Там уже его ожидали, несмотря на то, что назначенное время встречи еще не наступило. В кожаном кресле сидел средних лет серьезный седовласый мужчина в белом халате. Представился он как главный врач клиники, Бронштейн Борис Моисеевич.
За круглым столом расположились также несчастные родители пребывавшей в коме пары. На правах старшего Борис Моисеевич изложил родителям цель визита Константина Наумовича. Объяснял он все обстоятельно, подробно останавливаясь на ключевых пунктах, дабы не было превратного толкования того или иного параграфа договора.
Родители, конечно, чувствовали себя не лучшим образом - по вполне понятным причинам. Преимущественно они молчали, только изредка внимательно посматривали на Константина. Понять их колебания и сомнения было нетрудно - не каждый же день приходится принимать подобные решения...
Всех манипуляций и исследований, которые проводили врачи, они, безусловно, не понимали, зато сознавали печальный факт: дети, какими они их помнили, больше никогда не вернутся... И от осознания этого факта им становилось отнюдь не легче. Борис Моисеевич особо подчеркнул, что подобный эксперимент проводится впервые, случиться может всякое, что-нибудь может пойти не так.
Но о риске он предупреждал постоянно. Из всего им сказанного родители сделали основной для себя вывод: дети останутся живы в любом случае. Даже при самом неблагоприятном раскладе, если ничего не получится, их дети ничем не рискуют, только лишь окончательно будет утеряна надежда когда-нибудь покинуть клинику. Разве что в случае смерти, которой они, к сожалению, даже не осознают, тем более - не почувствуют... Такой исход все же был возможен. В процентном соотношении шансы были равны.
После продолжительной паузы один из родителей, Михаил Дмитриевич.
-Поинтересовался:
- В договоре сказано, что имена наших детей останутся прежними. А как к этому отнесутся те, кому будут предоставлены тела наших детей?
Слово взял Костя, поскольку именно он отвечал за научную сторону эксперимента.
- Я, как представитель этих двух людей, уверяю вас, что возражений по данному вопросу не возникнет. Скорее, наоборот: они с пониманием и удовольствием примут имена ваших детей, лишь просят разрешения добавить к ним свои имена, гарантируют также, что будут с уважением относиться к вам, равно как и к другим родственникам. Это было оговорено с ними заранее.
- Скажите, пожалуйста, они действительно не смогут никого узнать из прошлой жизни? Хотелось бы, чтобы они узнали нас!
- Понимаю. Вопрос для вас непростой, как и для меня. Это трудно объяснить... Я - человек подготовленный, все же не могу предсказать ход всех процессов в точности. Да и, как показывают результаты последних исследований в данной области, формирование новых образов и их закрепление в долговременной памяти происходит не так быстро, как нам хотелось бы.
Это долгий и неподвластный нашим желаниям процесс, требующий от нас терпения и выдержки. Только ваша безграничная любовь и внимание может ускорить реабилитацию. Что касается образов из прошлого, они, возможно, будут возникать у наших подопечных на уровне подсознания, что связано с неполным и не окончательным разрывом нейронных цепочек и связей у них в мозге.
В процессе образования новых связей старые могут сохраняться только фрагментарно. Так что, сами понимаете, ничего гарантировать нельзя, остается только ждать и надеется! Извините за применение некоторых специальных терминов, без них невозможно изложить в полном объеме картину происходящего.
Да и вы за время пребывания ваших детей в клинике многого наслушались, сами что-то узнавали из литературы и интернета, наверняка уже имеете некоторое представление, пусть самое общее, о том, что мы собираемся сделать.
Все это я излагаю с единственной целью: чтобы вы не заблуждались насчет того, что же в конечном итоге произойдет с дорогими вам людьми. Со своей стороны могу лишь гарантировать, как уже говорил ранее, порядочность моих клиентов. В этом плане можете быть абсолютно спокойны. И еще...
у меня одна просьба. Моим клиентам тоже будет нелегко. По возможности постарайтесь, пожалуйста, не травмировать их сокрушениями насчет того, что они все-таки не совсем ваши дети...
И, как говорится, под занавес еще раз убедительно прошу отнестись к происходящему философски. Напоминаю вам, что подобных операций никто в мире еще не проводил, хотя, надо полагать, за ними будущее. Причем, самое ближайшее. Есть ли у вас еще вопросы?
- Вопрос, по сути, очень простой. Когда состоится операция? Хотелось бы знать конкретную дату.
- Назвать точную дату, к сожалению, не могу, поверьте. Не потому, что это секрет или вроде того... Все упирается в моих клиентов. Они сейчас находятся в пути сюда, в клинику, и скоро прибудут. Как только это произойдет, мы приступим к подготовке их и ваших детей к операции, о чем незамедлительно сообщим и пригласим вас. Крепитесь и уповайте на чудо!
При последних словах родители не смогли сдержать слез и попросились выйти. Когда они покинули кабинет и Константин остался наедине с профессором и его ассистентами, между ними произошел довольно напряженный разговор.
- Позвольте вас спросить, уважаемый Борис Моисеевич, почему беседу с родственниками мне пришлось вести в одиночку, в то время как вы предпочли отмалчиваться? И касаемо данных по вашим пациентам - насколько они объективны? В чем причина вашего молчания?
- Молодой человек, если бы вы знали, сколько раз мне пришлось общаться с родственниками больных! Я таки честно вам скажу, как родному: устал. Ей-богу устал. Вы сегодня здорово меня выручили, как ни удивительно, вам они таки ничего не возразили!
Надо признать, у вас необыкновенно развит дар убеждения, каковым вы успешно и пользуетесь. Вы щедро делитесь своей уверенностью с окружающими. Я так не умею, провалиться мне на этом месте! Скажу больше: не сойти мне с этого места, если они не поверили нам впервые, за все время по-настоящему!
- Вам или мне?
- Я вас умоляю, не придирайтесь к словам. Пусть будет "вам". Вам от этого легче?
- Безусловно. Борис Моисеевич, я всегда предпочитал конкретику в общении с людьми вашей национальности. Вы намекали мне на некие особые условия... Что это за условия? И, к тому же, вы так и не дали ответ насчет данных по пациентам.
- Во-первых, вы что, антисемит? А во-вторых, я - честный человек и никогда никого не обманывал. Если я говорю, что данные по истории болезни пациентов соответствуют действительности, значит, так оно и есть.
Я живу в России, посему я - русский. А мы, русские, никогда не обманываем! Что касается особых условий... Имеется в виду обычная оплата услуг, в данном случае в этом нет ничего особенного. Назовем это благодарностью.
- И каков размер... э-э.... вашей благодарности?
- Ерунда, сущие пустяки. Ваших клиентов двое... стало быть - два килограмма.
- Два килограмма чего?
- Экий вы недогадливый... Конечно же, золота. Золота, мой дорогой друг. Я предпочитаю самую твердую валюту!
- Н-да... Вот уж действительно платная клиника, ничего не скажешь.
- Милый мой молодой человек! Ведь я же таки не один... Так вы согласны?
- В другой ситуации я, разумеется, поступил бы с вами по-другому, но, к моему сожалению и к вашему счастью, вынужден согласиться. Время не ждет, да и выбора у меня нет. Ваша взяла! Согласен. Каковы условия оплаты?
- Мы же с вами таки деловые люди, поэтому половину сразу, а вторую - после операции. Идет?
- Хорошо. Да отплатит вам боже по делам вашим... - буркнул Константин под нос.
Обсуждать на сегодня оказалось больше нечего. Распрощавшись, Константин покинул клинику. Не удержался и на выходе сделал комплимент администратору.
- Девушек вроде вас на улице просто так не встретишь, только здесь и только за золото!
Она, разумеется, соли сказанного не поняла, но на всякий случай улыбнулась своей голливудской улыбкой.
***
Уже два дня, как Костя сбежал от полковника. Все это время он занимался поиском доноров для своего друга и его верной спутницы. Задачу усложняло то, что Иззя прежде не была человеком. Как поведет себя после переноса ее нервная система - одному богу известно.
