Но на ноги девушки взглянул – не на слияние, а дальше, куда конь без бороды не захаживал — матушка моя ночь, и батюшка – помойка!

Батюшка, вы мечтаете, чтобы я в люди вышел, на вашу могилу не плюнул и не станцевал на ней краковяк: плюну и станцую за псевдоискусство, которое вы мне подали вместо жены.

Полагаете, что я слабый умишком, если в четвертом класе ботинки лижу; лизоблюдство поощряете, а лизание ботинок для вас – дурной тон чехословацких пограничников?

Где вы видели невесту без ботинок, без туфлей – гору Фудзияму мне на плечи, если я возлягу рядом с босоногой красавицей, которой природа дала общественные формы грудей!

В волнении пальцы на ногах девушки пересчитал – десять; в обратном порядке считаю – снова десять; не восемь для разнообразия, не двенадцать для кунсткамеры, а – десять – обыденность, и эта обыденность не спрятана в туфлях на высоченных Коммунистических каблуках.

О Призраке Коммунизма задумался, но себя ущипнул, укорил – видано ли, чтобы Призрак Коммунизма щелкал пальцами – да, золотое кольцо в носу мне по душе, – но нет туфель на Призраке Коммунизма.

И не докажите мне, что Призрак чёрного — угольного – цвета!

Из вашей красавицы и её родственников, батюшка и матушка, нефть добывайте, а мне Великое уготовано – Директором курсов русской словесности назначаю себя!

Не нужна мне невеста без туфель, не нужен чёрный Призрак Коммунизма!» – сказал, глаза закрыл, готовлюсь к полету в космос, но не в космос на небесах, а в космос подземный – в ад.

Грохот вокруг меня поднялся, будто я центре американского торнадо; вопли адские, стоны, крики, хохот с подвываниями и запах дурной, серный!

Затем полетел я вниз – в ад, долго летел, ударился больно; не открываю глаза – побежал — Вологодский заяц с витаминами в очах.

Опасался, что глаза открою – и умалишенных чертей увижу возле котлов с кипящим греческим маслом.

«Кря-кря! Утки не подлецы, дрянь клюют, но мясо не черное, не уголь в утках! – крякаю, приседаю, надеюсь, что на мой кряк Призрак Коммунизма в начищенных туфлях или ботинках прибежит, спасет меня из ада – единомышленники мы с призраком! – Нежное тело моё молодецкое!

Личико – белая сметанка!

Возьмите меня, призраки в лакированных штиблетах!»

Открыл глаза – нет, не в аду, из окна выбросили меня родители и родственники невесты, надеялись, что я разобьюсь о камни, как гордый сокол, и в ад лепешкой прибуду.

Любуются на меня прохожие, дяденьки ластятся, трогают мою плоть – наросло с рождения, и на дереве кора нарастает – жёлуди на дереве!

Смеюсь, хохочу, искусство своё показываю – на шпагат в детстве садился, яйца до пола, как у Ахиллеса.

«Зрелый, вы, мальчик, имя вам – Коммунизм! — ловкий дяденька – глаза его рубинами сверкают Кремлевскими – меня ухватил, держит за нос, а в голосе – мята с ватой. – Наверно, выгнали тебя родители — веянье времени, модно детей на улицу гнать в поисках куска каменного угля с отпечатком глаза мастодонта.

В канаву не брошу тебя, гуляй, пока перекати-поле Правдой не покажется!

Правду ищи, а как увидишь – хватай её за выпирающее, балерина – Правда; но если превратится балерина в траву – то назови себя художественной фантазией, плюнь трижды через левое плечо – оскверни чёрта!» – сказал, крепко-крепко меня поцеловал малиновыми припадочными губами.

Махнул рукой и исчез в открытом люке Мосводоканала – будто в легенду ушёл!

Я подумал: и дяденька, и его слова о Коммунизме, и черная невеста, и туфли, – всё одно – моя Судьба.

Девочка Элли пряталась в доме от микробов гриппа, но домик её поднялся, унёс девочку к приключениям, а меня идея унесла!

С тех пор ищу ответ на вопрос – Чистит ли Призрак Коммунизма ботинки?

На другие вопросы тоже нужны ответы, но в фантазии Призрак грозит мне мускулистым пальцем тяжелоатлета, обещает, что пороки мои поместит в один ботинок и отправит по реке забвения к адскому псу!

Если вы, девушка, Призрак Коммунизма (не заламывайте ручки белые, мраморные; допускаю, что Исполнительница Мечт и Призрак Коммунизма живут в одном теле), то я нашёл ответ на вопрос о красоте ботинок Призрака.

Всё встало на свои места, как старшеклассницы в раздевалке: Призрак Коммунизма не в ботинках, а в туфлях на высоченных – бабушка их Эйфелева башня – каблуках.

Вы девушка впечатлительная, морально устойчивая – видно по розовым половым губам, а к красавицам грязь не липнет, потому что нет губ у грязи.

Туфельки ваши – идеальные, будто невидимые гномы их облизывают при каждом шаге!

Красавицу – хоть в сортире выдерживай с немецко-фашистскими захватчиками, неделю продержи в нечистотах – выйдет чистенькая, благоухающая, фиалка в зеркальных туфельках.

Да, бледный я со сверкающими очами, туфельки у вас – идеальнейше чистые, но позвольте, вы же – Исполнительница Мечт – оближу ваши туфельки – мне радость, и Призраком Коммунизма вас назову в туфлях! – чиновник встал на колени, вытянул длинный питоний язык.

Алёна – гибкая, стремительная лань – отпрыгнула, засмеялась, и слышен в задорном здоровом смехе стон Уральских рудокопов.

— Исполнила вашу мечту – станцевала, водку преподнесла в золотом стаканчике, а остальное – не мечта!

Как же вы поцелуете мою туфельку, вылижите её языком, дяденька, если целование туфли для вас не мечта, не цель жизни, а – желание!

Я – Исполнительница Мечт, желания не исполняю, потому что желание на сто ступенек ниже мечты; желание купается в реке Сена, а Мечта омывает ноги молоком!

Иногда – шучу, что я – Исполнительница Желаний, шутками разгоняю холестерин в крови – так рыбак отгоняет купальщиц от карпов.

Не исполню ваше желание, хотя очень хочется, чтобы язык прошелся по моим туфелькам, содрал с них краску, совершил невозможное, показал в ваших движения идею красоты и гармонии Мечты клерка!

Я – Алёна, разочарую вас, не Призрак Коммунизма; он бродит, но нет у Призрака ног, ниже пояса у Призраков пусто, как в сельском магазине после праздников!

Простите меня, чиновник с глазами-колёсами «Мерседес»а, ухожу, оставляю после себя шлейф дивных воспоминаний и щемящую тоску – так ребятки тоскуют в буераке с вурдалаками. – Алёна прикрыла наготу, скрыла золотое сечение – похожа на гимнастку, которая прячет от зрителей прыщик на левой ягодице.

— Постойте, проказница, вы – волхв!

Час мой не пробил деревянной кукушкой по темечку! – чиновник всполошился, вскочил, тянул к девушке благородные руки домашнего композитора. – Полноте, милая!

Не Призрак Коммунизма – признаю, даже счастлив, что просветили меня, что у призрака нет ног, а бродит – пусть бродит без ног, воротила иномирья.

Допускаю, что вы – Исполнительница Мечт, мою мечту исполнили – каждый мужчина мечтает, чтобы перед ним голая балерина плясала, ножку-мачту поднимала выше головы, водкой спаивала, как малолетку.

Но отчего же мне грустно, хочу, чтобы вы – да, всенепременно, ко мне на борщ наваристый пришли, воссияли Кремлевской Звездой в моей опочивальне.

Танцуйте вечно у моего дивана; разве Мечта – не навсегда?

Сердце моё – вырву, взгляну на него, обратно задвину в сейф грудной клетки!

Каналья я, детишек обворовываю, глумлюсь над их матерями, а о призраке и разгадке смысла жизни мечтал!

Темно на душе, ужасно, чёрт сжимает печень копытами! – чиновник задыхался, выхватил китайский веер, нагнетал воздух в потрескавшийся – пустыня Сахара – рот.

— Исполнила вашу мечту, вы достигли цели, узнали смысл своей жизни, чиновник, а дальше — новую цель придумывайте, устремляйтесь; без цели загнетесь беременной кошкой в лапах оборотня! – Алёна на прощание подняла ножку выше головы (молния между ног сверкнула весенней Истиной). – Может быть, зло совершила; жили бы надеждой встретить балерину, чтобы она голая перед вами станцевала, ногу выше головы подняла, водкой напоила, мечтали бы об её туфельках, улыбались в бане смыслу жизни.

Но – прошло, я исполнила; теперь не можете мечтать обо мне и о другой нагой балерине с поднятой ножкой и водкой – буря в стакане души.