Змея ― обновление, исцеление, борьба. Хм, иногда мне кажется, что Рэйвен уже тогда готовила меня к защите и одиночеству. Я просто была слишком мала, чтобы понять это. Сова с изумрудными глазами — мудрость. Эти четыре фигуры ― медведь, ворон, змея и сова ― символы и знаки западного ветра. Моего ветра. Я — Ворон, это как знак зодиака Весы, у северных индейцев.

Луна: «Она осветит твой путь.» ― это последнее, что подарила Рэйвэн. От рождения, по-индейски меня назвали Аяши Ви Хэнви ― Маленькая Солнечная Луна. Бабушка умерла, когда мне исполнилось шесть. Во сне. Через неделю после моего дня рождения. Знала ли она, что скоро всё рухнет и мой путь ляжет сквозь тьму?

Красный камень катлинг, похожий на розочку ― это тётя Аля. Альбина пришла работать в этот дом, когда мне было семь. Она всегда ассоциируется у меня с этими цветами. От части из-за моего рисунка.

Ворон из серебра: долго не могла понять к чему это. А когда поняла, что это за предзнаменование, было уже поздно. Это было своего рода предупреждение об опасности. Мой нагваль[17] ― моя кровь. Моя душа, зверски убитая… Плохая мысль. Она убивает меня, раз за разом, зараза… выбивает меня из равновесия. Шрамы и так не плохо об этом напоминают.

Маленькая обсидиановая нота: в девять лет, Колян, он же мой крёстный, научил меня играть на гитаре. Благодаря ему, прозвучали первые мои аккорды, становясь роковыми, во всех смыслах и ударениях. До сих пор беру у него уроки, совершенствуя свое мастерство. Но от игры в группе наотрез отказываюсь.

Панк-рок-группу «ДиП» основал ещё мой крёстный, когда в школе учился. А пару лет назад его младший брат, и по совместительству мой друг Миша, воскресил «ДиП» из пыли времени. Хм, «Дневник из пыли», из пыли времени… во, загнула… В общем, они давно уже не панк-рокеры, а ушли по стилю в пост-гранж и прогрессивный рок. Что-то панковское там вроде ещё осталось, хотя это уже скорее металлкор[18]. Не суть. Миша давно ещё предлагал мне роль ритм-гитары, когда понял, что я умею играть. И делаю это хорошо и…. и всё бы хорошо, но их солист и бас-гитарист-Рафаэль-самый-деспотичный-чёртов-ирод-Гордеев… так себе перспектива. Вот она проблема, и ни за что я не стану играть с ним в одной группе. Неа. Мне его в классе по горло хватило.

Крестик на красной нити, но это не христианский крест. Индейцы почитали крест, ещё до рождения Иисуса Христа. А красная инициальная нить, с нанизанными на неё серебренными бусинками и рунами ― это отдельный браслет и совершенно другая история.

Жемчужина, чёрная: с 13 лет меня мотало от рецидива к рецидиву. От одного дока к следующему. Клянусь я даже почти не помню себя в этом возрасте. А то, что помню… лучше даже не заикаться об этом.

Маленький осколок акульего зуба ― самый сильный защитный амулет и амулет силы. Индейцы верят, что зуб акулы делает его обладателя непобедимым. Мне всегда приходилось обороняться. Но порой оборонялись и от меня.

Сокол со сложенными крыльями из белого камня. Клянусь, не знаю, что это значит, на самом деле, но именно на будущий год, после реабилитации в забугорном психоневрологическом центре, отец сослал меня к маман.

Серебренная звезда с фианитом, на одном из углов ― это Сола.

В прошлый Новый год я вытащила золотую птицу. Предположительно Феникс: золотой Феникс… Ну, тут вообще [no commends]. Перерождение, возрождение, огонь. Было… Я восстала из мёртвых. В прямом смысле. Я была мертва 3 минуты и 40 секунд. Это капитальное фаталити, но стоит признать, что мне нужна была эта маленькая смерть, чтобы очнуться и понять наконец, сколько стоит жизнь.

Через минут двадцать я уже была дома. Пролетела сквозь гостиную, зашла в столовую. На столе в самом деле стоял обещанный торт. Ещё тёплый. Я уже и позабыть о нём успела. На холодильнике была записка. Тётя Аля уехала в магаз за продуктами. Когда она только всё успевает, а?

Я поднялась в свою комнату. Скинула сумку на пол, завалилась на кровать. Косточки и мышцы постепенно расслабились. Честно? Я даже шевелиться не хотела. Сил в такие тёмные времена просто нет. Я как ёжик, что б его, в тумане в такие времена: маленькая, колючая и не вижу куда иду. Но бездействие всегда несёт в себе массу мыслей, от которых я всегда стараюсь избавиться, занимая своё время. Достав телефон из кармана джинсов, прошлась по контактам, ища номер Солы, но нашла только Горгону. Это я так Солу записала после того, как она наорала на меня, узнав, что я, не выходила на связь, поскольку была в больнице. Это она ещё не знает, всех тонкостей с чего это ради, я чуть было не самоубилась. Впрочем, ни к чему ей об этом знать. И надо бы переименовать контакт, а то увидит, обидится ещё…

Пока писала Соле сообщение, увидела Мишу в окно. Он, судя по разводному ключу в руках, воевал с системой полива у себя во дворе. И судя по междометиям, вылетающим у него, не очень успешно. Я открыла окошко настежь и окликнула парня:

― Миш!

Он вскинул голову вверх, находя меня взглядом.

― О, привет…

Друг и по совместительству сосед, улыбнулся мне, навалившись руками на невысокую деревянную изгородь. Он учился в параллельной выпускном классе. Хм, а он изменился за лето. Светлые волосы выгорели, кожа напротив загорела. Кажется, он стал выше, а может мне только кажется. Серые глаза остались неизменно сияющими. Всегда было интересно, он улыбается даже когда спит? Он кажется столь же задумчивым, сколь и удивлённым.

― С днём рождения, кстати. С ума сойти, я думал ты уже и не вернёшься, ― удивился Миша.

― Я тоже, ― ляпнула я не подумав. Я опустила глаза мысленно матерясь за такую двусмысленность. Успокойся, он не знает. Ничего не знает. ― А ты чего мучаешься, Колян что ли не может починить? ― намекнула я на поломку разбрызгивателя во дворе.

― Да, какой там, он в больничку играет. Взял какую-то жесть, хочет её оживить. Всё лето в гараже зависает, ― объяснил Миша.

― Что за жесть?

Он подавил смех, крутя разводной ключ в руке.

― Знаешь… на данной стадии сложно сказать. Я даже не уверен какой ОНО марки.

― Ясно, ― усмехнулась я, замечая, что его насмешка нервная. Видимо случай действительно тяжёлый. Дело в том, что Коля классный механик, реставратор, инженер и всё что угодно связанное с техникой, особенно с машинами. У него своя автомастерская.

Я окинула взглядом наш двор с беседкой рядом с зарослям терновника и сливовыми деревьями. Это всё Аля, она у нас помешана на садоводстве. С торца дома, вообще целая плантация. Я так даже свой кактус загубить способна. У меня в комнате сколько себя помню никогда не было цветов. Кроме кактуса. Но, он есть пить не просит, сидит себе в своём горшке на моём письменном столе, и цветёт раз в пять лет. Постой-ка… Я внимательнее присмотрелась к беседке, там была ударная установка. Это Колина установка.

Миша, неуверенно потёр шею и опередил мой вопрос о барабанах.

― Слушай… помнишь с нами девчонка играла?

― Заранее отвечая на твой вопрос: мой ответ ― нет, ― открестилось я сходу. Знаю я, знаю. Он ещё перед Лериным выпускным… за полгода до него, начал кипишевать.

― Так вот, Лерка после выпускного, и из группы тоже свинтила.

― Даже не начинай, Миш, ― осекла я, грубее чем хотела. ― Нет. Я не стану находиться с…. ― осеклась. Это не то что стоит говорить вслух. ― В общем, нет.

Миша в отчаянии всплеснул рукой с разводным ключом.

― Чёрт, Тори! Ну хотя бы ненадолго.

― В чём проблема, я не понимаю? Коляна попроси.

― Ты как себе это представляешь? ― хмыкнул Миша, ― Ему 24 года. Он имеет свойство работать семь дней в неделю по двенадцать часов в день.

Я покачала головой.

― Это не ко мне! Это к профсоюзу! Общепринятая норма…

― Тори! ― перебил он, умоляюще на меня смотря, ― Ну пожалуйста. Хотя бы до тех пор пока Раф не найдёт достойную замену!