Он уже почти задремал, как вдруг в разделе хроники, где говорилось что-то о пожаре, услышал название родного института. Демонстрировались ужаснувшие Александра кадры: институт весь объят пламенем, дым идет практически из каждого окна... Это казалось невозможным, однако это происходило на самом деле!
Диктор сообщил, что имеются многочисленные жертвы, в том числе директор института, его заместители по науке и по безопасности. Всех упомянутых Александр знал лично и очень сожалел об их преждевременной гибели. Наверняка тут не обошлось без треклятого заведения, в котором сейчас пребывал Александр. Все сводится к тому, что военные перешли в атаку, начали необъявленную войну! Список погибших поражал еще одной странностью.
Для непосвященных в нем не было ничего странного, но только не для Александра. Он четко видел закономерность: все погибшие являлись ведущими специалистами по функциональной деятельности мозга, а также занимались изучением приспособляемости микроорганизмов к окружающей среде... а это уже не шутки! Александр абсолютно не сомневался - все перечисленные живы, и вскоре они станут его соседями. Окажутся, так сказать, в той же шкуре.
Отработанный метод по сбору научного потенциала работал без сбоев. Это была и печальная, и радостная новость одновременно. Вскоре он увидит коллег по прежней работе.
Возникает вопрос: как я их узнаю?.. А они как узнают меня?
Подойдя к зеркалу, Александр начал пристально всматриваться в свою крысиную мордочку. Ничего особенного, мордочка как мордочка,. ничем особенным не отличается... Но это только на первый взгляд! Для наглядности он взял журнал из спальни. Сравнивая свое отражение с фотографиями в журнале, нельзя было не заметить разницы, и она оказалась значительной. Может, так только у разнополых особей?
Прежде ему не раз приходилось иметь дело с лабораторными крысами, поэтому Александр привык воспринимать их "на одну мордочку". Просто он тогда не задумывался, как и зачем их различать. Это было не связано с экспериментами и не имело никакого значения. Другое дело - теперь. Сколько ни всматривался он в отражение, ни одной характерной черточки от своего прежнего лица не обнаружил. Печально, но факт.
Он уже отвернулся было от зеркала, как вдруг увидел краем глаза... О боже! Аккуратно выстриженный прямоугольник с номером на коже. Хотя это было и зеркальное отражение, Александр сумел разобрать цифры. Они совпадали с номером жилища: триста одиннадцать. Концлагерь какой-то! Он на мгновение представил ту эпоху, эпоху последней и самой жестокой войны. Вот он стоит за колючей проволокой под высоким напряжением, рядом с такими же, как он, товарищами.
И ждет своей участи - или в газовую камеру, или на работу. Сегодня повезло: надсмотрщик презрительно смерил оценивающим взглядом, сильно исхудавшее тело, прикинув, видимо, что еще один день этот недочеловек протянет, а значит, поработает на Великую Германию. Безразличным тоном, посмотрев на запястье, которое каждый должен держать на построениях так, чтобы его было хорошо видно, произнес: "Триста одиннадцатый, в правую колонну!"
Видение исчезло, и слава богу! Это ужасно - не иметь имени, только номер... номер и больше ничего. Еще раз посмотрел на номер, Александр подумал: а ведь это может пригодится в моей нелегкой борьбе против зла. Номер ведь можно исправить, надо только знать, на какой.
Постепенно все выяснится, пока нужно наблюдать и думать, наблюдать и думать... Стать другим. Затеряться среди себе подобных. Судя по моему номеру, нас много, а их меньше. Уже небольшое, но численное превосходство, следовательно, и преимущество! Тут главное - занять место с номером, нужным для пользы общего дела.
Снова вспомнился эпизод, когда узнику пришлось занять место другого человека, все из того же любимого романа "Граф Монте-Кристо". Недаром эта книга у Александра была настольной, она помогала ему сохранять присутствие духа, а это, скажу я вам, немало.
Зазвонил телефон. Подойдя к журнальному столику уже привычного для глаз размера (освоился незаметно), Александр нажал кнопку ответа и услышал:
- Это полковник тебя беспокоит. Как обжился? Квартирка нравится? Девочек уже вызывал? Не трудись отвечать, я о тебе все знаю. Камеры работают исправно. Девочек ты не вызывал, к спиртному не притрагивался. Проблемы?
Судя по манере разговора и фамильярному обращению на "ты", полковник пребывал в изрядном подпитии. Поняв это, Александр подумал: "Еще один факт на заметку. Пьющий - значит его можно подловить в нужный момент и получить от него то, чего он никогда бы не отдал в обычной ситуации, когда он трезв и зол... Так и зол-то он потому, что трезв. Суровая правда жизни и нередкая слабость среди военных... На эту слабость тоже можно рассчитывать при построении будущей стратегии..."
- Все нормально, спасибо. Освоился. На вашу шутку насчет девочек отвечу так: ничего нет лучше, чем проверенная в боях партнерша! Здесь таких нет. Спиртное? Да я, если честно, до бара еще не добрался. Пожалуй, выпил бы немного бренди... Все вашими стараниями по заточению меня в замок Иф! За что огромное человеческое спасибо.
- Не за что! Любой каприз за вашу свободу. Что касается бренди, как ни странно, я его тоже люблю. Советую не затягивать с выпивкой, наутро вы должны быть готовым к работе. Распорядок завтрашнего дня скоро прибудет пневмопочтой. О заточении... какой такой замок Иф? В чувстве юмора вам не откажешь... даже в заточении, как вы изволили выразиться.
- Это не юмор, это классика. Был во Франции такой писатель, Александр Дюма его звали. Он написал роман под названием "Граф Монте-Кристо". Очень поучительная история.
- Да? Я что-то такое слышал... но мне с моими заботами не до чтения. Я предпочитаю немного выпить, расслабиться и пообщаться... Общение - это главное в жизни, друг мой! Вот и сейчас, рад бы с тобой поговорить, да не могу...
- Устали?
- Да не то чтобы сегодня как-то особенно устал... я вообще устал. Проблемы, проблемы. Можно подумать, мир состоит из одних только проблем! А самое паршивое то, что решать их приходится мне одному. Мои замы, сукины дети, готовы на что угодно, лишь бы ни за что не отвечать! Положиться ровным счетом не на кого. А начальство требует!
- А я считал, что над вами никого выше нет. Ну, если только господь бог...
- Не богохульствуй, пожалуйста. Я, конечно, особенно в бога не верю, но традиции чту свято! Свечку там поставить, перекреститься, - всегда за милую душу. Службу стоять не стоял, своей хватает!
Вот бабка моя постоянно была в церкви, там и померла, родимая. Местный батюшка отпел ее самолично, я присутствовал. Впечатлительно! Надолго запомнил. А начальства сверху предостаточно. За это не беспокойся. В институте у тебя тоже было начальство. А здесь у тебя только я. Не самый плохой вариант, согласись.
- Будем надеяться, что так. Не забывайте, сюда я попал не по доброй воле. Без малейшего желания. И выбор, как я понимаю, у меня невелик.
- Ты прав. Но не будем о грустном, подумай лучше о будущем. Оно прекрасно! Представь себе: ни болезней, ни недомоганий, ни плохого настроения... и вообще - живи, сколько заблагорассудится! Чем не рай? И все это - твое будущее.
Если, конечно, будешь сотрудничать. В крайнем случае, если что не так, не понравится новая жизнь, соберемся да и махнем на звездолете куда телескопы глядят, на поиски лучших миров и лучшей доли! Как тебе перспективочка? - Ничего, заманчиво. Только от вас никакой гарантии нет. Доверия к вам никакого тоже нет. Поэтому отнесем все вами сказанное в разряд несбывшихся желаний.
- Александр, ты... вы перегибаете. Извините, что на "ты", я по-простецки... Вы мне нравитесь - как человек, конечно. А насчет меня... Мне можно верить, проверено временем и соратниками. Кстати, насчет времени. Пора мне закругляться. Завтра вас разбудит система, она же позаботится и о завтраке. До завтра, спокойной ночи!
Александр, пожелав того же, повесил трубку. Ему почем-то стало очень тревожно.
