По поднятой ноге красавицы – гадай, мальчик-дристун, по языку вижу твои болезни желудка – Смысл ли твоей жизни Девушка, или она – пустое, вакуум в окрестностях Чёрной дыры!

Сейчас — сын Железного Человека и Снежной бабы – уходи, я человека спасаю, а не тебя!»

На прощание наградила меня оплеухой – медаль за храбрость!

А женщина-кит с каталки зарычала и выпустила торнадо между ягодиц – с тех пор знаю, где вихри враждебные зарождаются!

Ураганом меня протащило пять кварталов, закинуло на шестой этаж, на балкон Сталинского дома с росомахами.

Взглянул с балкона в комнату – слащавые балерины танцуют в чёрных шалях, подпрыгивают — кузнечики, тренируются: меня не замечают, хохочут колокольчиками.

Одна – рыжая пава (в ботанике и биологии я слаб по причине аутизма, не отличу паву от павиана – у них зады радужные – у птиц и волосатых горилл, но девушка – красавица балерина) – меня заметила, подружек не подзывает, кусок лакомого пирога припрятала на груди океанической, не свойственной балеринам.

Под шалью прятала груди, подошла к оконной двери и шаль распахнула – грозовой тучей!

Матушки мои – курицы!

Ожидал, но не колокольни Ростовские!

Груди на меня взирают с откровенностями недоуменных гимназисток с вишнями в зубах.

Я задохнулся – много ли надо восьмилетнему скрипачу-филателисту в очках минус сто?

Никогда прежде голой курицы не видел, а тут – сто куриц в одном искрометном теле любительницы соболиных бровей!

Голая стоит, прижимается к стеклу – нос и губы потешно расплющены, как у кловуна Ракомдаша из Московского цирка имени Длинных Хвостов.

Но не до смеха мне, смычок скрипки (обломанный после «Скорой помощи») застрял между ягодиц, причиняет нестерпимую боль, будто рог чёрта разрывает плоть неграмотного козлёнка.

Себя робко ощупываю – не превратился ли в осьминога под действием магического взгляда обнаженной балерины.

ОХ! Сердце захолонуло, я вскричал в безмолвном ужасе – стеклопакеты не пропустили мой поросячий крик; без одежды себя обнаружил – ерунда, что голый на чужом балконе, поправимо, толерантно, оправдается любой афронегр.

Пенис мой почернел грифелем чехословацкого карандаша имени Сако и Ванцетти.

Волосы на лобке – седые, снежные; микроскопический барс в образе блохи в волосах шныряет, очи чёрные таращит.

Неужели, сбылось пророчество или видение скрюченной врачихи из «Скорой помощи»?

Лучше бы себе мужа миллиардера и новые ноги балеринские нагадала, чем мне чёрный пенис и седой лобок демократа.

Может быть – пока летел в торнадо из ягодиц женщины-зверя – прошло сто миллионов лет, и я постарел; батюшка мой и матушка давно в могиле корчатся, клацают мертвыми зубами, играют в зомби, а я – на балконе квартиры пляшущих балерин – тоскливо, но – значительно, оставляет влюбленность – пыль на сердце!

Или – сошёл с ума на миг от блестящей наготы балерины, поэтому сам себе кажусь взрослым, возмужавшим, с седыми яйцами Гиппократа.

«Любовь моя! – кричу, губы кусаю, удивляюсь – откуда слова умные профессорские взял; раньше – ничего, кроме площадного матросского мата (в книжке вычитал) и эстетизма из меня не вылезало. – Не верю, что ты – Правда, которую предсказала лекарша без ног!

Неужели, ты – моя мечта детства?

Смысл моей непутевой – до игр с учительницей фехтования не дорос – жизни?

Не верю! Не верю в Станиславского и в вас не верю!

Натуральная ли у вас краска на сосках?

Фуй! На пороге Вечной жизни или у адского костра раздумываю о краске.

Я не маляр, цицит не окрашиваю в нежные голубые тона моллюсков!»

Балерина за стеклом смеётся, прельщает частями тела и лица – так опытный моряк подзывает акулу свистом!

Любуюсь красавицей, на себя не смотрю – горестно, если пенис – уголь!

Вдруг, на глазах — словно я на машине времени в обнимку с Гербертом Уэллсом – балерина стала меняться.

Сначала округлилась, живот – глобус, затем – груди удлинялись, тяжелели – куда уж дальше, не мины, саперы груди балерины не разминируют!

Жирком обросла, волосы поредели Черниговскими перелесками!

Цвет волос менялся со скоростью смены настроения у бурундука: чёрные, каштановые, рыжие, малиновые, голубые – Мальвина на выданье, и, наконец – крашенные седые, а за ними – парик – краше которого только коса смерти: в руках коса и на голове коса!

Постарела балерина за минуту, шамкает, трясет иссохшим войлочным кулачком, угрожает дворовым шалунам футболистам.

Футболисты играют в мяч из кожи чёрта, с ягодиц чёрта кожу содрали и – игра, поэтому игра в футбол – дорога в ад!

Я понял, что увидел всю жизнь балерины, заглянул в её старческий маразм и не нашёл в нём Правды!

«Нет в вас Правды, девушка с глазами на Восток!

Обманула лекарша, или не вас имела в виду, когда обещала мне исполнение мечты в ладном теле красавицы балерины!

Радуйтесь, что умрёте в старости, когда правнук или праправнучка белой рукой вас по щеке ударят, потребуют дарственную на квартиру, а стакан с водой нагло сами выпьют, вам не поднесут, потому что в стакане с чистой водой – жизнь!

Груди ваши превратятся в лохмотья бомжа, ноги искривятся улыбками афрособирателей хлопка.

От вашей красоты останутся только золотые монеты с изображением львов и китов!

Не скоро облысеете, долго проживете, спляшете на похоронах подружек, которые резвятся в комнате, верят в Принца на Белом Коне, в хмельной ярости увлекается бананами и гориллами, находят в обезьянах интеллект, не свойственный балеринам!» – дрожу от волнения, сник лопнувшим воздушным шариком – дом взорвется, не побегу, устал морально, превращаюсь из головастика в оленя.

Обнаженная балерина поняла смысл моих воплей (я руками показывал, как немой), побелела – упала бы в гроб, но дорога в жизни ей долгая, с путниками-ослами.

В забытьи вскинула ножку выше головы — красотища, сто радуг засияли в моих детских очах!

Сила от поднятой ноги самки — необыкновенная – ушатом холодной воды смыла меня с балкона, понесла над городами и временами года.

Рядом летел композитор Бетховен с лютней – красивый дяденька, я в него бы влюбился, если бы он не умер.

Не помню, как школу закончил, как сделал первую операцию по увеличению грудей и губ; по домам терпимости и интернатам бродил призраком Коммунизма.

В борделях Китая и Саратова покупал девушек балерин – пачками, но не с гнусной отвратительной целью – помять покос и сжечь урожай, а искал в девушках Исполнительницу Мечты, Повелительницу смысла моей жизни.

Не знаю, в чем смысл моей жизни, и потешно, если мечта осуществится, а я и не знал, робкий отрок с книгами Гоголя в чемодане.

Вы лживая – арестовал бы вас и в комнате пыток наказал раскалёнными железными прутьями по белым ягодицам — зеркалу души девушки!

Но не полицейский, поэтому не пытаю, а лишь заглядываю в душу и из души извлекаю бриллианты мудрости!

Элегантная, грациозная пластичная козочка — задумал пригласить вас экономкой в мой загородный дом, звери бы вас любили, щурили близорукие очи, скалили бы вурдалакские клыки.

Раскрыл рот, предложил бы вам выгодную работу, а вы – читательница мыслей – опередили меня, замазали густой чёрной краской белое пятно моей радости!

Выдумали, что вы – Исполнительница желаний мужчин!

Шлюха вы с родословной чёрта!

В подворотню затащили, будто инженера-строителя в конуру дикой собаки динго.

Разве Исполнительница Желаний, Повелительница Мечт опустится до низменного, зловонного?

Имя подворотне – ад!

Исполнительница Желаний на крыльях Пегаса унесла бы меня в свой хрустальный дворец с фонтаном с французским шампанским, розовыми шёлковыми простынями и канарейками по сто долларов за грамм живого веса.

Разрушили мои мечты, в платье невесты обольщаете; деньги выманиваете красивыми варяжскими легендами – не дам денег, они сиротам нужны на строительство загородного дома Макдональдса в Казани!

Прочь! С глаз долой, осквернительница мифов и мечт!