― Ты не спрашивала, я не говорил. Задай вопрос из своего сердца, и услышишь ответ из сердца.

Я усмехнулась, узнав поговорку. Я отставила чашу с кистью на раковину. Раф следил за моими размеренными движениями.

― Что ты хочешь знать?

Я взяла бритву с края раковины, машинально проводя лезвие с обоих сторон о полотенце на руке.

― Кто твои родители? ― спросила я, приподнимая выше его голову двумя пальцами. Он облизнул губы, немного улыбаясь.

― Ничего такого, о чём бы ты уже не знала. Папа бизнесмен, мама фантастка. ― видя моё недоумение, Раф добавил: ― Ну писательница, пишет в жанре фантастики, киберпанк…

― Я знаю кто такие фантасты. А вот, кто твои родители ― нет. ― покачала я головой. Раф лениво усмехнулся.

― Ну, да. Я не очень-то распространяюсь об этом. Подробнее, можешь расспросить их лично, если хочешь? ― предложил он изогнув бровь. Моя рука с бритвой замерла на его шее под подбородком.

― Очень остроумно.

Я повела острое лезвие бритвы вверх, в одно касание легко снимая пену, вместе с растительностью на лице. Мои руки немного подрагивали, но я действовала с отточенной пластикой. Заметив это, Раф вопросительно застыл взглядом в моих глазах.

― Я умею обращаться с бритвой с шести лет. ― ответила я на его немой вопрос. Он пару раз растерянно моргнул.

― Что? ― шепнул он, тихо, ― Кто тебя научил?

Зря я это сказала, очень опрометчивое заявление. Если я скажу, что меня научил Ренат, придется рассказать ему откуда вообще у меня брат, ибо для Рафа, это будет новостью. Он не знает об этом. Ни о чём из этого, и пока я не вспомню, всё как есть, всю правду, без искажений и сомнений, не смогу рассказать ему. Я не знала куда деть глаза, предпочитая его татуировки ― синеве глаз, его боль ― своей.

― Ты часто о ней вспоминаешь? ― слова слетели прежде, чем я успела их остановить. Я замерла. Он опустил взгляд, немного изумленный моим вопросом. Суматошно соображая, что мне ответить на это, он нервно облизнул губы.

― Конечно. ― кивнул он смотря в мои глаза, так словно его ответ априори должен был быть очевиден, ― Всегда буду помнить.

Вот, чёрт.

Я удержала власть над своими эмоциями, и какая-то глупая, совершенно неуместная ревность тлела во мне. Поджав губы, я промолчала, стараясь ровно вести лезвие бритвы, чтобы не порезать его. Не думаю, что ему это понравится. Как и любому другому адекватному человеку, к коим я не имею никакого отношения.

Покончив с эволюцией от пещерного человека до моего парня, я промывала бритву, и вазочку под проточной водой. Кончики пальцев трепетали от желания проскользить подушечкой по лезвию бритвы. Порез может убить неуёмное ревнивое чувство. Я тяжело сглотнула и закусила губу изнутри, прогоняя манию. Взглянула на Рафа, повисшего на косяке, гладко выбритого, и кажется обратно помолодевшего до своих восемнадцати. Хотя надо признаться, в этом что-то было, что-то необъяснимо острое и дикое, первобытное как огонь. Это-то и отвлекало, перенаправляя мыслительные процессы, не в ту степь. Он и сейчас отвлекает меня, только уже от навязчивого желания.

― Пойдём закончим, и я покажу тебе над чем работала. ― предложила я, вытирая руки о полотенце. Подойдя к Рафу, не удержалась и провела ладошкой по его щеке, гладкому подбородку. Довольная собой, немного расслабилась и вышла из ванны, скользя рукой по его груди, ощущая, как он напрягся, как наблюдает за мной. Есть что-то совершенно особенное, в том, как он на меня смотрит. Можно подумать, во мне есть что-то особенное, что заставляет его наблюдать за мной, таким образом. Но он всё равно это делает, хм, чудак.

Мы вернулись в студию, я уселась за мольберт, и аккуратно стянула ткань, чтобы не смазать масляную краску, когда Раф сел напротив. Он ближе придвинул стул, и сразу же наклонил голову, так как я того требовала.

― Твори. ― улыбнулся он. Я ответила ему слабой улыбочкой, и взяв палитру с красками, и кисть, принялась за работу. Руки сильно тряслись, меня так и подмывал его ответ. Я боялась, но жутко хотела узнать, что же случилось с ней. С ним.

Он взметнул на меня взгляд из под тени ресниц, и подался вперёд. Кисть аккуратно извлекли из моей руки, и меня утянули из-за мольберта, на колени, сцепляя руки за моей спиной. Моё платье задралось и уползло вверх, открывая некоторые интересности, в виде кружев тонких чёрных капроновых чулок. Он всматривался в моё лицо.

― Вик, ответь мне: зачем? ― спросил он о чём-то серьёзно думая, ― Почему? Я просто ума не приложу, как… ― он не находил слов, его сокрушённый взгляд метался по мне, пока не сконцентрировался в одной точке ― на моих руках. Он мягко обхватил ладонями моё лицо, ― Боже мой, тебе что в самом деле было девять лет?

Я споткнулась где-то внутри себя. Для меня это пока не невозможно. Я не могу раскрыть ему свой мир, душу, мысли, не сейчас, когда там спрятано столько боли, страхов, и лжи. То, что я сама себе-то ещё боюсь показать. Он как-то неуверенно уронил руки скользнув ладонями с моего лица. Высвободившись из его рук, ретировалась с его колен, и вернулась за мольберт, поправляя платье.

Он молчал и сильно хмурился с закрытыми глазами. Это не то, что он может понять, не то с чем ему просто примириться. Он никогда не сможет понять, такого монстра как я, задаром убивающую саму себя. Хотелось разгладить морщинку между хмурых бровей. Хотелось стереть это выражение с его лица, сорвать маску.

― Рафаэль? ― позвала я осторожно. Брови слегка расслабились, уголок его губ еле заметно дрогнул. Он распахнул глаза, они смутили меня, и я опустила взор на картину. Я положила последний штрих на холст. Мои руки с палитрой и кистью взлетели вверх и я отстранилась, пробегаясь взглядом по картине.

― Всё.

― Всё? ― не понял Раф. Посмотрела на парня, и встала из-за мольберта.

― Всё, я закончила. ― констатировала я.

Я поманила его пальцем к себе, сильно волнуясь. Что интересно он подумает об этом? Я теребила колечко на пальце, что он подарил, в знак извинения, метая беспорядочный взгляд от холста, к Рафу. Он подошёл скрещивая руки на груди и лукаво ухмыляясь. Когда он посмотрел на полотно, то его руки опали, а ухмылка бесследно исчезла, и кажется мне удалось его шокировать. Казалось он перестал дышать.

―Боже… ― выдохнул, он резко и вплёл пальцы в свои волосы. Его рассеянный взгляд скользил по холсту. По ангелу, с белоснежными как первый снег крыльями, но теперь он был не безлик, и не эфемерен, и он был не один среди тёмного полчища. Безликим и эфемерным был полупрозрачный, призрачный силуэт в объятии его руки, во второй руке он как и прежде держал опущенный меч. Призрак обхваченный ангелом за талию, имел читаемые очертания. Очертания меня, и так же как и я он тонул в синеве глаз, и тернии оплетали его почти на половину, впиваясь шипами до крови. Лишь кровь не была эфемерной, на этой полупрозрачной коже.

Я метала взгляд между картиной и Рафом, ожидая реакции. Парень медленно повернул на меня голову, всё ещё под впечатлением.

― У меня слов нет, серьёзно. ― пробормотал он, и нахмурился, ― И тебе не кажется, что… ― Раф не договорил и снова посмотрел на рисунок.

― Что? ― запереживала я, ища изъяны в рисунке.

― Так ты меня видишь? ― удивился Раф, ― В смысле… судя по твоему видению, мне можно хоть сейчас на обложку GQ. ― он усмехнулся, ― Ты не слишком утрируешь?

Скептически на него посмотрела.

― А ты, Гордеев, в зеркало иди посмотрись, и твой вопрос вылетит к чёрту в окно.

Покачав головой, он взъерошил волнистые пряди. Поджав губы Раф посмотрел мне в глаза, о чем-то тяжело задуманный.

― Слушай, Вик, а познакомь меня со своей матерью. ― внезапно попросил парень. Вздох встал мне поперёк горла, я напряглась.

― Зачем? ― спросила я резко на слух. Раф на мгновение отвёл глаза, косясь на картину.

― Честно? Предпочитаю, врагов знать в лицо. ― он поймал мой тревожный взгляд, ― Хочу заглянуть в глаза родоначальнику твоих демонов. ― он указал пальцем на призрак, ― Это из-за неё? Из-за матери, ты так самоотверженно обезличиваешь и третируешь саму себя?