— Он посылал вас на оперативную работу?

— Три раза, — сказала она без выражения. — Все прошло успешно, хотя я страшно боялась. Но еще хуже посылать других на операции, и затем наблюдать, чем они заканчиваются. Я, кстати, их и планировала. Вашу в том числе.

— Я знаю, — сказал я, — Макинтош… Алек говорил мне.

— Я была единственным человеком, кому он полностью доверял. Это для нашей профессии очень ценно.

Я взял ее руку.

— Элисон, что вы думаете об Алеке? По-настоящему?

— Я люблю его, — сказала она. — И я ненавижу его. Вот и все. — Ее пальцы сжали мои. — Давайте потанцуем, Оуэн.

И мы вышли на полуосвещенный круг и стали танцевать под небыструю убаюкивающую музыку. Она прижалась ко мне и положила голову на мое плечо. Ее губы оказались вблизи моего уха.

— Знаете, кто я, Оуэн?

— Вы — чудесная женщина, Элисон.

— Нет. Я плотоядная орхидея. О цветах так обычно не думают. У них ведь не бывает челюстей, жующих зубов. Но вы видели, как какая-нибудь мушка подлетает к орхидее? Бедное создание думает, что это обыкновенный цветок, садится на него, и тут челюсти захлопываются. Это так неестественно, да?

Я крепче прижал ее к себе.

— Успокойтесь.

Она сделала еще пару движений, и вдруг дрожь прошла по всему ее телу.

— О, Боже! — прошептала она. — Давайте вернемся в отель.

Я расплатился по счету, присоединился к ней у выхода из ресторана, и мы прошли двести ярдов до отеля в молчании. Она все время крепко держала меня за руку. Так мы поднялись лифтом на свой этаж, прошли по коридору и остановились перед дверью ее номера. Дрожащей рукой она вставила ключ в замочную скважину.

В постели она вела себя, как сумасшедшая, как дикарь — на моей спине появились длинные царапины. Казалось, что вся ее неудовлетворенность своей изломанной жизнью, вырвалась наружу этой ночью. Но потом она расслабилась и успокоилась. Мы долго говорили — часа, может быть, два. О чем — не помню. О том, о сем, о жизни, о всяких пустяках.

Во второй раз все происходило гораздо лучше, Элисон была очень женственна и после сразу заснула. У меня хватило ума отправиться в свой номер до ее пробуждения. Я решил, что при трезвом свете дня она не слишком одобрит собственные действия.

Уилер прибывал утром, и надо было к этому подготовиться. Когда она спустилась к завтраку, я уже допивал свой кофе и встал, чтобы приветствовать ее. Она выглядела немного смущенной и старалась не встречаться со мной глазами.

— Что же мы используем вместо магнитной мины? — спросил я, садясь на место и откинувшись на спинку стула, но тут же резко выпрямился, почувствовав боль в исцарапанной спине.

Восприняв мой вопрос, Элисон вновь превратилась в профессионала. Личные отношения это одно, работа — другое.

— Я уточню, когда прибывает «Артина», — сказала она.

— Повторение гибралтарской истории нам ни к чему, — заметил я. — Уилер и Слэйд теперь одним прыжком могут оказаться в Албании, целые и невредимые. Что мы можем предпринять, если «Артина» выйдет отсюда до наступления темноты?

— Не знаю.

— Одно ясно. Я не могу среди бела дня, в самом центре порта забраться на яхту и увести оттуда Слэйда. Что остается? — спросил я и сам ответил на этот вопрос. — Сделать так, чтобы она задержалась на ночь.

— Но как?

— Я кое-что придумал. После завтрака мы пойдем за покупками. Сделать тебе еще один бутерброд?

И вот плотно и с аппетитом позавтракав, мы вышли на жаркие улицы Валлетты, дополнительно подогреваемые раскаленными известняковыми стенами домов. В порту нам сообщили, что «Артина» ожидается к полудню. Это было плохо как и то, что заправку они заказали заранее, и начнется она сразу по приходе яхты.

— Что ж, все ясно, — сказал я. — Пошли в магазин.

Мы нашли лавку, где торговали всякими корабельными принадлежностями, в том числе всем, что нужно для оборудования яхт и катеров. Тут мне и попалось то, что я искал, — легкий и в то же время исключительно прочный нейлоновый шнур. Я заплатил за двести футов этого шнура и получил его в свернутом и упакованном виде.

Элисон сказала:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Идею мне подал акваланг. Как можно днем незаметно доплыть до середины порта?

Она кивнула.

— Конечно, под водой. Но как это поможет забраться на яхту?

— Поможет — через некоторое время. Ты работаешь в этой операции вместе со мной. Пошли за аквалангами. Нам надо быть уже на берегу, когда появится «Артина».

Мы отправились туда, где мы брали напрокат акваланги, и тщательно осмотрев их, проверили чтобы баллоны были заполнены кислородом. Затем, после короткого испытания в бассейне отеля, отправились на берег. В бассейне Элисон вдруг слабо охнула и, обернувшись, я увидел, что она густо покраснела: она увидела мою спину.

Я засмеялся.

— Тебе должны были выдать флакон с «Деттолом», чтоб он всегда находился при тебе. Ты женщина, что надо!

Она неожиданно рассердилась.

— Станнард, ты…

— Ладно, — резко сказал я. — Умолкни. Нас ждет работа. Это сразу же привело ее в чувство, и неловкий момент остался позади. Мы двинулись к порту и устроились там в ожидании «Артины».

— Ну, в чем состоит наш план? — спросила Элисон.

— Ты ведь читала мое досье и должна знать, что я служил в Индонезии. Один из самых тяжелых моментов там был, когда я на небольшой моторке уходил от скоростного патрульного катера, с которого к тому же стреляли из 20-миллиметровой пушки. И я зарулил в заросли, чтобы спрятаться от преследователей. Это оказалось громадной ошибкой. Водоросли намотались на вал винта, и моя моторка наглухо застряла. Эти водоросли чуть было не погубили меня.

— А что произошло потом?

— Это неважно. — Я кивнул в сторону моря. — «Артина» гораздо больше моей лодки, но наш нейлоновый шнур чертовски крепок, — водоросли не идут с ним ни в какое сравнение. Когда она появится, мы подплывем к ней и намотаем шнур на оба ее винта, что может вывести ее из строя. А может и нет, хотя я уверен, что выведет. И самое прелестное то, что когда они обнаружат шнур — не заподозрят никакого подвоха. Такие вещи часто случаются с судами. И им придется потрудиться, как дьяволам, чтобы освободиться от шнура — моторы его затянут как следует. Я надеюсь, работа займет у них всю ночь.

— Да, это может сработать, — согласилась Элисон и почти без остановки продолжила. — Я обработаю твои царапины, а то в грязной воде можно подхватить инфекцию.

Я посмотрел на нее, и на этот раз она не отвела глаз.

— Отлично, — сказал я, подавляя желание рассмеяться.

Она отошла куда-то и вскоре вернулась с пузырьком, содержимое которого втерла в мою спину. После этого мы сели и стали терпеливо ждать «Артину».

День был жарким и тянулся нескончаемо долго. «Артина» все не появлялась, и я стал опасаться, что, может быть, она, минуя Мальту, направится прямо к Албании. Она все же пришла в два тридцать и бросила якорь довольно далеко от берега. Опять была спущена лодка, но на сей раз на берег отправился один капитан. Уилера не было видно.

— Так, — сказал я и, затушив сигарету, в последний раз проверил лямки акваланга. — Ты сможешь доплыть туда?

— Конечно, — ответила она, прополаскивая маску.

— Держись ближе ко мне. Мы сначала проплывем мимо футах в двадцати от ее кормы, и приблизимся к ней с другой стороны. Надеюсь, что заправщик уже будет там.

Бухта нейлонового шнура была прикреплена к моему поясу. Я проверил, хорошо ли она держится, и вошел в воду. Не думаю, чтобы появление аквалангистов на акватории порта приветствовалось. Да им и самим плавать тут не хотелось: вода была грязная, и, кроме того, всегда существовала опасность быть обезглавленным винтом какого-нибудь судна. Мы выбрали местечко, где можно было войти в воду незаметно.

Только войдя на глубину около двадцати пяти футов, мы взяли направление на яхту. Я знал, с какой скоростью плаваю под водой, расстояние до нее примерно вычислил, так что оставалось точно отсчитывать секунды и минуты. Самой главной задачей было идти строго по прямой. Время от времени я смотрел назад. Элисон двигалась позади меня и чуть-чуть левее.