Карл провел рукой по лбу, и только сейчас Фрэнсис заметила, какие у него длинные красивые пальцы.

— Я уговаривал ее передумать. Я обещал беречь ее и защищать. Я сказал, что убью того, кто причинил ей боль и заставил страдать, пусть только скажет, кто он. И я бы вправду отыскал его и убил. Но она так и не сказала…

«И унесла тайну в могилу», — мысленно закончила за него фразу Фрэнсис. В голове у нее роились вопросы. Что же в действительности произошло? И когда? Знали ли об этом Аделаида и Билл? Если нет, то как удалось скрыть от них такой факт? Невозможно представить, что они ни о чем не догадывались. Значит, за радующим глаз фасадом Лоуренсы прятали жуткий семейный секрет. Фрэнсис, Блэр и их отец, Ричард Пратт, навещали Лоуренсов, смеялись, играли в теннис, плавали на каноэ, а в то самое время Хоуп, любимое, драгоценное дитя Аделаиды и Билла, жила и мучилась в аду.

— Мои уговоры сработали. Она хотя бы не обрубила напрочь концы, и мы продолжали встречаться, только реже и не у меня, а здесь.

Карл посмотрел на старушку, словно ища у нее подтверждения, но та промолчала. Смежив веки, она вроде бы задремала.

— Обручившись с Джеком, Хоуп опять взялась за свое — плакала и каялась не переставая. А тут еще ее папаша пронюхал, что мы снова встречаемся.

— Каким образом?

— Не знаю. Может, Хоуп случайно проговорилась. Ее родичи взбеленились. Я тоже. Ей доставалось и от меня, и от них. Я не хотел отдавать ее Джеку. Хоуп пыталась что-то мне объяснить, но я не понимал… не хотел понимать. Как я не сорвался тогда, не разнес все в щепки, не свихнулся, даже не знаю. Только благодаря ей. И не слова ее на меня действовали, а сам голос. Вы же знаете, когда она что-нибудь просила, ей нельзя было отказать. Я слушал ее голос и соглашался… брал себя в руки, а потом закипал по новой и твердил себе — пусть кто-нибудь попробует отнять у меня Хоуп! Никто ее не получит!..

«Что он говорит! — обожгла Фрэнсис мысль. — Подает обвинению на блюдечке готовый мотив убийства».

— В июне Билл надумал предложить мне десять кусков, чтобы я держался от его дочери подальше. Мерзавец, который запирал Хоуп в шкафу, когда она была маленькой, посмел сказать мне, мол, держись от нее подальше… И был уверен, что я возьму у него эти поганые деньги!

— Билл запирал Хоуп в шкафу? — переспросила Фрэнсис.

— Да. Так он ее наказывал. Ублюдок! — Карл чуть не сплюнул на пол, но удержался, вспомнив, где находится.

— Он предлагал десять тысяч долларов?

— Наличными. Сунулся ко мне с деньгами в конверте. Я возвратил их потом, отнес ему домой.

Вот она, разгадка тайны, не дававшей Фрэнсис покоя! Но оставались еще вопросы. Почему Билл и Аделаида в один голос утверждали, что не имеют понятия, откуда взялся конверт, обнаруженный полицией в их доме. Не организовал ли сам Билл эту находку с целью отвлечь внимание? Опять же вопрос — от чего? Или, наоборот, привлечь… Тогда к чему? Против кого конверт с деньгами мог бы послужить уликой? Против Карла? Против самого Билла? Если последнее, то проще было бы избавиться от конверта и спрятать деньги. Смысл затеянной Биллом игры был недоступен пониманию Фрэнсис. Впрочем, после сделанных за последнее время открытий она начала вообще сомневаться в своей способности видеть реальность такой, какая она есть, а не только ее раскрашенный фасад.

Между тем Карл продолжал:

— Это было вечером, накануне свадьбы. Я швырнул Биллу его деньги и потребовал свидания с Хоуп, но он вытолкал меня за дверь. Утром она мне позвонила и плача спросила, почему я не повидался с ней. Я объяснил, что меня не пустили. Тогда она стала умолять меня прийти немедленно, сказала, что, если я войду через черный ход, меня никто не увидит. Я согласился.

— Свидание состоялось?

— Да. У нее в спальне. Я вернул Хоуп кольцо, которое она подарила мне год назад…

— С эмблемой святого Михаила? — вырвалось у Фрэнсис.

— Да. А как вы узнали?

— Неважно.

— Хоуп считала, что он мой покровитель. Она верила во всякое такое, а я был сыт этой чушью по горло и не хотел оставлять кольцо себе. Когда я сдернул кольцо с пальца, с ней случилась истерика. Она рыдала, твердила, что не сможет жить без меня. Сказала, что была не права, находя во мне сходство с тем насильником из ее прошлого. Говорила, что все предали ее и я ей нужен больше, чем когда-либо. Потом… потом… она прыгнула на меня, вцепилась, повалила… ну и дальше… я не знаю, как сказать… — Он снова посмотрел на Тедди, словно надеясь на подсказку.

Старушка незамедлительно пришла на помощь.

— Они имели интимную связь, — пояснила она, ничуть не конфузясь.

— А как насчет пузырька с таблетками? Почему его нашли в аптечке «Леди Хоуп»?

— Его там нашли? — удивился Карл.

— Да. При обыске.

Карл уныло развел руками.

— Как он туда попал? — Следовательский азарт подстегивал Фрэнсис. Она уже представляла, как Карл выступит перед присяжными с объяснением фактов, которые, казалось бы, свидетельствуют против него, и лишит обвинение всех козырей.

— Я заметил пузырек у нее на туалетном столике и спросил, сколько таблеток она приняла. Хоуп сказала, что только две. Я не очень-то поверил, но черт с ним… неважно. Я сказал: «Забудь про свадьбу. Давай вместе сбежим и где-нибудь поскорее поженимся». Она отказалась. Заявила, что должна обвенчаться с Джеком, что уже поздно что-то менять… Словом, опять та же песенка. Она хотела иметь сразу нас обоих — Джека, как мужа, и меня под боком. Может, Джека и устраивало такое положение, но меня — нет. Я был так зол, что боялся наделать глупостей, и ушел. Пузырек забрал с собой, чтобы она не наделала глупостей.

— А были основания этого опасаться?

Карл пожал плечами.

— Не знаю… Мне самому было так плохо, что хотелось заглотить этой дряни побольше и отключиться.

— Пузырек был без крышки. Часть таблеток могла просыпаться на столик, на ковер…

— Я не заметил.

— А что с ключом?

— С ключом? — Карл в очередной раз удивился осведомленности Фрэнсис.

— Да, с ключом. Он приобщен к делу как улика.

— Понятно, — вздохнул Карл. — Глупая история. Я вернулся на лодку, хотел завести мотор и уплыть к чертовой матери подальше, а ключа нет. Он у меня один. Решил, что посеял его там, у Хоуп. Думаю, все уже в церкви… пойду поищу. Не нашел. И Хоуп я больше так и не увидел.

Фрэнсис тянуло за язык спросить, зачем он протирал ручку двери шейным платком, что, по мнению всех, было веским доказательством его вины. Конечно, нежелательно раскрывать все карты, которые Майкл подкинул следствию, но Фрэнсис не устояла перед искушением понаблюдать за реакцией Карла.

— Кто стер отпечатки пальцев с дверной ручки?

— Что?

— У нас есть показания свидетеля…

— Какого свидетеля? Там никого не было!.. — выдал себя Карл и тут же осекся.

Фрэнсис вздохнула, а Тедди поглядела на него с осуждением.

— Кажется, ты был не совсем честен со мной, Карл. Если это правда, то объясни, зачем ты убрал за собой следы?

— Не знаю, — произнес он упавшим голосом.

— Такой ответ не годится. Придумай что-нибудь получше. — Уязвленная старушка была настойчива.

— Мне трудно объяснить… — мялся Карл. — Я вдруг испугался… неизвестно чего… Я не суеверный, но вдруг ощутил… будто ступил на могилу, будто осквернил что-то. Я подумал: здесь что-то не так… Я не хотел, чтобы кто-то узнал…

— Что узнал? — быстро спросила Фрэнсис.

— Что я побывал в комнате… один, без Хоуп. Наверное, я поступил глупо.

— Отпечатки пальцев просто так не удаляют, — вмешалась Тедди. У нее явно пробудился интерес к допросу, и остановить ее было трудно. — Как ты мог предчувствовать, что будет расследование?

— Мало ли что могло случиться в этом доме. Это страшный дом.

— Это не ответ, — возразила Фрэнсис.

— Стоп, Фрэнни! — Тедди вздернула вверх скрюченную руку, и жест этот был достаточно властным. — Ты должна ему верить.

— Почему?

— Потому что я так сказала. Не возражай. Разве за каждым из нас не числятся поступки, которые мы совершаем по наитию, неосознанно? Что толкает нас к этому? Обстановка, настроение, генетическая память? Откуда нам знать? Представь, в каком состоянии был в тот день Карл.