще не способен управлять разбитыми членами, таронг устало прикрыл глаза, силясь отрешится от переполнявшей тело боли.
Минуло какое-то время. Таронг лежал, плотно сжав губы, дабы не услаждать слух стража позорными стонами. Из-за стены послышались приглушенные голоса. Дверь отворилась, и в камору вошли четверо таронгов. В возглавлявшем шествие Сальмо признал Фунгарто Гурблонга. Еще один из явившихся также являлся нальтаром, однако, глядя на жидкую поросль на его подбородке, можно было заключить, что он получил сие звание совсем недавно. За куцебородым следовал совсем молодой, худощавый таронг, как и Сальмо относившийся к малдрагам - "не достаточно зрелым", кому еще не дозволялось иметь волосы на щеках. Четвертым гостем оказалась низкорослая сутулая йсидда. Как известно женщинам таронгов под страхом смерти воспрещается выставлять напоказ волосы, посему ее голову покрывал традиционный для соплеменниц Сальмо черный платок.
Едва ступив через порог, Фунгарто заговорил:
- Хотелось бы сказать, что я вновь рад видеть тебя, охотник, но нынешнее наше положение не располагает ни к радости, ни к веселью.
Сальмо натужился, пытаясь разлепить опаленные губы и спросить, какие же трудности объединяют его и нальтара.
- Ты, дружище, по самую макушку увяз в гторхском дерьме, - старый таронг рубанул ладонью по воздуху. - Наик-Саф Аридсатул убит, большинство гторхов-военачальников Шестого Корпуса схвачено инквизицией, а во дворце бургомистра идет бой.
- Что... происходит? - охотник наконец сумел-таки совладать с не слушавшимися языком и губами.
- А то, братец, - досадливо махнул рукой Фунгарто. - Что ты сейчас распят на щите, по которому вот-вот треснут мечом.
- Это... как?
- Вот так! - нальтар ударил кулаком по ладони. - В Эйн-Иссарде инквизиторы якобы вскрыли заговор в самом лоне Святой Церкви. Трое патриархов схвачены по обвинению в ереси. В союзе с предателями уличены иерарх Наик-Саф Аридсатул и градоначальник Нивтхалу Гузар-Артам Саридад.
- Я... не... имею... - заговорил Сальмо, но нальтар властно перебил его:
- Думаешь, что ты тут не причем? Ошибаешься. Ты вляпался по самые уши, так что едва ли сумеешь выбраться. Я не знаю подробностей, ибо сбежал из лагеря, сразу же как туда нагрянули инквизиторы и почали вязать всех подряд. Если немного пораскинуть мозгами, выходит, что Аридсатул и его дружки баловались запрещенными практиками, намереваясь вывести новую породу воинов. Пытали и увечили не только ублюдков из Нижнего Мира, но и своих сородичей, кагхи и борикхо. А ныне Святая Инквизиция заметает следы, уничтожая всех, кто хоть что-то ведал об этом. Ты представляешь, что случится, ежели правда всплывет на поверхность? Все узнают, что клирики промышляют колдовской ересью?
- Что... нам... делать?
- Отличный вопрос! - зло рассмеялся нальтар. - Конечно же, бежать прочь. Неприятность в том, что из Порталова Дола можно схипнуть токмо в Нижний Мир. Сам понимаешь, что в земли гторхов нам ныне дороги нет.
Сальмо едва наклонил голову, показывая согласие со словами Фунгарто. Инквизиторы никогда не церемонились ни с гторхами, ни тем более с представителями других рас. Попадавшие в подземелья отцов-дознавателей подвергались чудовищным пыткам и неизменно признавались во всех вменяемых им грехах. Для узников церковных темниц существовала лишь одна дорога - на эшафот. Никто и никогда не был оправдан судом инквизиции.
- Мы сегодня же должны покинуть Нивтхалу, - продолжал старый таронг, обращаясь уже ко всем находившимся в комнатушке. - Город и его окрестности наводнены шпиками и соглядатаями отцов-экзекуторов. Дабы не попасться в расставленные клириками сети, я пошел на сделку с гильдией убийц. Но, несмотря на выложенную сумму, я не жажду надолго оставлять свою жизнь в их руках. Чаю, что вы все разделяете мое мнение. Посему нам надлежит без промедления убираться отсюда. Убийцы выведут нас из города по только им известной потерне. После чего мы разделимся и будем пробираться к Вратам по одиночке.
- Я... не... могу... идти, - известил окружающих Сальмо.
- Не тревожься. Сафима подлатает тебя, - нальтар похлопал низкорослую йсидду по плечу.
Женщина молча подошла к топчану, на коем возлежал охотник, и, сняв с плеч котому из чешуи хуррага, присела на стоявший подле чурбан.
- Борго, факел! - обратился к младшему из таронгов Фунгарто. Однако, чтобы разжечь огонь, тому потребовалась помощь молодого нальтара, высекшего искру ударом кремня о кресало. Спустя несколько тхигмов Борго навис над плечами йсидды, снабжая ее скудным светом желтого пламени.
Сызначала девица быстрыми скупыми движениями прошлась по всему телу Сальмо, остановившись на наиболее заметных ранах и ссадинах. Охотник глухо мычал, когда короткие толстые пальцы йсидды касались болезненных участков.
После осмотра Сафима приступила к лечению. В отсутствие стола, она выкладывала баночки и горшочки со снадобьями прямо Сальмо на грудь. Охотник хотел было высказать собственное видение того, коим образом его надлежит врачевать, но йсидда с неожиданной резкостью оборвала его едва начавшуюся речь.
- Молчи, охотник! - зашипела девица, острым лезвием распарывая куртку таронга.
- Не противься, Сальмо. Сафима знает, что делает, - примирительно поднял руку Фунгарто.
- Что... это? - вновь заартачился охотник, когда йсидда поднесла к его губам глиняную флягу, из горлышка которой исходил мерзкий сладковатый запах, явственно походивший на смрад мертвечины.
- Кровь Н'раха. Сим эликсиром поят своих раненых иттару, - пояснила юная лекарша.
- Нет! Я... не... буду...- взвился Сальмо, услышав о вызывающей страх и отвращение расе полунасекомых.
- Наше время на исходе. Ты выпьешь эту дрянь, охотник, или мы уйдем без тебя! - в ответ повысил голос Фунгарто. Глаза старого нальтара выразительно сверкнули.
